Книга Зной - Джесси Келлерман

Вторая половина сообщения наверняка скажет ей не меньше первой, решила Глория и перемотала ленту вперед, к началу этой половины. Четыре сигнала вызова и разъединения подряд.

Так, подумала она. Теперь еще и это?

Она прослушала вторую половину сообщения Карла, используя тот же метод записи и повторного воспроизведения.

Я В ПОРЯДКЕ

ВСЕ В ПОРЯДКЕ

ЗВОНЮ ДОМОЙ

Он был в порядке. Все было в порядке. Он собирался позвонить ей домой. Или: он обещал позвонить ей домой.

Да, но беда-то в том, что домой он ей не позвонил — ни разу за последнюю неделю.

Глава вторая

— А где он, вы не знаете?

Глория в третий раз повторила:

— Он собирался поехать в Мексику.

Диспетчер промычала что-то вроде «мм».

— Но точно вы не знаете?

— Нет.

— И думаете, что произошла авария, правильно?

— Так он сказал мне по телефону, вернее, не мне, а автоответчику, — ответила Глория.

— Это какая была авария, автомобильная или… еще какая-нибудь? Скажем, на лыжном курорте?

В Мексике? В июле?

— Я действительно не знаю. — Глория прижала ко лбу подушечку ладони. — Есть там у вас кто-нибудь, с кем я могла бы поговорить насчет…

— У всех дел по горло, — ответила диспетчер. — Оказывают, ну, сами понимаете, помощь жертвам стихийного бедствия.

Тон у нее был недовольный — такой, точно Глория просила ее помочь снять котенка с дерева.

— Это я понимаю, — сказала Глория, — но мне очень тревожно за него. Постарайтесь взглянуть на все моими…

— Имя еще раз назовите.

— Карл Перрейра.

— Вы его жена, миссис Перрейра?

Глория замялась.

— Меня зовут Глория Мендес. Я его секретарша.

Диспетчер замычала снова, на сей раз мычание продолжалось дольше и было более многообещающим.

— Алло? — нетерпеливо произнесла Глория.

— Да, мэм, не кладите трубку, я… не кладите трубку. (Послышались какие-то щелчки.) Так, ручка у вас есть? Ноль-один-один…

— Извините, — сказала Глория. — Что это?

— Что?

— Номер. Который вы диктуете. Чей он?

— Я еще не закончила, мэм. Ноль-один-один-пять-два…

— Это же заграничный номер, — сказала Глория.

— Правильно, мэм. Вы золотую медаль хотите получить за догадливость или дослушать номер до конца?

— Но зачем вы даете мне заграничный номер?

— Это номер американского консульства в Тихуане.

— Он не в Тихуане.

— Послушайте, мэм, вы же не знаете, где он. Я даю вам то, что у меня есть. Он не в Лос-Анджелесе, даже не в нашей стране, а помогать вам разыскивать его я в настоящий момент не в состоянии.

Глория стиснула край стола.

— Я вас не об этом…

— В настоящий момент у нас многое разладилось. Так вот, я могу дать вам этот номер, а могу связать с кем-то, кто, может быть, и сумел бы помочь вам, но только он скажет вам то же, что говорю я.

— Ладно, — сказала Глория. — Диктуйте.

Диспетчер отбарабанила номер и положила трубку.

Глория расправила, чтобы успокоить нервы, рубашку на груди.

Трубку в консульстве взяли после десятого звонка. Молодой человек с заложенным носом — наверняка серфер — представился: Роб — и учтиво предложил ей любую помощь. Говорил он дружелюбнее, чем диспетчер 911, и Глория, описывая предмет своих тревог, постаралась выдерживать ровный тон.

— Хмм, ладно, — сказал Роб. — Он в Нижней Калифорнии?

Глория вспомнила расстеленную по столу Карла карту пустыни.

— Не думаю, — ответила она. — Я думаю, он в Соноре.

— Там есть консульство, в Эрмосильо. Попробуйте в него позвонить.

Она поблагодарила Роба, записала номер, набрала его.

— Консульство США.

На сей раз ее рассказ занял больше времени; отчаяние заставляло Глорию произносить не те слова, извиняться, поправляться.

— Мисс, — сказал сотрудник консульства, Дэвид, — прошу вас, постарайтесь успокоиться.

— Мне страшно.

— Мы во всем разберемся. Когда вы в последний раз беседовали с ним?

— Перед самым его отъездом.

— В каких отношениях вы состоите с мистером… э-э, Перрейра?

Глория прикусила губу.

— Я его жена.

— И он собирался пересечь на машине пустыню? — удивился Дэвид. — Чем это было? Бегством из дома?

— Он всегда путешествовал в одиночку.

— Ага. А затем вы получили сообщение.

— Да.

— И думаете, что произошла автомобильная катастрофа?

— Я не знаю, — ответила она. Ей уже опротивело это насильственное кормление вежливыми фразами. — Я ничего не знаю. Он мог пострадать.

Дэвид сказал:

— Если бы его поместили в какую-то из здешних больниц, мы бы узнали об этом. Когда в больницу доставляют гражданина Америки, оттуда всегда звонят нам. То же самое и в случае смерти. С нами непременно связались бы. Но, насколько мне известно, никто нам не звонил. Это случилось на прошлой неделе?

— Сообщение поступило в четверг.

— Послушайте, миссис Перрейра, — сказал Дэвид, — я уверен, что беспокоиться вам не о чем. Он непременно свяжется с вами. Скорее всего, он где-то загулял и просто забыл позвонить.

Глория продиктовала ему свой номер. Прежде чем они простились, Дэвид сказал:

— У вас ведь там землетрясение утром было, верно?

— Да.

— И вы волнуетесь из-за такого пустяка.

— Пожалуйста, позвоните мне, — ответила Глория и положила трубку.

Измученная, дрожащая, она обшарила письменный стол Карла. Ежедневник его оказался пустым, в том, что касалось договоренностей о встречах, календарем Карлу служила она. Глория в миллионный раз набрала номер его сотового и услышала все те же нескончаемые гудки. Она обыскала груды мусора, надеясь найти хоть что-то, способное сказать, куда он собирался отправиться. Маршрут свой Карл с ней не обсуждал, — как и каждое лето, всю поездку он спланировал сам. То была одна из составляющих его жизни, к которой Глория доступа не имела, и регулярная повторяемость ее немного действовала на нервы. «Пора уматывать», — говорил он, поигрывая давно потускневшим серебряным крестиком, который носил под рубашкой. Таков был сигнал о приближении отпуска: Карл расстегивал пуговицу и из-под рубашки появлялась цепочка с крестиком.