Книга Путин и здоровье России. Почему вымирает народ - Игорь Алексеевич Гундаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Важно отметить, что речь идет о траекториях, имеющих сложные апериодичные подъемы и спады, с коэффициентами вариабельности более 20 %. В таких случаях тесная связь свидетельствует о неслучайных зависимостях. В то же время каждая из сторон не могла служить причиной другой. Значит, существовал какой-то скрытый агент, который формировал единую предрасположенность к преступлениям, самоубийствам и болезням. Ни один из известных медицинских, экологических, геофизических, космологических параметров не повторял представленной траектории. Вероятнее всего, в роли «серого кардинала» выступало нравственно-эмоциональное состояние общества. Дополнительно действовали локальные стечения обстоятельств (генетических, социальных, экономических и др.), которые «заставляли» одних людей совершать преступления, самоубийства, а других становиться больными.
Изложенные материалы служат достаточным аргументом для выдвижения гипотезы о значении духовного неблагополучия как фактора риска преждевременной смерти. Можно сделать и более широкое предположение о существовании закона духовно-демографической детерминации.
Закон духовно-демографической детерминации
«Детерминация» означает действие в качестве активной причины. Полагать причинный характер связи между психическим состоянием общества и сверхсмертностью можно в том случае, если будет показана повторяемость этой связи в идентичных ситуациях. И никакие другие факторы не способны объяснить такую зависимость. Аргументы для этого накоплены в достаточном количестве. К их числу относится исследование, проведенное на материале 52 стран Европы и Америки, представивших свои данные в ВОЗ к 1990 г. Анализировалась связь между уровнем духовного неблагополучия и смертностью от основных неинфекционных заболеваний. Духовное неблагополучие оценивалось по интенсивности самоубийств. Использовались стандартизованные по европейскому возрастному стандарту показатели. Выбор самоубийств объяснялся тем, что они отражают действие наиболее мощных разрушающих психику сил. В методическом плане правомерность международных сопоставлений этого параметра доказана специальными исследованиями. В зависимости от интенсивности самоубийств страны разделились на четыре группы. Выделены низкий уровень (менее 5 случаев на 100 000 населения), средние (5–9 и 10–19 случаев) и высокий (более 20 случаев). Обнаружено, что при переходе от низких уровней самоубийств к высоким наблюдался рост смертности от сердечно-сосудистых заболеваний у мужчин на 33 %, у женщин на 24 %. Еще более сильным оказалось увеличение смертности от злокачественных новообразований: у мужчин на 110 %, у женщин на 95 %.
Комплексное демографическое исследование с включением большого набора социально-экономических параметров было выполнено по материалам республик бывшего СССР. С учетом степени экономического развития в конце 80-х республики разделились на три группы. В число наиболее развитых вошли Литва, Латвия, Эстония, Россия, Украина. К наименее развитым отошли Азербайджан, Узбекистан, Туркмения, Киргизия, Таджикистан. Остальные составили промежуточную группу. При классификации использовались критерии уровня жизни, разработанные экспертами ООН и Дойче-банка. В богатых регионах социально-экономическое положение было значительно лучше, благоприятнее санитарно-экологическая обстановка, больше уделялось внимания качеству медицинского обслуживания и проведению профилактических программ.
Однако демографическая ситуация в богатых республиках представилась парадоксально хуже. Уровень общей смертности оказался выше среди мужчин на 43 %, среди женщин на 57 %. Стандартизованная по возрасту смертность была больше для сердечно-сосудистых заболеваний у мужчин на 22 %, у женщин на 17 %; для злокачественных новообразований у мужчин на 50 %, у женщин на 26 %. Показатели рождаемости также были хуже среди богатых регионов. В результате они имели в пять раз меньший естественный прирост населения. Понять описанный парадокс невозможно в рамках традиционных социально-экономических концепций. Объяснение ему дает анализ духовно-демографических связей. При переходе от бедных республик к богатым происходило резкое ухудшение нравственно-эмоционального состояния населения. Об этом свидетельствует рост общей преступности почти в 3 раза, самоубийств почти в 4 раза, алкоголизма и токсикоманий в 5 и 3 раза, убийств в 2 раза, краж в 3 раза, изнасилований в 2 раза.
Специальное статистическое исследование было проведено на материале 11 стран Восточной Европы и европейской части бывшего СССР. Использовались материалы ЮНИСЕФ. Изучалась по отдельности связь динамики разных социально-экономических показателей с динамикой продолжительности жизни за 1989–1993 гг. В каждой паре сопоставлений рассчитывался коэффициент линейной корреляции. Его значение считается слабым при величине 0,1–0,3; средним при 0,4–0,7 и сильным при 0,8–1,0. Расчеты показали, что наиболее высокие уровни корреляции обнаружены с показателями агрессивности (0,8), питания (0,6), реальной заработной платы (0,4) и самоубийств (0,3). Следовательно, в Восточной Европе и Прибалтике ведущим фактором роста смертности было духовное неблагополучие: рост озлобленности, агрессивности (индикатор – убийства) и безысходности, потери смысла жизни (индикатор – самоубийства). Полученные данные полностью согласуются с выводами социальных психологов о болезнетворном значении обоих типов эмоций. Так, Э. Фромм писал: «Жестокость разрушает душу и тело и саму жизнь; она сокрушает не только жертву, но и самого мучителя».
Для оценки воспроизводимости полученных корреляций провели более сложное статистическое исследование по данным стран СНГ. Определялось самостоятельное влияние каждого из 25 основных социально-экономических показателей, независимо друг от друга, на динамику здоровья в 1991–1996 гг. В их числе – промышленное и сельскохозяйственное производство, потребление необходимых продуктов питания и алкоголя, обеспеченность врачами, товарооборот, ввод в эксплуатацию жилых домов, убийства, самоубийства и др. Сила связи каждого фактора измерялась методом пошаговой линейной регрессии. Как и в предыдущем исследовании, динамика смертности определялась в наибольшей мере динамикой духовных параметров: озлобленности, агрессивности (73 % вклада) и безысходности, потери смысла жизни (11 % вклада). Доля остальных факторов не превышала 16 %. В отношении динамики смертности от сердечно-сосудистых заболеваний вклад агрессивности составил 61 %, безысходности 10 % и остальных условий 29 %. Можно полагать, что озлобленность возникла как реакция на текущую несправедливость реформ, а безысходность развилась от потери смысла жизни и непонимания, что необходимо предпринять для исправления ситуации.
Таким образом, процессы жизненной устойчивости в рассматриваемые годы определялись среди народов СНГ на 70–80 % духовным состоянием общества и на 20–30 % материальными условиями существования.
Перечисленные аргументы позволяют перейти от гипотезы к утверждению о существовании закона «духовно-демографической детерминации». Он гласит: ПРИ ПРОЧИХ РАВНЫХ УСЛОВИЯХ УЛУЧШЕНИЕ (УХУДШЕНИЕ) ДУХОВНОГО СОСТОЯНИЯ ОБЩЕСТВА СОПРОВОЖДАЕТСЯ СНИЖЕНИЕМ (РОСТОМ) ЗАБОЛЕВАЕМОСТИ И СМЕРТНОСТИ. В этом случае выражение «смертельная тоска» представляется уже не метафорой, а диагнозом.
Физиологические эффекты психических процессов
Психосоматика как наука о влиянии психических процессов на физиологические стала зарождаться в конце XIX
