Книга Лето длиной в полчаса - Карина Тихонова

Мадам сцепила длинные пальцы и закинула ногу на ногу. Артёму мгновенно пришла на ум старая школьная теорема о двух параллельных прямых, которые никогда не пересекаются. Оказывается, врут учителя. Иногда пересекаются.

– Как я понимаю, услуги независимого консультанта должна оплачивать фирма? – осведомилась Мадам, глядя перед собой.

– Как я понимаю, это входит в её интересы, – ответил Артём. – Копия, выставленная на продажу в качестве оригинала, сильно ударит по имиджу.

Мадам задумалась, глядя на переплетенные костлявые пальцы с длинными сверкающими ногтями, загнутыми внутрь, как ятаганы. Она никогда не пользовалась лаком, поэтому ногти были похожи на остро заточенные когти какого-нибудь южноамериканского стервятника. Да и сама Мадам, если приглядеться, явно происходила не от обезьяны.

– Кого вы предлагаете?

Артём сделал паузу, потому что приближалась неприятная часть разговора:

– Алексея Данча.

Всё. Роковые слова сказаны. Глаза Ленки оледенели и наполнились холодной ненавистью, глаза Мадам провалились в пустоту.

– Это тот самый Данч, который стоит пятьсот долларов в час?

– Другого нет.

Мадам снова погрузилась в нирвану. Ленка изо всех сил старалась дышать ровно. Её полуобнаженная грудь внезапно покрылась красными пятнами и превратилась в неаппетитную физиологическую принадлежность стареющей женщины. Между бровями идеальной формы появились глубокие поперечные морщины. «Я называю их „заломами“, – всплыли в памяти слова весёлой ухоженной голливудской актрисы, рекламирующей какой-то крем.

Артём понимал, что согласиться Ленке не просто. Ему тоже было неприятно реанимировать историю двухлетней давности, из-за которой они разошлись.

Муж вернулся из командировки на сутки раньше и обнаружил в своей постели чужого мужчину. Классическая затравка для анекдота. Только ему в тот момент было не до смеха.

Артём считал Лёшку Данча хорошим знакомым. Они вместе учились в Суриковском училище, по окончании которого Артём стажировался в мастерских Музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина у легендарного реставратора Арсения Казакевича, а Лёшка в поте лица зарабатывал диплом искусствоведа в московском университете. Потом была трехлетняя стажировка в Йеле, и когда Лёша вернулся в Москву, Артём его не узнал. Перед ним стоял красивый мужчина с загорелым лицом (в январе-то месяце!), одетый в фирменные джинсы и дорогую канадскую дублёнку, подбитую норкой. Иностранный прикид в конце девяностых вызывал уважение окружающих, но больше всего Артёма поразили не шмотки, а нестерпимо белозубая рекламная улыбка.

– Десять тысяч баксов, – сказал мужчина, которого как-то неудобно было называть Лёшкой, тыча пальцем в рот. – Как тебе оскал мирового империализма?

Он ощерил ровный ряд сияющих зубов и несколько раз звонко щёлкнул челюстями.

Оскал впечатлял. Артём уважительно промолчал, потому что одиннадцать лет назад он работал младшим сотрудником в отделе Министерства культуры и зарабатывал… впрочем, не будем о грустном. Скажем так: десять тысяч баксов он мог увидеть только во сне.

Лёшка Данч в то время уже попал в обойму и консультировал некоторые заграничные аукционы. К услугам Алексея Олеговича обращались и частные коллекционеры, способные оплатить его высокую деловую репутацию. Лёша крейсировал по миру, как авианосец «Миссури», повергая в трепет менее удачливых коллег и безжалостно уничтожая чужие деловые репутации. С Артёмом он держался дружелюбно и время от времени выговаривал ему за неумение «устраиваться».

– Старик, вспомни старушку Митчелл, – втолковывал Лёша. – Как она тонко подметила: «Состояния быстро наживаются при создании цивилизации, но еще быстрее при её крушении!» Оглядись! Кругом валяются деньги, только подбирай! На хрен тебе сдалось это вшивое министерство? Здоровый, умный, образованный мужик, сидишь и бумажки перебираешь! Не стыдно? У тебя жена красавица! Её холить нужно!

Холить Ленку Артём был не против, но когда дошло до дела, откровенно спасовал. Как-то раз Лёша принёс ему картину, которую требовалось привести в порядок. Едва взглянув на неё, Артём моментально бухнулся на диван.

– Это же запасник Эрмитажа!

– Ну, запасник, ну, Эрмитажа, – зашептал Лёшка, по очереди подмигивая обоими глазами. – Дальше-то что? Тёмочка, реставратор – он как врач. Сначала должен спасти больного, а уж потом выяснять, где тот поранился. Берись, дурак! Непыльная халтурка! И деньги хорошие!

От непыльной халтурки и хороших денег Артём категорически отказался. Лёшка пожал плечами, сунул затертое полотно под мышку и удалился. А буквально через полгода после этого разговора разгорелся скандал вокруг ценностей, похищенных из Эрмитажа. Новостные выпуски взахлеб, перебивая друг друга, повествовали сагу о работнице музея, умудрившейся вынести в авоське с продуктами то ли двадцать, то ли двести произведений искусства. К этому доходному занятию женщина привлекла мужа и шестнадцатилетнего сына. В свободное время реставратор высокого класса, наперечёт знавшая всех городских коллекционеров и чёрный рынок, ходила по ломбардам, где и сбывала за копейки бесценные раритеты. В доказательство прилагалась корешки квитанций с паспортными данными воровки и членов её семьи. У зрителей возникла масса вопросов относительно вменяемости обвиняемой, но она очень удачно умерла за полгода до своего разоблачения. Ухмыляющийся хозяин Эрмитажа, похожий на героя индийского кино двадцатилетней давности с вечным кашне на плечах, внятных ответов не давал.

Артём слушал телевизионную бредятину и отчетливо понимал: если затрещал по швам один из главных музеев страны, то какой же беспредел творится в провинции? В этом ему предстояло убедиться собственными глазами. После «эрмитажного конфуза» Артёма и ещё двоих его коллег из министерства отослали с ревизией в тихий южный городок, где хранилась очень неплохая коллекция русской живописи.

В Москву они вернулись на день раньше, чем планировали, потому что результаты проверки были убийственные – иначе не скажешь. Артём взял такси и быстро добрался до дома, мечтая только об одном: отмыться от липкого ощущения нечистых рук и завалиться спать. Поднялся по лестнице, на ходу доставая ключи, отпер замок, на цыпочках вошёл в тёмную прихожую. В нос мгновенно ударил запах хорошего мужского парфюма.

«Лёшка заходил, – подумал Артём с неудовольствием. После того как приятель принёс ему на реставрацию картину из запасника Эрмитажа, он старался больше с ним не встречаться. – Интересно, что ему надо?»

Артём сбросил с плеча дорожную сумку и только тут сообразил, что ничего не привёз из командировки. Вот крику-то будет! Ленка велела накупить побольше нормальных продуктов.

Мысль о жене умилила, потому что была связана с ощущением дома, уюта, душевного комфорта. Артём разулся и, не зажигая свет, прошел через тёмную гостиную. Он ощупью нашёл дверь в спальню, бесшумно повернул ручку. Деревянная створка медленно поплыла внутрь, открывая взгляду большую кровать, на которую падал лунный свет. Ленка спала в обычной позе, на животе, обняв подушку. А рядом с ней спал Лёшка Данч.