Книга Алиби для бультерьера - Наталья Александрова

Анатолий работал в цирке трансформатором.

Не громоздким прибором, понижающим напряжение электричествав сети, а актером, в считанные секунды меняющим внешность.

Он появлялся на сцене в облике популярного эстрадного певца,исполнял коротенький номер, скрывался на несколько секунд за ширмой и тут жепоявлялся снова, но уже в виде известного политика или телеведущего. Или герояГражданской войны, персонажа многочисленных анекдотов. За ширмой его ждалинаготове двое ассистентов, которые помогали моментально переодеться изагримироваться в соответствии с новой ролью. С одинаковой легкостью он могперевоплощаться и в мужчин, и в женщин, но все же предпочитал мужские образы. Вних он чувствовал себя более уверенно.

— И жил бы я себе припеваючи, — жаловалсяЗевако, — да пострадал через две непременные и естественные для всякогорусского человека причины!

— Это через какие же? — подал реплику Маркиз,поскольку Анатолий явно ее ожидал.

— Известно какие! — тяжело вздохнул Зевако. —Водка и бабы! Если бы не это…

Анатолий начал выпивать. Сначала только по выходным, нопотом и в рабочие дни.

— Мастерство не пропьешь! — гордо заявлял ондиректору цирка Артуру Васильевичу Щекотило в ответ на очередное последнеепредупреждение.

Щекотило краснел, бледнел, надувался как воздушный шар игрозил суровыми санкциями.

Масло в огонь подлил сам Анатолий, как-то по пьяному делу наспор с клоуном Мандариновым и ради шутки перевоплотившийся в строгогодиректора.

В полутемном коридоре цирка он столкнулся с главнымбухгалтером, который принял его за Щекотило и дал на подпись важные финансовыедокументы. Зевако эти документы подписал, а когда история вскрылась, директордолго топал ногами, употреблял ненормативную лексику, лишил трансформатора квартальнойпремии и обещал вообще уволить. Щекотило был вообще человек суровый, скорый нарасправу, артисты его боялись и за спиной называли маньяком.

До поры до времени выручала Анатолия только огромнаяпопулярность его номера у зрителей. Публика встречала его молниеносныеперевоплощения на ура.

Конец его процветанию положила, как было уже сказано,женщина.

Во время гастролей цирка по малым и средним городам России вномере Зевако был предусмотрен специальный финальный аккорд. Анатолийзаблаговременно изучал внешность главного местного начальника, готовил егогрим, подбирал костюм и в конце своего номера появлялся перед зрителями вобразе мэра. В этом виде он говорил несколько ни к чему не обязывающих фраз ипоказывал какой-нибудь несложный фокус. Зрители встречали это с энтузиазмом, асам городской начальник относился к такой бесплатной рекламе вполнеблагосклонно. Особенно если гастроли приходились на предвыборный период.Поскольку все городские начальники хорошо помнили известную фразу вождямирового пролетариата, что из всех искусств важнейшими для нас являются кино ицирк.

Цирк находился на гастролях в одном старинном волжскомгороде, вошедшем в отечественную историю героической обороной оттатаромонгольских захватчиков, когда в жизни Зевако случился непредвиденный итрагический поворот. Его бессменная ассистентка Анфиса Фуфайкина потребовала,чтобы Анатолий узаконил их длительные, почти семейные отношения.

Анфиса посчитала свое положение двусмысленным и недостойными потребовала, чтобы Зевако проявил решительность и поставил наконец штамп впаспорте.

Анатолий был в принципе против брака, в особенности считалженитьбу недопустимой для творческих натур, к каковым себя причислял, о чем исообщил Анфисе в простой и доступной форме.

— Ну ладно, — проговорила ассистенткамногообещающим тоном, — попомнишь ты этот разговор… творческая натура!Будешь знать, на что способна рассерженная женщина!

— А я был маленько выпивши, — пожаловалсяАнатолий, — и не придал ее словам значения… Через то и погорел!

Вечером во время выступления все шло своим чередом: Зевакоисполнял очередную сценку, прятался за ширму, стремительно переодевался…

В зале присутствовал главный местный руководитель, мрачныймужчина с густыми сросшимися бровями. Номер ему, судя по всему, нравился.Дважды на его мрачном лице даже промелькнуло что-то, отдаленно напоминающееулыбку.

Выступление подходило к концу, оставалась последняятрансформация.

Анатолий нырнул за ширму, ассистентка подала ему костюм,помогла быстро нанести грим, приклеила густые суровые брови, артист выскочил наарену…

В первое мгновение зал погрузился в тишину, затем грохнулоглушительным хохотом.

Не смеялся только мэр. Он еще больше помрачнел, потемнеллицом, насупил густые брови, встал и покинул зал, через плечо бросив на Зевакоугрюмый взгляд.

Только тогда Анатолий опустил глаза и увидел, что вместобрюк на нем надеты розовые дамские панталоны с кружевами.

Впоследствии выяснилось, что городской руководитель былизвестен своей не совсем традиционной сексуальной ориентацией, которую тщательно,но безуспешно скрывал. Появление Зевако в панталонах было воспринято какзлостный намек и провокация. Тем более что приближались местные выборы.

На следующий день начальник городской пожарной охранызапретил вечернее выступление по причине пожароопасности большинства номеров ивысокой возгораемости циркового реквизита. Щекотило заперся с пожарным вкабинете и пытался воздействовать на него всеми доступными средствами — то естьпредлагал ему постепенно увеличивающуюся сумму. Пожарный пыхтел, потел, вздыхал,с жадностью смотрел на деньги, но упорно отказывался, говоря, что ничего неможет сделать.

Кроме того, к середине дня выяснилось, что артистов циркавыгнали из гостиницы. В ней совершенно неожиданно начался ремонт. Директоргостиницы прятал глаза и объяснял, что еще накануне не знал, в какомкатастрофическом состоянии находится здание.

В общем, гастроли пришлось срочно свернуть, вернуть деньгиза проданные билеты и с позором покинуть город.

Щекотило, естественно, понимал, кому обязан таким провалом,и с треском выгнал Анатолия из цирка. Больше того, он постарался, чтобы того неприняли ни в какую другую труппу.

— И остался я безработным. — Анатолий тяжеловздохнул. — А ты, Леонид, сам знаешь, что такое цирк — музыка,аплодисменты, восторг публики…

Маркиз вспомнил свои далекие цирковые годы — ни с чем несравнимый запах арены, запах опилок и конского пота, восторженные детские лица…он хорошо понимал Анатолия! Тот, кто заразился этим вирусом, вирусом цирка,выздоравливает с трудом. Если вообще выздоравливает.

— В общем, устроила мне Анфиса веселую жизнь! Сунулся яв одну цирковую труппу, в другую, но мне везде в доступной форме объяснили, чтоне хотят на свою голову неприятностей. Собрался я уже переквалифицироваться вдворники или управдомы. Хорошо, встретил на улице одного старого знакомого, ипредложил он мне поработать в детективном агентстве…