Книга Земля Ольховского. Тайны чужого мира. Kнига 2 - Константин Колчигин

– Держите Адмирала, Наташа! – крикнул я и отбежал на несколько шагов вправо.

Девушка наклонилась из лодки и послушно ухватила пса за шкуру, а я пробежал еще с десяток шагов. Чудовище сразу заметило меня и немедленно шагнуло в мою сторону, тут же сократив расстояние между нами на несколько метров. В темноте я разобрал огромные челюсти, размером с хороший диван и длинные кинжаловидные зубы (каждый больше моего любимого ножа с клинком в тридцать сантиметров длиной). Монстр сделал еще один громадный шаг, и я выстрелил шесть раз подряд (все содержимое подствольного магазина), передергивая скользящее цевье и отступая после каждого выстрела на шаг (отдача была очень сильной), прямо в голеностопный сустав гигантской когтистой лапы. Исполин издал очередной оглушительный рев (после выстрелов ружья четвертого калибра он уже не показался таким громким), в котором мне почудились боль и изумление, а потом медленно завалился на бок и стал скрести здоровой трехпалой лапой по песку, пытаясь подняться. Бегом вернувшись к остаткам костра, я сдернул висевшие на коряге вещи, подскочил к лодке, бросил одежду и ружье в нее, оттолкнув суденышко от берега (Адмирал сразу запрыгнул в лодку), заскочил сам и схватился за весла. Несколькими сильными взмахами я вывел лодку из ручья и погнал ее вдоль берега, постепенно удаляясь от него. Через пару минут я остановился, вынул правое весло из уключины и сунул его в воду, пробуя достать дно. Однако это мне не удалось – глубина оказалась более двух метров. Тогда я перебрался на кормовое сидение (весло положил вдоль борта так, чтобы можно было в любой момент взять его для проверки глубины), поднял лежащее здесь помповое ружье и, вытаскивая по одному крупнокалиберные патроны из патронташа на поясе, полностью снарядил подствольный трубчатый магазин – оружие здесь всегда должно было быть наготове… Отложив ружье, я прислушался – оглушительный рев на берегу перешел в злобный, но менее громкий рык.

– Этому повезло больше – есть шанс поправиться, тем более, что вода и пища прямо под носом… – спокойно констатировал я (недавняя свирепая атака местных хищников как-то даже не вывела меня из себя), а потом перевел взгляд на свою спутницу, сидевшую на носу – вид у нее был не слишком бодрый. – Вы чем-то расстроены, Наташа?

– Нет, все в порядке! – отозвалась девушка, и по ее тону я сразу догадался, в чем дело. – Не обращайте внимания…

Запустив двигатель, я включил передний ход и осторожно прибавил обороты – плавание под мотором в темноте не слишком приятная вещь и требует предельного внимания. Правда, сейчас резкий контраст между водой и светлой песчаной полосой пляжа несколько облегчал ориентировку, но я, тем не менее, решил до времени ограничиваться средними оборотами двигателя.

III

Через несколько километров песчаный берег стал постепенно уклоняться на юг, и теперь стало окончательно ясно, что мы находились в обширном морском заливе, лежащем за пределами района, исследованного предыдущей экспедицией. Придерживаясь средней скорости около двадцати километров в час, я время от времени сбрасывал обороты до минимальных и промерял веслом дно (вот где пришлось пожалеть, о том, что я пренебрег ручными эхолотами) – глубина, впрочем, везде превышала двухметровую длину весла, и можно было без опасений двигаться на прежнем расстоянии от берега. Моя спутница, все еще закутанная в плед (так и не успела одеться), перебралась с носового сиденья на дно лодки, прислонилась к теплому баллону и, кажется, задремала. Причины резкой смены настроения девчонки для меня не были загадкой: та легкость, с которой я разделался с напавшими на нас местными хищниками (никогда до этого не увлекаясь охотой), была немедленно перенесена ее богатым воображением на мир людей… Впрочем, для меня было куда более важным не ее отношение ко мне, а то, что она совершенно не пострадала на протяжении последних сумасшедших суток. Через час с небольшим, огибая низкий песчаный мыс и сильно снизив скорость из опасения наскочить на мель, я с удовлетворением обнаружил, что берег далее резко поворачивает на запад – теперь, без сомнения, мы вышли в само Восточное море. Поколебавшись несколько минут, я решил удалиться от береговой линии на пару километров, где можно будет не следовать ее изгибам и двигаться на гарантированно большой глубине, а нужное направление удерживать с помощью компаса. Приподнявшись, я взял вещевую сумку, расстегнул молнию одного из карманов (всегда знал, что где у меня лежит) и вытащил наручный компас со светодиодной подсветкой. Застегнув кожаный ремешок на правом запястье, я направил лодку на запад и стал понемногу прибавлять ход, постепенно отдаляясь от берега (Восточное море располагалось вовсе не строго с востока на запад). Через несколько минут я взял градусов на пять-семь правее и прибавил обороты двигателя до максимально возможных в обкаточном режиме, продолжая внимательно следить за окружающей обстановкой – видимость на воде была несколько лучше, нежели на суше, но все равно не превышала двадцати-тридцати метров. Разумеется, никаких ориентиров для оценки скорости на глаз здесь не было, но я предполагал (исходя из собственных наблюдений сделанных еще при ярком свете), что она близка к тридцати километрам в час. В некоторой степени о скорости моторной лодки можно судить и по характеру кильватерной струи, которая, впрочем, является довольно индивидуальной для каждого типа судов, а значит, требует предварительных специальных наблюдений и замеров, но я, понятно, не делал их и не мог теперь ориентироваться на особенности пенного следа за кормой. Теплый встречный ветерок, легкое покачивание лодки на длинных очень пологих волнах и ровный гул мотора действовали усыпляюще – Адмирал, растянувшийся у моих ног, уже давно не поднимал головы, а Наташа на носу лишь пару раз пошевелилась, устраиваясь поудобней. Несколько раз и я, несмотря на весьма жесткий самоконтроль, ощущал небольшие (длительностью в несколько секунд) провалы в сознании. В таких случаях, если есть возможность, лучше всего остановиться и хорошо отдохнуть, чтобы не подвергать дополнительному риску себя и пассажиров, вот только в нынешних условиях я не мог позволить себе такую роскошь, как сон…

Более двух часов я вел лодку в прежнем режиме, лишь время от времени снижая обороты (как того требовала обкатка) двигателя ниже средних, а потом стал брать чуть правее прежнего курса, чтобы приблизиться к берегу – по моим подсчетам, устье реки Ледниковой теперь уже могло находиться неподалеку. Завидев прямо по курсу какую-то неясную тень, я резко взял еще правее, и через секунду вдоль левого борта с глухим шелестом (пройдя вплотную к баллону) пронесся большой черный предмет треугольной формы, а спустя мгновение сильный удар в районе кормы отбросил лодку в сторону. Адмирал мгновенно вскочил и зарычал, оглядывая взволнованную огромным телом поверхность воды вокруг нас.

– Что это было? – громко спросила, приподнимаясь, Наташа, перекрикивая шум двигателя.

– Пустяки! – отозвался я, возвращая лодку на прежний курс. – Рыбка проплыла…

– Такая большая? – слегка ошеломленно поинтересовалась моя спутница, двумя руками сразу пытаясь поправить свои пышные волосы.

– Достаточно большая! – снизив обороты до средних, сказал я, стараясь разглядеть в багровом мраке береговую полосу. – Метров десять…