Книга Красиво жить не запретишь - Марина Серова

Правда, минут пять спустя вернулся неугомонный Дима с предложением составить мне компанию и был изгнан вторично: я сослалась на ужасную усталость, что, кстати, не было неправдой. После его ухода я легла, стараясь побыстрее уснуть. Что-то мне подсказывало, что меня очень скоро разбудят.

Разбудили меня примерно через полчаса после того, как я легла спать. Кто-то барабанил в дверь. Спросонья я решила, что это снова мой неугомонный любовник.

— Дима, пошел вон! — крикнула я, не открывая глаз.

В ответ грубый, явно не Димин голос послал меня гораздо дальше и снова потребовал, чтобы я открыла дверь. «Какое хамство, — подумала я, — ходят тут алкаши всякие, двери ломают, не вагон для участников конференции, а черт знает что…»

«Таможня… Досмотр…» — вдруг долетело до меня сквозь крики.

О боже мой!

Я встала и открыла дверь.

Совсем у меня вылетело из головы, что в поездах, пересекающих государственные границы, имеет место такое явление, как таможенный досмотр.

За дверью стояли трое бравых ребят с автоматами. Автоматы, кстати, были нацелены на меня. Я уж и не знала, что сказать.

Таможенники, убедившись, что в купе не вооруженная до зубов банда, а всего лишь женщина, убрали стволы и, отодвинув меня в сторону, прошли внутрь.

— Документы! — закричали все трое сразу.

«У-у-у», — загудело у меня в голове.

Я попыталась залезть в карманы, но обнаружила, что джинсов на мне нет. Только трусики. Интересно.

Впрочем, интересно было не только мне. Служивые не сводили глаз с моих ног. Ну вот, не застрелят, так изнасилуют.

Я наконец нашла свои джинсы. На своей постели, в ногах, под одеялом. Достала журналистское удостоверение. Таможенники мельком глянули на него и снова перевели взгляд на мои ноги. Я догадалась залезть на полку и прикрыться одеялом.

— Где ваши вещи? — грозно спросил один из них. У него была такая маленькая голова и такие мелкие черты лица, что голова казалась не жизненно важной частью тела, а ненужным придатком.

Я стащила свой рюкзак с верхней полки, открыла его:

— Пожалуйста.

— И все?! — таможенники были искренне удивлены.

— Все свое ношу с собой, — ответила я.

Они еще покрутились по купе, проверили места для вещей под нижними полками, недоверчиво посмотрели на меня и вышли.

Я натянула джинсы, взяла сигареты, зажигалку и пошла в тамбур. Курить не хотелось — меня мутило от выпитого, — но пришлось караулить: вдруг им приспичит проверить еще и туалет? Этого мне совершенно не нужно было. Если бы они попытались туда зайти, я бы сделала вид, будто мне жутко плохо (что в принципе было недалеко от истины), и, сыграв на их человеческих чувствах, попросила бы пустить меня первой.

Я выкурила три сигареты, пока они дошли до туалета в нашем вагоне. Напрасно выкурила. Во-первых, меня замутило еще больше, во-вторых, туалет они проверять не стали. Прошли мимо, бросая на меня взгляды. Тоже мне мужчины… Камуфляж, набитый мускулатурой, — и все.

Я затушила последний окурок и пошла досыпать.

Казалось, только я приклонила на подушку голову, сразу забарабанили в дверь. Сна моментально как не бывало. Я вскочила с койки и выбежала в коридор. Здорово! Все идет по плану. Поезд стоял. По вагону с вытаращенными глазами носились похмельные участники конференции. Откуда-то сбоку на меня налетел Дима.

— Таня! Таня! Как хорошо, что я тебя нашел! — радостно закричал он, тряся лохмами растрепанных волос.

— А что случилось? — спросила я, имитируя крайнее изумление от всего происходящего.

— Кто-то подложил бомбы в два наших вагона! Пойдем, нужно немедленно выходить!

— По-оки-инуть вагон, — раздался у меня над ухом зычный голос. В коридоре был совершенный хаос. Честно говоря, я даже не рассчитывала на такую реакцию, когда подкладывала свои «бомбы».

Черт возьми, как мне теперь оторваться от своего навязчивого любовника и осуществить вторую часть плана — быстро обшарить купе, где ехали товарищи, на которых указал мне Никуленко?

— Дима, — я перешла на зловещий шепот, — мне нужно с тобой поговорить.

— Слушаю, — он несколько посерьезнел. Очевидно, подумал, что я скажу ему, что теперь его долг — жениться на мне.

Мы вернулись обратно в купе. Я прикрыла дверь и молча показала красную корочку фальшивого удостоверения. Эффект был поразительный. Дима открыл рот и посмотрел на меня, как на внезапно воскресшего ископаемого ящера.

— И как вас теперь прикажете называть? — он неожиданно перешел на «вы». — Товарищ капитан?

— Товарищ майор, — я едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться.

Топот и крики за дверью стихли. Скорее всего в вагоне уже никого не было, нужно спешить.

— Дима, слушайте меня внимательно, — не знаю почему, но я тоже перешла на «вы», — выходите вместе со всеми, на расспросы обо мне отвечайте, что в поезде меня нет, я ушла, скажем, интервьюировать работников железной дороги. Естественно, о том, кто я на самом деле, ни один человек не должен знать. Поняли?

— Да, я…

Тут послышались вопли проводника, вопрошающего: все ли покинули вагон, загромыхали двери — он заглядывал в каждое купе.

— Идите, — шепнула я Диме.

Он кивнул и выбежал. Я забралась на полку для чемоданов и затихла. Открылась дверь, в купе заглянул проводник. Как я и думала, на третью полку посмотреть он не удосужился. Дверь захлопнулась, и наступила непривычная для поезда тишина. Я спрыгнула с полки и, осторожно приотворив дверь, выглянула в коридор.

Вроде вагон пустой. Нужно было спешить, саперы скоро должны подойти. Я надеялась, что менты без них побоятся сунуться. Итак, два купе в нашем вагоне, одно — в следующем. Четвертое и восьмое. Я толкнула дверь в четвертое. Странно, что проводник не запер все купе. Тоже, наверное, обкакался, спешил; он и осматривал-то их… заглянул, и все. Да если бы и закрыл: такие стандартные замки открываются на раз-два.

Четвертое купе я обыскала по всем правилам, даже взрезала клеенчатое покрытие вагонных коек, в восьмом пришлось действовать быстрее, ни с какими покрытиями возиться не стала. Все, иду в другой вагон. Вообще-то «иду» — слишком громко сказано; я передвигалась чуть ли не ползком, чтобы меня не заметили из окон. И, по-моему, зря беспокоилась, художники сразу же разбрелись кто куда — мне повезло, что «бомбы» заметили, когда мы подъезжали к станции: поезд пустили на запасный путь.

Я перебралась в следующий вагон. Пятое купе. Дверь здесь тоже оказалась незапертой. Я открыла первый попавшийся чемодан и стала копаться в вещах. Потом сняла с полки второй, третий…

Я закончила примерно минут через десять. Результаты неутешительны — полный ноль, черт возьми.

А вот интересно, почему до сих пор не слышно саперов? Я перебралась обратно в свой вагон и осторожно выглянула из окна на улицу. Никого, кроме Димы, который, вероятно, вообразил, что я оставила его прикрывать тылы. Тоже мне контрразведчик… Ну, раз пока все тихо, сделаем еще одно дело — и я вошла в купе председателя Киевского союза художников Григория Львовича Никуленко.