Книга 210 по Менделееву - Александр Смоленский

– Спасибо за популярную лекцию, доктор! Успокоили!

Могу представить, как выглядело в те минуты мое лицо. Тушь, судя по платку, гуляла по всему лицу…

– Однако есть и обнадеживающая новость. Профессор Мокимото добровольно вызвался прилететь в Лондон, чтобы помочь в лечении вашего супруга. Он настоящий врач, скажу я вам! Так что, возможно, ещё не всё потеряно.

– Доктор, я хочу немедленно увидеть мужа! Вы должны разрешить мне свидание с ним! – решительным тоном потребовала я, не очень надеясь на результат.

– Нет, нет и нет! У нас очень строгие порядки, и пока ваш муж находится в реанимации, свидание с ним исключено. Возможно, дня через два-три, когда мы переведём его в отдельную палату, тогда… Правда, содержание больного в такой палате стоит недёшево. Но, надеюсь, фирма вашего мужа оплатит расходы…

– Пусть только попробует не оплатить! – уверенно заявила я. А сама невольно подумала: Эленский совсем заездил Вадима, платит же копейки. – Кстати, доктор, хорошо, что вы мне напомнили. Надо сообщить на фирму о том, что случилось.

– Давайте пока воздержимся от звонков, – категорично заявил Барлоу. – Если вы, леди, подумаете, то догадаетесь почему. А сейчас поезжайте-ка домой, примите успокоительное лекарство, хорошенько выспитесь, отдохните. Сегодня, ближе к вечеру, мы намерены обследовать вас и ваших домочадцев…

– У меня дома только сын, – едва сумела произнести я, а затем, как потом рассказал Барлоу, упала в обморок.

Смутно я уже представляла, что ждет меня впереди. Но, как оказалось, далеко не все.

Из дневника старшего детектива особого подразделения Скотланд-Ярда по борьбе с терроризмом Эрнеста Барлоу.

Когда миссис Люсинову отправили домой, а доктор ушел к пациентам, я принял еще пару порций виски и не удержался, сразу схватился за свой дневник. Хотя что я мог записать? Что день прошел почти впустую? С отравленным русским так пока и не встретился. А его жена… Жена? Почти вдова, если я правильно понял доктора. Увы, она тоже ничего путного не сообщила.

Кстати, какое все-таки впечатление произвела на меня жена Люсинова?

И тут меня как застопорило. Гривс ждет рапорта о том, что я нарыл, а я ему буду докладывать соображения по поводу жены русского? Чем она так приковала мое внимание? Слезами? Истерикой? Своей любовью к мужу, тоже граничащей с истерикой? Вот бы меня так кто-нибудь любил…

А вдруг она разыгрывает комедию? На самом же деле сама подсыпала мужу яд в чай или в карман… Боже, что я несу? Хватит! Пойду уламывать доктора, чтобы допустил к больному. Как он там?

* * *

После многочисленных процедур – капельниц, промывок и прочих вливаний – Люсинов почувствовал себя лучше. Правда, он по-прежнему испытывал такую чудовищную слабость, что с трудом мог пошевелить конечностями.

Он лежал на высокой подушке и прислушивался к самому себе. Беспомощное состояние было абсолютно внове для бывшего разведчика, от рождения обладавшего отменным здоровьем и недюжинными физическими кондициями. Сейчас же он был рад хотя бы тому, что с помощью специальной кнопки приподнял спинку койки. Так вроде лучше. Однако Вадим по-прежнему никак не мог сосредоточиться, чтобы найти ответ на гложущий его вопрос – как же он умудрился отравиться?

Где-то далеко-далеко в глубине подсознания вроде бы брезжил смутный ответ, но он с ужасом гнал его прочь. Неужели Лэнг? Но зачем? Может, разгадка совсем проста… Огромным усилием воли, напрягая воспалённый мозг, Вадим пытался заставить память работать. Но всё, что больной сумел вспомнить, – это как в очередной раз повздорил со своим шефом Борисом Эленским в его офисе. Повод, как всегда, один и тот же – невыплаченный гонорар.

Потом Вадим отправился на ланч в суши-бар отеля «Миллениум», где для оптимизации своего передвижения по Лондону договорился сразу о двух встречах. Сначала со старым коллегой по службе Димкой Полевым, а затем с итальянцем Скарлетти по поводу некоего заказа.

Полный абзац! Хоть убей, но память словно заклинило. Даже стыдно. Вадим не мог понять, зачем Димка притащился на встречу с каким-то мрачным мужиком, явно тоже гэбистом, но так и не сказавшим ни слова, кроме короткого приветствия. И с итальянцем все смутно. Для кого тот решил выступить посредником? Может, кто-то из них подсыпал отраву? Или вместе сговорились?

Так или иначе – доигрался. Да и хвалёные лондонские эскулапы явно перестарались – похоже, вместе с желудком они промыли ему и мозги…

Процесс самокопания неожиданно прервал вошедший в палату доктор Тимати, лицо которого Вадим увидел впервые.

– Как себя чувствуете? Вам лучше? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Вашими молитвами, доктор. Вернее, вашими промывками! – отшутился больной.

– А вы молодец, господин Люсинов! Даже после всех наших пыток не потеряли чувство юмора, – искренне подбодрил пациента врач. – Что ж, очень хорошо. Значит, вам полегчало.

– Тяжело в лечении – легко в раю, – слегка улыбнувшись, вновь мрачно пошутил Вадим.

– Именно так, именно так… – рассеянно пробормотал врач, не обратив внимания на то, сколь двусмысленно прозвучал ответ.

– Вот только голова, доктор, совсем дурная. «Что-то с памятью моей стало, то, что было не со мной, помню…» – неожиданно тихим голосом пропел по-русски Вадим.

– Не понял? – бросил на больного удивлённый взгляд Тимати.

– Это слова из популярной русской песни о проблемах памяти.

– А-а, понятно, понятно… Кстати, как раз память сейчас вам очень и очень нужна, господин Люсинов. Вас уже несколько часов домогается важный детектив из Скотланд-Ярда. Но я его не пускал. Вы не будете возражать, если он отнимет у вас несколько минут?

– Из Скотланд-Ярда?! – удивлённо переспросил Люсинов и невольно приподнял голову с подушек. – А ему-то чего нужно? Не хотите ли вы сказать, что я совершил некий проступок?

– Да нет, мистер Люсинов, Скотланд-Ярд к вам пока претензий не имеет.

Дверь приоткрылась, и в палату просунулась голова Эрни Барлоу.

Из протокола допроса старшего детектива особого подразделения Скотланд-Ярда по борьбе с терроризмом Эрнеста Барлоу и дневника последнего.

Все это время я стоял за дверью и внимательно слушал. Пора было выходить на авансцену.

– Здравствуйте. Извините, но надоело стоять за дверью. Не волнуйтесь, мистер Люсинов, Скотланд-Ярд пока к вам претензий не имеет. Но, с вашего позволения, я задам вам несколько вопросов…

Облаченный в защитные прозрачные одеяния с натянутой на лицо маской, я приблизился к постели больного.

– Здравия желаю, детектив! Чем могу быть полезен? – несколько наигранно спросил Люсинов. – А что это вы как-то странно вырядились? Будто я прокаженный. Боитесь заразиться?

– Увы, таковы здешние правила, – невозмутимо соврал я и бросил поверх маски многозначительный взгляд на врача, явно намекая на то, чтобы тот поскорее удалился.