Книга Бег по вертикали - Джозеф Гарбер

— Конечно, конечно. Не смеем вас задерживать.

Приемная располагалась на пересечении четырех коридоров. Кабинет Дейва, как и кабинеты других руководителей подразделений, находился в дальнем конце южного коридора. Кабинет Берни располагался на противоположной стороне здания, занимая его северо-восточный угол; оттуда открывался самый лучший вид. Кабинеты управленцев более низкого звена — работников, ведающих финансовыми, юридическими, кадровыми и прочими вопросами, — находились на восточной стороне. На запад уходил короткий коридор, заканчивающийся двустворчатыми стеклянными дверьми; за ними находились лифты.

Дейв повернул на запад.

«Ты, идиот, что ты делаешь! Ты же сказал, что твоя кофеварка на этом этаже. Ты сказал, что ты здешний администратор. Ты не можешь идти к лифтам…»

Дейв резко остановился. Мужчины смотрели на него. Выражение их лиц изменилось. Дейв попытался изобразить улыбку. Получилось плохо.

— Вы случайно не видели — там, у лифта, не лежит стопка «Уолл-стрит джорнал»? Их обычно оставляют у стеклянных дверей.

Объяснение неважное, но попытаться стоит.

Тип, назвавшийся Рэнсомом, медленно покачал головой. Глаза его сделались тусклыми.

Дейв кивнул и свернул на восток. Он прошел через приемную к коридору. У него жгло середину спины. Он не испытывал этого ощущения двадцать пять лет, с тех самых пор, как перестал ходить в патруль. «Там „чарли[4]“. „Чарли“ достает пистолет. Ох, теперь „чарли“ прицеливается. Он сгибает палец. Эй, приятель, „чарли“ сейчас улыбнется…»

Все его нервные окончания словно огнем жгло. Со лба на щеки сползали ручейки пота. Горло саднило от подступающей рвоты.

Вот и коридор. «Почти свободен. Еще десять секунд — и ты скроешься из виду». Дейву хотелось закричать и пуститься наутек. У него дрожали колени. Сердце колотилось оглушительно громко. «Спокойствие. Ты можешь с этим справиться — справлялся же раньше…»

В двух десятках шагов дальше по коридору находился небольшой закуток. Его сделали с тем расчетом, чтобы ставить сюда ксерокс — да так и не поставили. Проходя мимо этого закутка, Дейв услышал позади негромкий, протяжный голос Рэнсома:

— Мистер Эллиот, всего один вопрос.

— Да?

«О дерьмо!»

4

Дейв нырнул в закуток, больно врезавшись плечом в стену. На штукатурке образовалось четыре дыры с рваными краями. Куски штукатурки брызнули в воздух. Пыль запорошила Дейву глаза. Он сполз на пол, нашаривая в кармане пистолет Берни. На стене возникло еще две дыры. Но Дейв не слышал ничего, кроме глухого стука пуль, врезающихся в гипсоцементную плиту. Рэнсом с Карлуччи пользовались глушителями.

Дейв подтянул ноги, опершись о стену за спиной. Он оттянул затвор маленького пистолета и одновременно с этим вытолкнул себя в коридор.

Карлуччи как раз в этот момент вступил в коридор, на шаг опережая Рэнсома и сжимая пистолет обеими руками. Целился он высоко — куда выше, чем лежал Дейв. Дейв выстрелил дважды и еще дважды. Карлуччи остановился. На кармане его рубашки распустился букет цветов — алых роз. Карлуччи разомкнул губы и прошептал:

— Матерь Божья, смилуйся…

Дейв перекатился опять.

Рэнсом, еще не покинувший приемной, выстрелил не целясь и нырнул влево, скрывшись из виду.

Дейв с любопытством взглянул на маленький блестящий пистолет у себя в руке. «Ну-ну, — высказался его ангел-хранитель. — Похоже, это как с велосипедом. Стоит раз научиться — и уже никогда этого не забудешь».

Из приемной донесся голос Рэнсома, тихий, но вполне слышимый:

— Куропатка, это Малиновка. Дрозду конец. У меня доход. Повторяю: у меня доход.

«Замечательно. У него есть рация и друг». Рэнсом помолчал, выслушивая неслышный для Дейва ответ.

— Вооруженная группа — да. Медик — нет, уже поздно. Выходы не перекрывать. Это должна быть частная вечеринка. Уладим так.

Он снова помолчал.

— Для доклада: шесть футов один дюйм, сто семьдесят фунтов, телосложение нормальное, подтянутый. Волосы: светлый шатен, пробор с левой стороны, дорогая стрижка. Усов, бороды нет. Глаза карие. Очков, особых примет нет. Отставить! Особых примет нет, за исключением перебинтованной левой руки. Легкий костюм цвета хаки, двубортный пиджак, жилета нет. Белая рубашка, желтый галстук с голубым рисунком. Золотые запонки с ониксом…

Секундное молчание.

— Оникс — это такой блестящий черный камень, Куропатка. О господи, где вас только взяли? Продолжаю: черные мягкие кожаные туфли, простые, без отделки. На левой руке золотые часы. На правой — обручальное кольцо. Да, и еще: добавьте к описанию — «вооружен и очень опасен».

Рэнсом снова помолчал, потом отозвался:

— Прямо сейчас? Прямо сейчас он петушится, как черномазый с ножом. Он думает, что контролирует ситуацию. Но это не так.

Рэнсом в последний раз помолчал, потом произнес:

— Вас понял. Сорок пятый этаж, подтверждаю. Конец связи.

Голос Рэнсома был холоден, без малейшего намека на эмоции, а от его горского акцента у Дейва волосы на загривке встали дыбом. У него быстрее забилось сердце, а дыхание сделалось прерывистым. Голос, этот чертов голос уроженца Аппалачей… так похожий на голос сержанта Майкла Маллинса… ныне покойного сержанта Маллинса…

«Эй, парень, сейчас неподходящий момент для воспоминаний. Сейчас тебе нужно подумать. Думай быстро и думай…»

— Думайте хорошо, господа.

Инструктор по выживанию — эксцентричный стройный полковник в безукоризненно подогнанной форме. Что-то в его поведении, в его манере стоять и двигаться говорит его слушателям, что он знает свой предмет не понаслышке. Полковник говорит не об абстрактной теории. Знания, излагаемые в лекции, добыты его собственным нелегким трудом.

— Джентльмены, хотите знать, как мы называем человека, который запаниковал под обстрелом? Позвольте, я вам это объясню. С технической точки зрения, джентльмены, человек, запаниковавший под обстрелом, называется «мишень». Солдаты такого типа добавляют очков противнику еще до конца первого же осушенного участка. Потому, заслышав вокруг стрельбу, вы не должны паниковать. Вы не должны съеживаться от страха. Вы не должны испытывать ни малейших опасений или смятения. Вместо этого вы должны думать. Это ваш единственный способ выбраться из передряги. Вас спасут лишь логика и здравый смысл. И что же нам говорят логика и здравый смысл, джентльмены? А вот что они говорят: когда в вас кто-то стреляет, единственный рациональный ответ на это — быстро и бесстрастно привести врага в такое состояние, чтобы он не имел более возможности стрелять в вас. И никакой разумной альтернативы этому способу действий, джентльмены, не имеется.