Книга Лифт в разведку. «Король нелегалов» Александр Коротков - Теодор Гладков

Слава Богу, большинство будущих разведчиков, прошедших частные и многочисленные кадровые сита, оказались честными и порядочными людьми хотя бы потому, что просто-напросто подавляющая часть советских юношей и девушек той поры именно таковыми и являлись.

К сожалению, достаточно велик список безукоризненно «чистых» по анкетным данным людей, зачастую выходцев из семей высокопоставленных партийных и советских вельмож (вплоть до сына министра СССР), ставших перебежчиками и изменниками.

Статный (уже к девятнадцати годам вымахавший на 185 сантиметров, и это не в эпоху нынешней акселерации, а на скудные харчи послереволюционных лет), внешне привлекательный, явно толковый и грамотный парень — лифтовый в главном корпусе ОГПУ, просто не мог остаться незамеченным среди многих десятков служащих, относящихся к вспомогательному, как тогда говорили, техническому персоналу. К нему стали приглядываться, и не только с точки зрения спортивных возможностей. Поначалу Коротков этого повышенного внимания к своей скромной персоне не замечал, но вскоре, будучи от природы человеком наблюдательным, оное засек, но виду не подавал. Разве что следил, дабы в случайном разговоре не сморозить глупость или просто брякнуть лишнее.

С точки зрения анкетной чистоты у Короткова не все обстояло благополучно. Во-первых, он не состоял в комсомоле. Вступить в ряды ВЛКСМ ему, ранее подручному электромонтера-частника, а затем безработному, было попросту негде. Во-вторых, его отец до революции был банковским служащим, то есть как бы принадлежал к чуждому элементу, к тому же сейчас вообще находился неизвестно где.

Удивительное дело! Эти неблагоприятные элементы не стали непреодолимым препятствием для зачисления Короткова в штат сотрудников ОГПУ, а в дальнейшем для успешной карьеры, вплоть до генеральского звания. Похоже, в пресловутых кадрах заседали не одни только чинуши, непригодные для самостоятельной оперативной работы.

В 1929 году Коротков был принят на службу в ОГПУ, к тому же в его самый элитарный — Иностранный отдел делопроизводителем.

Свой…

Итак, в 1929 году Александр Коротков формально стал своим человеком на четвертом этаже большого дома на Лубянке. Но пока — только формально. Стать своим по-настоящему можно было, лишь удостоившись хотя бы начального ранга полноправного сотрудника — помощника оперуполномоченного. На это требовалось время, способности, а также возможность зарекомендовать себя способным к оперативной работе. Иначе можно было прозябать в качестве одушевленного приложения к скоросшивателям не один год.

И все же… Новое назначение, кроме сияющей перспективы, означало, и это немаловажно, значительное улучшение материального положения Короткова и его семьи. Теперь он получал примерно сто двадцать рублей, среднюю зарплату государственного служащего низового звена. Правда, из этого жалованья рублей двадцать пять вычиталось на взносы по внутреннему государственному займу, кроме того, нужно было в обязательном порядке записаться в кооператив ОГПУ, а также многочисленные добровольные общества: МОПР, Осоавиахим, «Друг детей» и тому подобные. Так что на руках реальных денег оставалось существенно меньше.

Реальной привилегией было лишь членство в кооперативе ОГПУ — в 1928 году были вновь введены карточки на хлеб, а затем на другие продовольственные и промышленные товары, а в своем закрытом «распределителе» выбор продуктов был все же побогаче, чем в обычных городских магазинах.

Что входило в обязанности Короткова?

Как явствует из самого названия должности, доставшегося Советской власти от департаментов времен Салтыкова-Щедрина, — делопроизводство. Иначе — ведение всего документального хозяйства в целом, поскольку конкретные оперативные дела вели сами оперуполномоченные. Утро для Короткова начиналось с разбора, приемки и распределения почты. Причем, несекретными материалами в ней были разве что газеты «Правда», «Известия», «Красная звезда», «Труд» и некоторые другие. Поступали также иностранные газеты и эмигрантские периодические издания, выходящие в Париже, Берлине, Праге, Белграде, иных зарубежных столицах. Эти уже считались «для служебного пользования», хотя совсем недавно их мог свободно читать в партийных клубах любой член ВКП(б).

Все остальное было секретным и совершенно секретным. Входящие и исходящие документы. Материалы, поступающие из других отделов и подразделений. Приказы по ИНО и ОГПУ. И прочее, и прочее. По укоренившейся традиции чуткие старшие товарищи возлагали на делопроизводителей всякую мелкую, но кропотливую общественную работу, вроде сбора членских взносов в то же общество «Друг детей», распределения бесплатных билетов в театры и кино, а также талоны на питание в закрытой столовой ОГПУ на улице Дзержинского, 13. Обеды в ведомственной столовой были серьезным подспорьем в тогдашнем рационе чекистов. Сотрудники постарше, у кого были семьи, не стеснялись порой заворачивать кусок хлеба и сомнительно бледную от обильной примеси к фаршу того же хлеба котлету, чтобы унести домой.

Постепенно Коротков осваивался в коллективе центрального аппарата ОГПУ, тогда еще далеко не столь многочисленного, как в тридцатые годы. Как-то незаметно познавал недолгую, но богатую событиями историю Иностранного отдела.

Впервые органы ВЧК начали вести разведывательную работу за рубежом уже в начале 1918 года. Когда по-настоящему развернулась гражданская война, а также началась интервенция, возникла необходимость ведения контрразведки, то есть борьбы со шпионажем в армии и на флоте. С этой целью были созданы особые отделы (ОО) в воинских формированиях и ряде губерний, особенно прифронтовых, а также Особый отдел ВЧК. Примечательно, что некоторое время ОО ВЧК руководили лично председатель ВЧК Ф. Дзержинский и его заместитель В. Менжинский. В Особом отделе начинал свою деятельность будущий руководитель КРО и ИНО А. Артузов.

Именно в недрах Особых отделов в апреле 1920 года были образованы специализированные разведывательные подразделения — Иностранный отдел в Центре и иностранные отделения на местах. В разработанной тогда инструкции указывалось, что при каждой дипломатической и торговой миссии РСФСР за границей будет создана резидентура во главе с резидентом с целью агентурного проникновения в интересующие объекты. То было начало создания так называемых «легальных» резидентур. В тех же странах, с которыми РСФСР не имела тогда дипломатических отношений, должны были действовать резидентуры с позиций нелегальных.

Последующие месяцы показали, что новообразованным подразделениям в рамках чисто военной контрразведки, которыми являлись Особые отделы, явно тесно. Сразу выявилась специфика внешней политической разведки, в отличие от сугубо армейской.

12 декабря 1920 года Ф. Дзержинский отдал управляющему делами ВЧК следующее распоряжение: «Прошу издать секретный приказ за моей подписью о том, что ни один отдел ВЧК не имеет права самостоятельно отправлять агентов, или уполномоченных, или осведомителей за границу без моего на то согласия. Составьте проект приказа об Иностранном отделе ВЧК (с ликвидацией Иностранного отдела Особого отдела ВЧК) и начальнике его и о том, что все агенты от ВЧК могут посылаться только этим отделом».