Книга Никому ни слова - Дэвид Розенфелт

— Вас тоже.

Тим надеялся, что Кэшман двинется дальше, искать себе новых друзей, но тот склонился прямо к нему.

— Ты хороший человек? — спросил он вдруг, дыша перегаром.

Тим отвел взгляд на ближайший телеэкран, точно не слышал вопрос. Шар вот-вот должен был опуститься на замерзающую толпу. К сожалению, когда взгляд Тима вернулся обратно, Кэшман все еще был на месте.

— Эй, Тимми, — спросил он снова. — Ты хороший человек?

Тим обреченно кивнул:

— Да.

— Ты можешь хранить секрет? Настоящий, большой секрет?

— Нет, думаю, вам лучше рассказать его кому-нибудь другому.

— Не-а. Я хочу рассказать тебе. Хочу успеть рассказать кому-то в этом году. — Он подчеркнуто посмотрел на свои часы. — Так что мне надо спешить.

— Послушай, Джефф, я не…

— Знаешь, где находится Киннелон? — Тим не ответил. — Ну, Киннелон! Знаешь, где это?

Киннелон, городок на северо-западе Джерси, находился милях в тридцати от того места, где они стояли сейчас.

— Да, но…

— Я там кое-кого убил. Девушку… три месяца назад.

— Это не смешно, — ответил Тим.

Кэшман кивнул:

— Да, не смешно. — Он помедлил. — Хотя и довольно весело. До того как убить ее, я отрезал ей средний палец. А труп зарыл под качелями — в том маленьком парке, на Мейпл-авеню.

Удивительно, но за какие-то пару минут Кэшману удалось то, чего так долго не удавалось всем остальным. Он вскрыл нарыв Тимовой угнетенности и смог задеть его за живое.

— Да что, черт возьми, с вами такое?! — воскликнул Тим.

Но Кэшман лишь рассмеялся:

— Теперь — ничего. Теперь я чувствую себя намного лучше. Теперь это уже твоя проблема.

В этот момент бар взорвался дружным многоголосым хором.

— ДЕСЯТЬ… ДЕВЯТЬ… ВОСЕМЬ… СЕМЬ… ШЕСТЬ… ПЯТЬ… ЧЕТЫРЕ… ТРИ… ДВА… ОДИН… С НО-ВЫМ ГО-ДОМ!!!

Все принялись кричать, обниматься и целовать друг друга. Все, кроме Тима и Кэшмана. Наконец Кэшман поднялся, но, прежде чем уйти, поднес палец к губам — знак, чтобы Тим держал рот на замке.

— Это наша тайна, Тимми, о’кей? Только ты, я и Шейла с девятью пальцами. Никому ни слова. Ни единой душе.

Уходя, он снова расхохотался, но жуткий смех потонул в гомоне всех нормальных людей, кому в этот момент было действительно хорошо.

— Поверьте, я испугал его. Перепугал до смерти.

Слова того, кто еще двадцать минут назад выдавал себя за Джеффа Кэшмана, были обращены к его нынешнему работодателю.

Тот засмеялся:

— И он поверил?

— Еще бы. Сразу. Видели б вы его рожу.

— Да уж. Жаль, что не удалось. Так это был испуг или злость?

Они беседовали, стоя на площадке для остановки автомобилей у выезда 156 на автостраде Гарден-Стейт-Паркуэй. «Кэшману» показалось, что на пассажирском сиденье машины работодателя кто-то сидит. Как будто женщина, хотя было темно и трудно сказать наверняка. В остальном площадка была пустой — в такой час, да еще когда на улице почти минус десять, желания остановиться и размять ноги не было ни у кого.

— Испуг. Не знаю, что вы там для него задумали, но эта часть плана сработала как часы.

— Вот и отлично.

— Ага. Так что, если б вы отдали мне мои деньги…

— В багажник!

— Вы имеете в виду наличные? Меня вполне устроил бы чек.

— Простите. — Работодатель, казалось, был удивлен, что его не поняли. — Я хочу, чтобы вы залезли в багажник.

— О чем это вы? — переспросил «Кэшман».

В тоне мужчины проявились жесткие нотки:

— В багажник. Живо!

— Перестаньте! Что происходит?! — Страх исказил голос «Кэшмана». — Это что, шутка?

— Разве за все то время, что мы знакомы, я хоть раз шутил? Я просто хочу убить вас, когда вы залезете в багажник. Иначе мне придется прикончить вас здесь, а потом загружать туда.

В панике «Кэшман» повернулся, собираясь бежать. Но не успел он сделать и двух шагов, как невероятной силы рука схватила его сзади за шею.

Последнее, что слышал «Кэшман», был хруст шейных позвонков.

Если ночь вне дома имела целью облегчить возвращение Тима в свет, план с треском провалился. Ситуация вышла более чем неловкой, к тому же омраченной встречей с каким-то сумасшедшим.

По крайней мере Тим надеялся, что Джефф Кэшман сумасшедший, поскольку единственной альтернативой этому было то, что он жестокий убийца. Нет, он не походил на убийцу, хотя, с другой стороны, Тим еще ни разу не общался с душегубами во плоти.

Дома Тим сразу отключил звонок телефона, и утро встретило его миганием лампы автоответчика. Мигание означало внешний мир, и, прежде чем нажать кнопку, Тим принял душ, оделся и позавтракал.

Сообщение было от Уилла:

«Привет, Тим. Надеюсь, вчерашняя ночь не была тебе слишком в тягость. Мы с Дэнни собираемся в „Пурпурную розу“ — смотреть футбол. Как насчет того, чтобы присоединиться к нам? Клянусь: только пиво, бургеры и футбол».

Проводить первый день года за просмотром футбольных матчей было еще одной их традицией, которую Тим, Дэнни и Уилл соблюдали неукоснительно. В прошлый раз с ними была и Мэгги. Тиму совсем не хотелось вновь возвращаться в «Розу» — по крайней мере в ближайшие десять лет. Он сел за компьютер, открыл Google и вводил в строку поиска слова «Шейла», «без вести», «убийство» и «Киннелон» в разных вариантах, пока не убедился, что «искомая комбинация слов нигде не встречается». Его это обнадежило — вероятно, даже больше, чем следовало; как и масса других людей, с годами Тим уверовал, что если чего-то нет во Всемирной паутине, значит, этого не существует вовсе. Закончив свое поверхностное исследование, он выключил компьютер, посадил Кайли в машину и поехал в собачий парк.

Изобретение конца двадцатого века, собачьи парки являлись, по сути, шансом для родителей четвероногих устроить массовый собачий междусобойчик на огороженном участке земли. Все это время двуногие владельцы, в основном женского пола, стояли тут же — в сторонке, эпизодически бросая в гавкающую кучу теннисный мячик, что неизменно вело к полному сумасшествию на площадке.

Однако не всем псам такое по душе, и Тим подозревал, что Кайли относится к этим собачьим радостям, скажем так, неоднозначно. Она всегда отличалась сдержанностью: не присоединялась к общей толпе и лишь порой обнюхивала (и бывала обнюхана в ответ) строго определенных собак, которых знала и которые ей нравились.

Раньше Мэгги с Тимом ездили в собачий парк каждое воскресенье, и Тиму представлялось несправедливым лишать Кайли удовольствия и зарядки, а потому он продолжал привозить ее сюда раз в неделю.