Книга Атлантида - Дэвид Гиббинс

— Вам придется спуститься вниз, — добавила она. Хибермейер снял широкополую шляпу вместе со шлемом безопасности и стал осторожно спускаться в траншею по хрупкой деревянной лестнице. Снизу ему помогал местный феллах, нанятый в качестве чернорабочего. Айша вновь вернулась на прежнее место и склонилась над обнаруженной мумией. Тело покойного находилось в небольшой нише и значительно пострадало в результате падения верблюда. Хибермейер сразу обратил внимание на полуразрушенный терракотовый саркофаг и поврежденную в области грудной клетки мумию.

Это была самая древняя часть некрополя, тесное переплетение узких проходов, образующих центральную часть захоронения. Хибермейер очень надеялся, что студентка нашла нечто подтверждающее его давнюю теорию о том, что погребальные комплексы подобного рода были основаны по меньше мере в VI веке до нашей эры, за два столетия до завоевания Египта Александром Великим.

— Так, что тут у нас?

Хибермейер говорил с сильным немецким акцентом, придававшим ему еще большую солидность. Он подошел к ассистентке и осторожно протиснулся к нише, стараясь не повредить саркофаг с мумией. При этом он надел маску, предохраняющую от проникновения вирусов и бактерий, которых предостаточно даже в самых древних захоронениях. Был еще один старый обычай, от которого ученый никогда не отказывался. Перед началом работы он закрывал глаза и склонял голову, словно прося прощения за вторжение в загробный мир древних людей. А после того как исследование мертвых тел завершалось, он всегда следил, чтобы они были приведены в соответствующий порядок для продолжения своего пути.

Когда все было готово, Айша приблизила электрическую лампу и сдвинула крышку саркофага. Внутри лежала высохшая мумия с глубоким, похожим на рану отверстием в области живота.

— Сейчас, я только очищу ее от песка, — произнесла она, не глядя на Хибермейера.

Айша работала с хирургической точностью, ловко манипулируя щеткой и медицинскими щипцами, которые обычно используют дантисты. Инструменты у нее всегда были аккуратно сложены на небольшом подносе и находились под рукой. Через несколько минут Айша устранила все лишнее, смела щеткой песок, потом сложила инструменты и отодвинулась, дав Хибермейеру возможность внимательно рассмотреть находку.

Он окинул опытным взглядом саркофаг, затем переключил внимание на мумию, ощущая терпкий запах много веков назад разложившейся плоти. Первым делом идентифицировал золотой символ «ба», который всегда олицетворял бессмертную душу покойника. Рядом находились разнообразные амулеты, выполненные в форме взвившихся вверх кобр, а в самом центре раскрытой грудной клетки лежал амулет Кубехсеннуэф — для древних египтян он служил хранителем человеческих внутренностей. Отодвинув эти предметы, Хибермейер обнаружил красивую фаянсовую брошь с изображением божества в виде орла с широко расправленными крыльями. Орел был сделан из силикатного материала, обожженного до зеленоватого цвета.

Доктор Хибермейер продвинулся своим грузным телом в глубину ниши и низко склонился над распахнутой грудью мумии. Тело лежало лицом на восток, приветствуя восходящее солнце в символическом возрождении из мертвых. Это одна из самых древних традиций погребения, возникшая, вероятно, еще в доисторический период.

Кожа мумии была почти прозрачной и по цвету напоминала кусок высохшего пергамента. Мумии простых людей, захороненных в некрополе, не подвергались столь тщательной подготовке, какая обычно предшествовала погребению фараонов. Тела последних вскрывали, очищали от внутренностей и крови, а потом заполняли специальным соляным раствором, смешанным с ароматными маслами. Здесь же всю работу по сохранению целостности тела брала на себя природа. Из тела покойника изымали только некоторые внутренние органы, остальное сохранялось в сухом песке, который служил главным консервирующим средством. Правда, к началу римского периода в истории Египта даже эта простая процедура была предана забвению, но сухой песок жаркой пустыни, к радости современных археологов, продолжал играть роль сохраняющей среды. Рассматривая и изучая внутренности таких мумий, Хибермейер всегда поражался прочности и долговечности органической материи, которая сохранялась в прекрасном состоянии на протяжении многих тысячелетий.

— Вы видите? — не выдержала Айша, с трудом сдерживая волнение. — Вон там, под вашей правой рукой…

— Ах да, вижу.

Хибермейер наконец обратил внимание на тонкую полоску материи, обвивавшую тело мумии. Один край ленты опускался чуть ниже бедер и сохранил яркие краски. Наклонившись еще ниже, он увидел, что эта полоска покрыта какими-то письменами. Впрочем, ничего необычного в этом не было. Древние египтяне всегда стремились записывать все важные события своей жизни на папирусах, которые потом клали в гроб вместе с покойным. Для современных археологов подобные надписи представляют особый интерес, так как позволяют больше узнать о жизни и быте простых людей. Именно поэтому Хибермейер настоял, чтобы раскопки этого некрополя были произведены на столь большом пространстве.

Правда, в эту минуту его больше интересовала датировка мумии по стилю и форме письма, а не содержание послания. Теперь он понял волнение Айши, впервые наткнувшейся на такой папирус. Ведь это дает возможность определить не только время захоронения, но и получить дополнительную информацию о характере некрополя и погребенных здесь людях. Обычно им приходилось ждать несколько недель, пока реставраторы из Александрии проведут анализ мумии и снимут с нее все ленты папируса.

— Надпись сделана на греческом языке, — прокомментировала Айша, с трудом протискиваясь между крупным телом археолога и стеной ниши.

Хибермейер с довольным видом кивнул. Она права, это хорошо видно по извилистым буквам с закругленными краями. Письмо заметно отличалось от угловатых иероглифов фараоновского Египта и даже от коптского письма Фаюмского региона в период греко-римского правления.

Однако открытие вызвало у него замешательство. Как мог фрагмент древнегреческого текста попасть внутрь фаюмской мумии VI или V века до нашей эры? Конечно, египтяне позволяли грекам создавать свои торговые колонии в Навкратисе, расположенном на берегу одного из рукавов Нила в VII веке до нашей эры, но все их передвижения находились под строгим контролем. И вообще греки не были главными игроками на египетской сцене вплоть до завоевания этой страны Александром Великим в 332 году до нашей эры. Трудно представить, что египтяне делали записи на древнегреческом до этого периода.

И тут его осенило. Этот греческий документ в Фаюме, вероятно, относится к периоду Птолемеев — македонской династии, которая была основана одним из военачальников Александра, Птолемеем I Лагом, и закончилась самоубийством царицы Клеопатры и римским вторжением в Египет в 30 году до нашей эры. Неужели он ошибся в датировке этой части некрополя, отнеся ее к более раннему периоду? Ученый повернулся к Айше, в его взгляде сквозило разочарование.

— Мне это не очень нравится, — тихо произнес он. — Думаю, следует более тщательно изучить все вещи.

Хибермейер пододвинул лампу поближе к мумии, наклонился над ней и щеточкой осторожно стал смахивать песок и пыль с конца папирусной ленты. Вскоре буквы стали настолько отчетливыми и яркими, словно их нанесли на папирус только вчера. Ученый достал свою лупу и, затаив дыхание, приступил к изучению текста. Буквы были маленькие, непрерывно следующие друг за другом без знаков препинания. Он понял, что понадобится немало времени и терпения для полного и более-менее адекватного перевода.