Книга Неверная, или Готовая вас полюбить - Юлия Шилова

Мать мальчика мне неоднократно звонила, спрашивала, почему ятак неожиданно ушла и больше не объявляюсь. Ребенок очень переживает и не хочетдругого преподавателя. Пришлось врать, что в тот день мне по семейнымобстоятельствам пришлось срочно уехать из города. Она звонила мне еще несколькораз, и, разговаривая с нею, я ощущала совершенно непонятную перед ней вину.

– Ну что, проснулась?

Я еще сильнее прижала к себе подушку и посмотрела назашедшего в комнату Егора.

Глава 4

– Как дела?

– Не знаю, – ответила я, чувствуя, что страх вновьвозвращается ко мне.

– Как спалось на новом месте? Ты загадала, чтобы женихприснился невесте?

Поняв, что Егор надо мной издевается, я пожала плечами.

– Иди умывайся и приготовь что-нибудь поесть. У нас полныйхолодильник продуктов.

Сварив суп и пожарив котлет, я накрыла на стол. Интересно,вдвоем ли мы с Егором в доме или еще кто-то есть? Пока посторонних лиц в домене наблюдалось. Сев напротив Егора, я без особого аппетита проглотила ложкусупа, боясь поднять глаза и уж тем более встретиться с ним взглядом.

– Через неделю улетаем в Тунис. Как раз к вылету будет готовтвой новый заграничный паспорт. По паспорту тебя по-прежнему зовут Наташей,только у тебя другая фамилия и отчество. У нас ровно неделя для того, чтобы тысмогла привести себя в порядок. Целый день будем проводить в SPA-центре. Мнетоже не мешает привести в порядок здоровье, а тебе – твой внешний вид. Какая-тоты вся бледная, губы синие, под глазами черные круги. Ни один мужик на тебя неклюнет. Хватит страдать. У тебя началась новая жизнь и больше нет никаких поводовдля страданий. Ты слышишь меня?

В первый раз с того самого момента, как начался этот кошмар,я улыбнулась. Мои страхи, что из меня сделают сексуальную рабыню и будутдержать в комнате с решеткой всю жизнь, остались позади. Если я смогу уехать вдругую страну и находиться среди людей, значит, найду момент и убегу. И пусть уменя не будет ни денег, ни паспорта, я всегда смогу найти наше посольство ирассказать о своей беде. Правда, мне не давала покоя мысль, что в руках Егоравидеозапись, на которой я признаюсь в убийстве. Как же тяжело теперь будетдоказать, что я не имею к этому убийству никакого отношения и что меня вынудилиэто сделать.

– Что ты улыбаешься? – нахмурил брови Егор. – Ясказал что-то смешное?

– Я никогда не была за границей.

– Что, совсем никогда?

– Но я очень об этом мечтала. Именно поэтому я и учу языки.

– Считай, что твоя мечта сбылась, а я волшебник, которыйпоявился в твоей жизни и все изменил. Только не думай, что я добрый волшебник.Совсем нет. Я очень злой, и любое мое волшебство тебе придется отрабатывать.Кстати, тебе кто-нибудь говорил, что ты хреново готовишь?

– Да я никогда толком и не готовила.

– Я в ресторанах привык есть, а ты готовишь отвратительно.По-студенчески.

– Мы с подругой привыкли готовить из минимума продуктов.

– А зачем готовить из минимума, если в холодильникемаксимум? Ты что, сэкономить решила? Мне твоя экономия не нужна. Для меняважно, чтобы было вкусно и еда не была поросячьей. А ты приготовила настоящуюпоросячью еду. Если в следующий раз состряпаешь подобное, я надену тебекастрюлю на голову. Тебе пока здесь заниматься нечем, поэтому учись готовить.Оттачивай свое мастерство.

Всю следующую неделю я чувствовала себя пленницей, которуюиз комнаты выпускали лишь для того, чтобы она что-то приготовила и поела сама.Иногда со мной был Егор, а иногда – кто-то из его сообщников. Один раз, когда яна кухне чистила картошку, я увидела того, кто стрелял в Игоря, и мнепоказалось, будто мое сердце вот-вот выскочит из груди.

– Привет, – бросил он мне и снял крышку с кастрюли. –Есть что пожрать?

– Нет еще. Я готовлю.

В этот момент из моих рук выскочил нож, и я поспешила егоподнять. Подняв нож, я положила картофелину на доску и хотела ее порезать, новместо этого попала по пальцу и взвыла от боли. Убийца Игоря достал носовойплаток и протянул его мне.

– Послушай, у тебя откуда руки растут? Из жопы? Мало того,что долго жрать готовишь, так еще пальцы себе режешь.

– Извини.

– Да ладно передо мной извиняться. Ты лучше пожратьпобыстрее приготовь и голодом не мори.

Только после того, как грубиян скрылся за дверью, я смогласпокойно приготовить наваристый борщ, часто поглядывая в окно. Из негооткрывался вид на глухой двухметровый забор и пустой двор.

За день до отлета Егор показал мне новенький заграничныйпаспорт.

– Ну как? Завтра летим.

– А почему ты не захотел сделать паспорт на мою настоящуюфамилию? – к концу недели я стала обращаться к Егору на «ты».

– Зачем рисковать? Вдруг на тебя подадут в розыск. Как, тыговоришь, зовут твою однокурсницу, с которой ты снимаешь квартиру?

– Валя.

Егор хитро улыбнулся и, недолго думая, протянул мне своймобильный телефон:

– А ну-ка позвони Вале.

– Зачем? – опешила я.

– Позвони, я сказал. Мой номер никогда не определяется,поэтому твоя подруга не поймет, откуда ты звонила.

– А что я должна сказать?

– Скажи, что ты встретила классного мужика, влюбилась иуезжаешь с ним в Сочи, что у него там огромный дом с бассейном и что пока тебене хочется возвращаться обратно. Ты должна быть достаточно убедительной и твояподружка обязана поверить, что ты потеряла голову от любви, наплевала на сессиюи пустилась во все тяжкие. Мне нужно, чтобы тебя не искали.

– Валя слишком хорошо меня знает, чтобы поверить в подобнуючушь. Она знает, насколько для меня важна учеба и как я к ней отношусь.

– Ты должна преподнести это так, чтобы подруга тебеповерила. Важно, чтобы она не наводила панику и не кричала на каждом углу отвоем исчезновении. Пусть девочка себе учится, сдает экзамены и думает, что тывтрескалась в крутого парня и укатила в Сочи. Если ты ее не убедишь, то вместопоездки за границу получишь пулю в лоб, и на этом точка.

Не став шутить с огнем, я взяла протянутый телефон и набраланомер Вали. Услышав мой голос, она возмущенно закричала в трубку:

– Наташка, я уже не знаю, что и думать! Твой мобильникотключен. Сессия началась. Что у тебя случилось?! Почему ты меня непредупредила, где ты? Как ты собираешься сдавать сессию? Возвращайсянемедленно!

– Валя, я пока не могу вернуться, – глухо сказала я ичуть было не зарыдала.