Книга Вино любви - Патриция Хэган

– Я же сказал: мне не нравится, когда в меня целятся. Кстати, раз это так интересует вас, я южанин, из Техаса.

– Надо было сразу ответить.

– Не будь я южанином, вы бы выстрелили в меня? – спросил Скотт. – Ведь война закончилась. Почему бы не жить мирно?

– Так говорит и мать, но я ненавижу янки и всегда буду их ненавидеть. Вот почему я живу здесь, на болоте, где, слава Богу, нет ни одного янки.

Она подняла с земли ружье и, не глядя на Скотта, сказала:

– Мне пора. – Холли направилась к хижине.

– Куда вы и где живете?

– Не важно, а вы уходите отсюда. Я не хочу, чтобы по моей земле бродили посторонние.

Скотт последовал за ней.

– Я никогда еще не видел, чтобы женщина жила на болоте. Не возражаете, если я пойду с вами? Мне интересно поближе узнать вас.

– Возражаю.

– Пожалуй, мне больше по душе женщины–янки.

Холли остановилась.

– Что вы имеете в виду?

Он лукаво улыбнулся:

– Пусть это ваша земля, но вы негостеприимно встретили меня. Я со вчерашнего дня ничего не ел, поскольку потерял сумку с провизией, пытаясь переправиться на бревне через лагуну. Я знаю эти места не так хорошо, как Техас, поэтому не нашел пропитания.

– Некоторые едят лис, если голодны.

– Я пожалел лису.

Оба засмеялись, и напряжение исчезло.

– Ну ладно, идите со мной, будем голодать вместе. Я потеряла из–за вас кучу времени и не успела ничем запастись. Но у меня есть дрова и кофе.

Холли привела его к хижине и предложила подождать, пока она разведет костер. Когда через несколько минут она обернулась, Скотта на месте не было. «Что ж, – разочарованно подумала девушка, – пусть идет, он мне не нужен».

Она поставила на огонь кофейник и села под дерево. Холли любила эти вечерние часы, когда вокруг плясали тени от костра, весело стрекотали сверчки, в воздухе разливалась вечерняя прохлада, а пурпурное небо постепенно становилось угольно–черным.

Услышав хруст веток, Холли схватила ружье.

– Только не надо снова целиться в меня, – раздался голос Скотта Колтера, и через мгновение он подошел к костру, неся двух подстреленных кроликов.

– Где же вы их?..

– Я еще до нашей встречи разбил лагерь у реки, а потом думал, стоит ли предложить вам поужинать со мной.

Холли засмеялась:

– И вы решили, что стоит?

– Да, если вы научитесь придерживать язычок.

Девушка знала, что порой бывает несдержанна. Это она переняла от деда.

– Хорошо. Я постараюсь.

Скотт сел и начал потрошить кроликов.

– Долго ли вы пробудете здесь? – спросила она..

– Два–три дня. А теперь можно мне задать вопрос?

Она осторожно кивнула.

– Почему для вас война до сих пор не кончилась?

«С какой стати мне откровенничать с первым встречным? – подумала Холли. – Впрочем, с кем же еще поговорить? Может, сама судьба привела сюда этого человека?»

Она рассказала Скотту обо всем, и когда дошла до поджога Магнолия–Холл, у нее на глаза навернулись слезы. При воспоминании же о смерти деда она расплакалась.

– Вот и все, – немного успокоившись, проговорила девушка. – Я не могу ни простить, ни забыть. Поэтому мне лучше жить здесь, подальше от тяжких воспоминаний.

Скотт молча расположил над огнем вертел с кроликами, потом сел рядом с Холли.

– По–моему, скрываясь здесь, вы лишаете себя нормальной человеческой жизни. Разве вам не приходило в голову, что рано или поздно придется выйти замуж, обзавестись семьей?

– Мать говорит, что в Виксбурге сейчас много янки. Неужели вы полагаете, что я выйду за кого–нибудь из них?

Он беззлобно рассмеялся.

– Почему же за янки? Ведь не все южане погибли на войне.

Холли с вызовом посмотрела на него:

– А кто сказал, что женщина обязана выходить замуж?

Скотт протянул руку, чтобы коснуться ее волос, но она отшатнулась.

– Не двигайся, – сказал он, перейдя на ты, и ловко распустил ее косу. Волосы рассыпались по спине и плечам девушки.

Холли затрепетала. Почему прикосновение этого мужчины так странно действует на нее?

У Скотта загорелись глаза.

– А ты красивая, хотя и стараешься это скрыть! Зачем?

Холли смутилась:

– Вовсе не стараюсь. Просто… меня не интересуют такие… отношения.

– Разве? – Он прижался к ее губам. Его нежные поцелуи становились все более жадными. Наконец его язык проник в рот Холли.

Пытаясь оттолкнуть Скотта, она неистово вертела головой. Этот дразнящий язык пугал и манил девушку, и она помимо воли прижималась к Скотту и отвечала на его страстные поцелуи. Губы ее горели, этот огонь словно распространялся по всему телу.

Внезапно Холли отпрянула и уперлась руками ему в грудь.

– Нет, мы не должны! Пожалуйста! – воскликнула она.

Скотт посмотрел в глаза Холли и снова поцеловал ее.

– Не останавливай меня, Холли! – попросил он. – Позволь заняться с, тобой любовью!

Испуганная девушка молчала.

– Ты когда–нибудь была с мужчиной?

Холли покачала головой, тогда Скотт провел пальцем по ее щеке.

– Я и не подумал об этом! Так вот оно что, маленькая лицемерка! Ты просто не желаешь признаться, что хочешь этого!

Его рука легла ей на грудь, и Холли вышла из оцепенения. Оттолкнув Скотта, она воскликнула:

– Ты ошибаешься! А теперь отпусти меня!

– Прости, если я оскорбил тебя. Возможно, ты еще недостаточно повзрослела. Что ж, я никогда не брал женщин силой и буду презирать себя, если начну с такой девчонки, как ты.

Бросив взгляд на костер, Скотт спросил:

– Хочешь, чтобы я взял свою порцию и ушел?

– Нет, останься, – быстро ответила она и тихо добавила: – Мне нравится говорить с тобой. А все это меня не интересует…

Атмосфера разрядилась, и вскоре они мирно принялись на еду. Холли поведала ему о том, как любит эту реку, болото и лес, а Скотт рассказал ей про свой родной Техас. Тему войны они обходили. Все окутала темнота, и только пламя костра освещало их.

Холли успокоилась и, прислонившись к дереву, закрыла глаза. Голос Скотта доходил до нее как будто издалека, и наконец она забылась сном.

Открыв глаза, Холли зажмурилась от яркого солнечного света и потянулась. Внезапно вспомнив все, она поднялась и быстро огляделась. Он ушел!