Книга Наполеон. Книга 2. Стать Богом - Игорь Пронин

— Я не верю в судьбу, а уж в восточные сказки и подавно! — Бонапарт достал из ящика стола папку с бумагами и картами. — В любом случае, Египет далеко, а христиан там не любят. Пусть твои люди схватят эту мадам, или как ее называть, пусть заберут у нее Саламандру и пришлют в Париж...

Все, что говорил Имад, выглядело полной чушью. Все, кроме одного: приступы гнева становились все чаще и это было как-то связано с тремя предметами, которые Наполеон носил при себе. Пока у него имелась только Пчела, такого не было. Но Лев, прекрасный Лев, который помогал спасать армию от неминуемого поражения, висел на шее невыносимым грузом. Да еще Кролик! Даже от него генерал не хотел отказываться. Несколько раз в Италии эта вроде бы безделушка помогла ему не только приятно провести время, но и выведать кое-какие подробности политики на полуострове. Неужели эти предметы, такие прекрасные, такие полезные для дела, убивают его? Ах, если бы Саламандра и правда существовала — за ней стоило бы отправиться на край света.

В папке, которую он взял, хранились отвергнутые варианты борьбы с Англией. Имелся здесь и план вторжения в страну пирамид. Совсем краткий план, не проработанный в деталях, но все-таки план. Египет находился под властью мамелюков, касты воинов, державших в страхе и нищете остальное население страны. Формально Египет принадлежал турецкому султану, но мамелюки давно вели себя слишком самостоятельно, и напуганная появлением армии почти у своих границ, Турция, по всей вероятности, не рискнула бы вмешаться. Тем не менее, план был отвергнут — война в исламской стране была чрезвычайно рискованной, а барышей сулила немного. Слишком далеки были от Египта владения главного врага — Англии.

— Эту женщину не так-то просто взять, — искренне вздохнул Имад. — Она свела с ума одного из влиятельных мамелюков, добраться до нее нельзя. Кроме того, как мне сообщают, она дьявольски хитра и осторожна. У меня немного людей в Египте, которым я мог бы доверять... И никого, кому я доверил бы Саламандру, предназначенную для моего Махди! Но у тебя, Махди, в подчинении миллионы! Им тоже нельзя доверять, никому, но с их помощью ты мог бы прийти на восток сам, чтобы забрать все, что принадлежит тебе по праву. Лев сделал непобедимой твою армию, Саламандра даст тебе здоровье и бессмертие, а Предмет предметов сделает тебя богом в глазах людей. Но все три предмета вместе сделают тебя Живым Богом, вечным, победоносным и всевластным. Я лишь твой скромный раб, я могу лишь помочь отыскать ее в большой стране, эту Жину Бочети.

— Джину Бочетти? — встрепенулся Бонапарт, отрываясь от карты Египта. — Джина Бочетти мертва, как мне ска­зали.

— Она может умирать и воскресать тысячи раз! — Имад, почувствовав интерес генерала, осторожно встал на колени. — Да, не Жина, Джина!

«Сошедшая с ума наймитка Колиньи? — Генерал не знал, что и думать. Если его дурачат, то по-детски наивно. — Допустим, Колиньи, продажный лис, солгал мне, и она жива. Допустим, она работает и с этим Имадом, та еще штучка. Хорошо, если самостоятельно, а если нет — то и Колиньи в сговоре. Но с какой целью этот сумасшедший араб пришел ко мне? Нет, на Колиньи не похоже. Да и для Бочетти выдумка глуповата. Постой-ка... Тогда, в Италии, когда нашли логово Колиньи, гусары обнаружили тело убитой женщины, и отвезли ее к ближайшей церкви. Вот про ту женщину Колиньи и сказал, что это Бочетти, Остужев пристрелил ее в припадке ревности. Темная история, да было уже не до Бочетти...»

Наполеон, не стесняясь притихшего Имада, сунул руку за пазуху и зажал в кулаке Пчелу. В такие моменты память его становилась действительно феноменальной.

«Командовал гусарами Бернар, погиб в стычке с мародерами. Был Дюбо, я его повысил и отправил в Вандею, там нужен свой человек. Лорен! Светловолосый, среднего роста, шрам на левой щеке, я видел его буквально позавчера...»

— Часовой! — крикнул Бонапарт, перепугав притихшего араба. — Немедленно отыщите мне Лорена, гусар, шрам на левой щеке, сейчас в Париже... Уточните у Мюрата, он должен помнить его! И сейчас же этого Лорена ко мне! Стой, это еще не все. Возьмите этого мсье под стражу. Однако обращайтесь пока с ним... как предписывает устав.

Имада увели. Генерал прошелся по кабинету, продолжая размышлять. Пока в происходившем не было логики, исправить картину мог один факт: Джина Бочетти жива и обладает чудесной фигуркой, которая и правда способна избавить Наполеона от приближавшейся болезни. Более того, эта Саламандра и в самом деле способна спасти жизнь! Осталось получить подтверждения от Лорена, а потом и тех, кто был с ним, что они и в самом деле нашли труп Бочетти, а потом, используя немногочисленную французскую агентуру на востоке, проверить информацию Имада насчет пребывания авантюристки в Египте.

— И конечно, нужно еще раз проверить Колиньи... — вслух сказал Бонапарт, остановившись у окна. — Полезный человек, но не пора ли его повесить? Он много знает, но мало говорит. Решать придется ему самому.

3

Париж, март 1798 года

Когда солдаты пришли за Колиньи, он мог просто сбежать. Фигурку Леопарда он вешал на спинку кровати, чтобы немного отдохнуть от вредоносного действия предмета ночью. Еще только заслышав грохот сапог, он быстро накинул крепкий шнурок на шею и почувствовал приятное покалывание в том месте, где серебристый металл коснулся груди. Ничего не стоило со звериной ловкостью выпрыгнуть в окно, на лету зацепиться за карниз, дотянуться до водосточной трубы... Но Колиньи не сделал этого.

Затем он мог перебить конвой. Что такое шестеро гренадеров и их немолодой, полный командир для обладателя Леопарда? Да что там перебить! Жерар Колиньи (как он уже много лет всем представлялся) мог просто раскидать их, не забирая жизни, и умчаться в ночь, в паутину парижских улочек. Но он шел и думал: на что надеялся Бонапарт, вот так посылая за ним? На побег, сопротивление? И всем нутром своим, не с помощью Леопарда, а именно нутром почувствовал, как сразу несколько таящихся в темноте стрелков держат его на прицеле. Нет, не уйти. Бонапарт рассуждал так: если Колиньи не доверится ему всецело, то и живой он будет не нужен. И Колиньи доверился.

— Счастлив, что вы пришли! — приветствовал генерал своего негласного помощника, отпустив конвой. — Простите, что поднял вас из постели, но дело показалось мне срочным.

— Вот как? А я уж подумал, что арестован! — Колиньи, как мог, спокойно улыбнулся. Выбраться отсюда, из ставки Бонапарта, он не смог бы даже ценой жизни хозяина. — Что же это за дело? Какие-то неожиданные новости?

— Вы как всегда догадливы! — весело воскликнул Наполеон. — Новости, из Египта. Вот, читайте сами!

Колиньи прошиб холодный пот. Принимая бумаги, он уже знал, что там увидит. Но как, каким образом? В Египте у Франции едва ли с полдесятка завербованных торгашей, да и тем нельзя доверять. Как они могли что-то выяснить? Значит, генерал подключил все агентурные силы на Востоке, но тогда получается, что он знал, кого ищет.

Из сводного донесения следовало, что в Египте, в доме богатого мамелюка Абу-Бакара проживает дама, как две капли воды похожая на Джину Бочетти, погибшую во время итальянской компании. Более того, авантюристка не стесняется так себя называть, даже несмотря на то, что приняла ислам и получила имя Фатима. Дальнейшие подробности — особенности поведения, положение в гареме, отношения с хозяином, за которого она так и не вышла замуж, Колиньи уже не интересовали. Он дрожащей рукой положил бумаги на стол хозяину.