Книга Бастион. Ответный удар - Сергей Зверев

– Я не хочу, мама, я не хочу…

Туманов П. И.

Мерзкий звук, выдравший Туманова из сна и казавшийся громом небесным, был обычным дверным звонком. Пошарив по стене, он нажал кнопку – стервозное сопрано проинформировало: «Четыле часа тли минуты». Действительно, мерзкий звук. Кому-то не спится, догадался он, извлекая из валявшейся на полу кобуры «Ламу М-82» – испанскую родственницу пистолета-«кольта», унаследованную в Кабардино-Балкарии. Микрофон когда-то модной системы «Посылай лежа» висел над кроватью, так что к двери он не пошел.

– Говорите, – проворчал в мембрану.

– Федеральная служба безопасности, – сказал динамик замогильным голосом. – Открывайте немедленно!

Все возможно в это смутное время, соображал почти проснувшийся Туманов, влезая в штаны. В том числе аресты под утро. Практика устойчивая, испытанная поколениями, а главное, не пошлешь, как при Бориске. Отсюда вывод – напрягись.

– В чем дело?

– Открывайте быстро! – И голос постарше, поспокойнее, сменивший замогильного: – Дверь выставим – хуже будет.

Дверь, как и замки, сработаны на совесть – кучу денег вбухал, но у ФСБ и других настойчивых контор есть своя штука, под названием «С добрым утром», – вынесет вместе с косяком. Правда, у Туманова и ответный прибор есть, «Привет незваным» называется. Один опытный человек делал. Пока чекисты от двери напротив отлипать будут, можно успеть на лоджию, через дыру в стеночке – на соседнюю, там в квартиру, где тезка Черных с перепоя дрыхнет. А потом – либо вниз (их подъезд на другую сторону), либо на чердак.

– Выносите, – разрешил он, цепляя лямку «тревожного» рюкзачка. Вещички давно собраны. Если и впрямь «гэбэ» наехало, примерное поведение все равно не панацея. Кроссовки, курточка, что там еще…

– Открывай, падла! – заорали в динамик. Нервные какие-то. Чекисты давно бы терпение потеряли – и получили бы взрыв (одинарный, если применить гидроаккумулятор, и двойной, если… два).

– Вы из районного, ребята? Или из городского? – поинтересовался он, завязывая шнурки. Все, собрался. Можно убираться. Но вот нужно ли?

– А тебе какая разница, тварь?! А ну отворяй, я тебе сказал!

Точно, импровизаторы. К тому же глупые и нетерпеливые. Найдется кто-нибудь смелый по соседству – глаза протрет и брякнет по «02». Хотя кто нынче смелый…

– Если из районного, – Туманов облегченно вздохнул, – то позвоню дежурному, они вас, я слышал, давно пасут. А если из городского…

По лестнице зацокали копыта. Тишина. Дошло до шакалов.

Самые безотказные способы ограбления – «Патруль! Предъявите документы» или как сейчас – «Открывай, чека!». Так и прозвали – «гоп-стоп-чека». Люди пуганые, дверь отомкнут – лихие люди мало-мальски ликвидное барахло изымут, а хозяев, дабы не расстраивались, – в расход.

Бросив в угол рюкзак, он прошел на кухню, глянул в окно. В предрассветной серости, мерцая габаритными огнями, таял микроавтобус. Светлый, «Ниссан» или «Тойота». Или… любой другой. Номеров не видно, но пусть и видно – все равно «дежурные». Можно намекнуть Гальяну. Такое отпетое хулиганство на его территории – не простит. Поймает – накажет чужаков.

Ох, дела. Почесав затылок, он отправился в ванную. Какой теперь сон?

Сентябрьское солнышко слепо щурилось, и дети в новой школьной форме (сплошная синтетика и мутант с двумя клювами на рукаве) торопились припасть к источнику знаний. Туманов достал брелок – «Кадет» приветственно бибикнул. Хуже нет – оставлять машину на улице. Но больно он поизносился накануне. Все силы ушли на Оксанку. Бог понял и посторожил.

Из подъезда по его следам выбежала соседка-долгожительница с пятого этажа.

– Пал Игорич, подождите минуточку, ух, устала гнаться за вами… Не успела, вы простите, молоко принесла, на плиту ставила…

– Не спешите, Марь Матвеевна, – Туманов скрипнул зубами. – С добрым вас утром. Случилось что?

– Утро доброе, Пал Игорич… Хотела с вечера зайти, да не было вас, а потом спать легла, давление скачет, и проспала, вы не обижайтесь… – Старушка наконец остановилась, пытаясь отдышаться.

Он не обижался.

– Марь Матвеевна, – работа в принципе не горела, начальник не опаздывает – он многозначительно задерживается. – Говорите, что случилось. Но без паники, хорошо?

– Да как же, Пал Игорич… Витальку забрали… – казалось, старушка сейчас заплачет.

Виталькой звали ее внука, шебутного отрока лет пятнадцати, которому Туманов весной устроил экскурсию в наркологический диспансер. Поймал в подвале с тремя такими же за сеансом – подростки самозабвенно вдыхали «Момент». Как водится у «кислотных», пытались возмутиться – но недолго. Для филиала концерна «Муромец», где Туманов выступал в роли начальника аналитического отдела, диспансер давно стал чем-то вроде подсобного цеха, так что поездка не была чистой благотворительностью. Вволю наглядевшись на пьяниц с «белочкой», на «ширевых» в ломке и более подробно – на превратившихся в овощную грядку ветеранов клея, Виталик определенные выводы сделал. Отец отбывал сельхозповинность (на его счастье, а то отбывал бы севернее, чудак приблатненный), мать погибла в перестрелке год назад, оказавшись с булкой хлеба между двумя бандами, так что кормить и лелеять подростка пришлось бабке. Авторитетный сосед с положением в обществе воспринимался Марьей Матвеевной как подарок судьбы, чем она периодически и пользовалась.

Путаясь в словах и впадая в мемуаристику, старушка поведала, как вчера днем прибежал друг Виталика Серега, лично видевший, как пьяного бабкиного внука самым драматичным образом заметал патруль. Бабка сбегала в РОВД, но там паренька выдавать отказались, а порадовали фразами вроде «сопротивление патрулю» и «хулиганские действия».

– Посадят парня, ведь посадят, а?.. – причитала старушенция, поглядывая на Туманова с какой-то неясной надеждой. – Маленький он совсем, да закон уж нынче строгий…

– Погодите, Марь Матвеевна, не надо расстраиваться раньше времени. И вообще не надо. У вас телефон работает?

– Работает, Пал Игорич… Виталик починил, у него ручонки золотые, кабы не Гришка, алкоголик проклятый, был бы парень как парень…

Гришкой звали отца Виталика, а телефон грохнул об пол сам сынуля недели три назад в знак могучего протеста.

– Вы вот что, Марь Матвеевна. Идите домой, а я узнаю в милиции про ваше чадо. Сейчас девять, в одиннадцать я вам позвоню. Таблетки дома есть?

– Да, конечно, спасибо вам, Пал Игорич, вы уж узнайте…

Под медной доской с надписью «Концерн «Муромец». Энский филиал» тянул папиросу гигант мысли Костя по фамилии Рогов – по кличке соответственно Рог – плечистый детина с травмированными ушами и впечатляющей шеей. Остальная фигура, затянутая в камуфляж, соответствовала. Директор филиала Кравцов в молодости посещал самбо, борцам симпатизировал, в людях разбирался и Рога время от времени на ворота ставил не зря – кого велели, впускал, а прочих разворачивал невзирая на форму, чины и кобуру на поясе.