Книга Trust: Опека - Чарльз Эппинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Думаю, не меньше нескольких сот тысяч франков. Швейцарских франков, естественно. — Тоблер раскрыл следующий сверток. — Принимая во внимание сегодняшние бросовые цены на недвижимость, одного этого мешочка достаточно, чтобы приобрести виллу у озера.
Он достал маленький бархатный футляр и передал его Аладару.
— Тут что-то ценное.
Аладар открыл коробочку и обнаружил изысканное бриллиантовое колье. Даже при тусклом свете хранилища блеск камней впечатлял.
— Это я видел.
Коган вынул его из футляра и поднял вверх, чтобы получше рассмотреть. С каждого конца ожерелья свисали три подвески — три больших бриллианта грушевидной формы.
— Каталина надевала его в оперу в 1922-м. — Аладар провел пальцами по холодным камням. — Высший свет Будапешта пытался превзойти в элегантности венцев. В тот вечер, думаю, это ему удалось.
Он поднес колье к свету.
— Блауэры позволили мне сопровождать в тот вечер их дочь. В виде исключения. По крайней мере, они так считали. Уверен, они и предположить не могли, что их маленькая принцесса влюбится в сына бедного школьного учителя.
Аладар не сводил взгляда с колье, вспоминая, как сверкали эти бриллианты в тот вечер на шее у Каталины. Как она была счастлива. Как счастливы были они оба. Все казалось таким естественным, не имеющим конца. С тех пор не прошло и шестнадцати лет, а господин и госпожа Блауэр умерли, а их сокровища прячутся в душном тайнике в подвалах Цюриха. И сейчас от Аладара зависит сохранность богатства, которое должно перейти к его детям и к детям его детей.
Он наблюдал, как Тоблер открыл второй чемодан. Тот был полон акций и облигаций, которые были аккуратно упакованы и перевязаны темно-красными лентами. Тоблер осторожно положил их на пол возле тележки.
Аладар присел и прочитал наименование первого сертификата. Надпись по-английски гласила: «Облигация государственного займа Венгерского королевства, 1924». Ниже печати Св. Штефана стояло: «Выпущена в Соединенных Штатах Америки в счет погашения золотых облигаций 7,5 %-го займа. Номинальная стоимость: $ 1000».
— Сколько их тут? — спросил Аладар.
— Думаю, несколько сотен. — Тоблер провел пальцем по краешку пачки облигаций. — Это значит, что только в этой пачке ценных бумаг на несколько сотен тысяч долларов… если их когда-нибудь можно будет погасить.
Тоблер выложил еще несколько пачек акций и облигаций.
— Поразительно. — Аладар наклонился и прочитал некоторые из названий вслух. — Уральское металлургическое товарищество «Волга», Железные дороги королевства Румыния, Правительство Чехословакии. Почему вы не кладете их в сейф? — поинтересовался Аладар.
— Потому что их следует продать. — Тоблер начал укладывать в сейф драгоценности и золотые слитки из третьего чемодана. — И думаю, следует это сделать безотлагательно. Если мы вернем их номинальную стоимость, будем считать, что нам повезло.
— Но эти бумаги доставили сюда не для продажи, а на хранение. — Аладар просмотрел оставшиеся сертификаты. — Тут бумаг приблизительно на миллион долларов, это основная часть состояния Блауэров.
— Поэтому их и следует продать. — Тоблер выпрямился и отряхнул руки. — Вы должны понимать: если придет война, бумаги ничего не будут стоить.
— Как так? — Аладар пальцем указал на венгерскую государственную печать на первой пачке облигаций. — Тут сказано, что они обеспечены золотом. Правда, в Соединенных Штатах.
— Именно. В случае войны Венгрия почти наверняка будет на стороне немцев, а это значит, что, если Соединенные Штаты решат-таки выступить против нацистов, золото, обеспечивающее эти облигации, экспроприируют как вражескую собственность. — Он направил палец на Аладара. — А вы, венгерский гражданин, — враг американского государства. Ваше имущество в Соединенных Штатах будет конфисковано целиком.
— Но я же еврей!
— Это не имеет значения. Вы все-таки гражданин Венгрии.
Аладар, сбитый с толку, огляделся вокруг.
— По-вашему, я буду персоной нон грата для обеих сторон?
— Боюсь, что так. — Тоблер вытер руки носовым платком. — Но если бы имущество было записано на мое имя, проблем не возникло бы, поскольку Швейцария сохраняет нейтралитет. — Он сложил пустые чемоданы на тележку и подтолкнул ее к двери. — Однако все зависит от вас.
— Понимаю. — Аладар взял из сейфа один золотой слиток. Прочитал, что на нем было написано: «Государственный золотой запас. Один килограмм чистого золота пробы 999,9», подпись пробирщика. Внизу восьмизначный серийный номер. Последние четыре цифры, как он заметил, были 2499 — точная высота пика Ризи, одной из его любимых гор в Татрах.
Он осторожно положил слиток на полку и повернулся к Тоблеру.
— А если я открою один из этих опекунских счетов, что с ним произойдет, если… если что-то случится со мной?
— Вы имеете в виду, если вы умрете? — Тоблер вытер платком лоб. — С некоторыми клиентами мы составили документ относительно опекунского счета. В нем мы предусмотрели все возможные случаи. Главное состоит в том, что мои наследники должны будут посредством опеки сохранить это имущество для вас или вашей семьи, равно как и я сам, если буду жив. — Он положил носовой платок обратно в карман. — Потом этот документ будет храниться в моем личном тайнике вместе с завещанием и другими личными документами.
— И остальные ваши клиенты удовлетворены этим?
Тоблер утвердительно кивнул.
— Они понимают, что суть всего этого «ритуала» — сохранить документы, касающиеся опекунских счетов, упрятав их подальше от банка. Честно говоря, как можно дальше. Таким образом, если нацисты когда-либо и захватят Швейцарию, единственное, что они найдут в банке, — счет на мое имя. Больше ничего.
— А если что-то случится и со мной, и с Каталиной? — спросил Аладар.
— Счет всегда будет принадлежать вам и вашим наследникам, несмотря ни на что. Согласно швейцарскому закону — думаю, и венгерскому тоже — имущество тогда будет разделено между вашими детьми.
— Значит ли это, что мне необходимо рассказать им о счете?
— А это как вы сами решите, господин Коган.
— Конечно, Иштван должен знать, — пробормотал Аладар. — Но Магде говорить нельзя. Пока нельзя. Она еще маленькая. Если ее допросят нацисты…
— Вы должны решить, как лучше поступить.
Тоблер потянулся к сейфу и стал укладывать золотые слитки аккуратными рядами.
— Если вы надумаете открыть опекунский счет, мне придется подняться наверх и заполнить учетную карточку открытия счета. И все. Поскольку счет будет оформлен на мое имя, все, что мне следует сделать, — подписать карточку, и мне присвоят номер счета. И никаких вопросов.
Он повернулся к Аладару.
— Потом вы можете перевести все свои деньги на этот новый счет. Советую вам воспользоваться при этом анонимным посредническим счетом в другом банке, чтобы непосредственно на опекунский счет не переводить ни гроша. В таком случае никто не сможет проследить, куда подевались деньги с ваших старых счетов.