Книга Рыжий кот Фута из кафе между мирами - Наги Симэно

сами пожелают. Поэтому, хотя отец Юдзу и скончался в преклонных годах, сейчас ему на вид дашь не больше сорока. Если подумать, у меня тоже здесь и шерсть снова залоснилась, и аппетит отменный – как в молодости. Никто мои пожелания не спрашивал, но, видимо, возраст сам скорректировался до идеального. Мысленно поблагодарив того, кто так хорошо придумал, я зашагал к отцу Юдзу, помахивая хвостом.

– Здравствуйте. Я – Фута, кот-посланник.

Тот окинул меня внимательным взглядом.

– Вот как! То-то у тебя такой роскошный хвост.

А он знает толк в комплиментах!

– Я пришел к вам, потому что Юдзу оставила заказ на встречу.

Взгляд мужчины потеплел. Он посмотрел куда-то вдаль и ответил:

– Вот оно что. Я отсюда на нее поглядываю.

Я проследил за его взглядом. С этой точки и впрямь виднелся зеленый мир. Высмотреть бы Митиру… Но, пожалуй, это будет сложновато. Пока я рассказывал отцу Юдзу о том, как она пришла в кафе, с его лица не сходила улыбка.

– Я как раз думал пойти выпить чаю. Составишь мне компанию? Конечно, я его разведу: помню, что кошки не любят горячее.

Теплый чай в изящной маленькой пиалке на столе пах сладко, но на вкус оказался горьковатым. Похоже, Минами заметил, как я скривился, и тут же замахал руками:

– Прости-прости. – И щедро добавил молока.

– Кстати, Юдзу тоже заказывала в кафе чай с молоком, – вспомнил я рассказ Нидзико.

– У нас с ней вкусы сходятся. Не только в еде, но и в творчестве. Я ведь фотограф, – он коснулся камеры, висящей на шее. – А Юдзу рисует. Мы часто вместе гуляли: я снимал, она делала наброски.

– У нее скоро персональная выставка. Она получила премию, и книга с ее иллюстрациями вот-вот в свет выйдет, – рассказал я.

– Вот как. Персональная выставка, – задумался Минами. – Хотелось бы самому туда прийти, но я знаю, что так нельзя. Да и дел у меня тут хватает.

Глаза у Юдзу в отца. И ей бы очень пошла такая же широкая и искренняя улыбка.

– Похвали ее хорошенько за меня.

Минами махал мне на прощание, пока я не скрылся из виду.

9

И вот настал знаменательный день. Время передать послание. С самого утра меня потряхивало, но вовсе не от волнения, а от нетерпения. Для начала я заглянул к Нидзико поздороваться.

– Удачки! – она одним росчерком выписала мне пропуск.

На мосту стоял все тот же черно-рыжий кот, что и в прошлый раз. Нахальства в нем не убавилось ни на йоту.

– А, новичок. Все в делах?

– Иду передавать послание.

Я уже ступил было вперед, когда привратник окликнул меня.

– Эй! Удачи в работе. Уж постарайся устроить все как надо.

Если подумать, то морда у него вполне себе дружелюбная.

– Не подведу. – Вздернув хвост, я решительно зашагал по мосту.

Как я и рассчитывал, Юдзу приехала на станцию с утра пораньше. Я незаметно последовал за ней до галереи. Сегодня самый разгар работы выставки, пятый день из десяти. Юдзу поднялась на второй этаж, а я остался внизу, в закутке перед кондитерской, – искать посредника, который скажет нужные слова.

Кусочек души, которым поделился отец Юдзу, надежно скрывался у меня внутри. Когда коты испуганы или раздражены, они умеют распушать хвост, и он кажется в несколько раз больше. Порой так происходит само собой от переизбытка эмоций, но сознательно мы тоже умеем так делать. Нидзико подсказала, что это можно использовать, когда передаешь душу посреднику.

Я слегка напрягся и переместил кусочек души на кончик хвоста. Ничего сложного. Я уже успел хорошо натренироваться, только вот подходящего человека пока нет. Надо же, как с этим оказывается непросто. На торговой улочке людей хватает, но большинство куда-то спешат. К тому же многие с друзьями или семьями – такие на роль посредника не подойдут.

«Ладно, время у меня есть», – я уже свернулся было клубочком, как вдруг услышал за спиной цоканье каблуков. Женщина в костюме прошла через дверь кондитерской и спросила:

– А Юдзу уже здесь?

– Да, на втором этаже, – ответила девушка за прилавком. Посетительница поднялась по внутренней лестнице. Даже с моим чутким слухом такой далекий разговор не различить. Я решил воспользоваться внешней лестницей и проскользнул в галерею с черного хода.

– Здравствуйте.

Юдзу обернулась на голос.

– А, Исобэ. Добрый день.

Ясно. Значит, эта женщина в костюме – та самая Исобэ, выпускающий редактор Юдзу. Хорошо, что я не выбрал ее посредником. Странный бы вышел разговор. Я мысленно погладил себя по голове за внимательность.

Тем временем беседа продолжалась.

– Я слышала, выставка пользуется успехом.

– Все благодаря вашей поддержке. И спасибо еще раз огромное за помощь с подготовкой, – как всегда робко ответила Юдзу.

– На церемонию вручения успеваете?

– Да. Я вечером еще домой зайду и уже оттуда поеду.

Хм, значит, Юдзу сегодня вручают премию. А вот этого я не знал. Надо намотать на ус.

– Простите уж, что назначили церемонию на период, когда у вас выставка. Так получилось, никак было не подвинуть.

Вечер… Получается, время ограничено. Нельзя его тратить понапрасну. Я парой прыжков преодолел лестницу и вновь вышел на улицу. У плаката с объявлением о выставке на дверях кондитерской как раз остановился мужчина за пятьдесят в деловом костюме. Отлично. Этот годится.

Определившись с целью, я как бы невзначай начал приближаться к нему. Отголосок души отца Юдзу подрагивал на кончике хвоста. Осталось только распушить хвост хорошенько и коснуться им нужного человека. Тогда душа на короткое время подселится в его тело. Ничего сложного.

Однако… возникла заминка.

В тот самый момент, когда мой хвост уже задрожал и распушился, прямо передо мной выскочил какой-то ребенок.

– Вот же!

Все случилось слишком быстро, чтобы я успел отреагировать. Кончиком хвоста я задел ногу мальчика. Первое поручение – и такая оплошность. Это кого угодно выбьет из колеи. А ведь Нидзико предупреждала, чтобы я был осторожнее в момент «пересадки» души и не коснулся ничего по ошибке.

– Душа может вселиться не только в человека, но и в вещь. Поэтому, когда уже приготовился перемещать душу, нужна внимательность, – предостерегла она.

Я ответил тогда:

– Да уж, если вселить человека в телеграфный столб, поговорить он ни с кем не сможет.

Хотелось бы мне сейчас явиться перед собой в тот момент и хорошенько вразумить – мол, слушай, что тебе говорят, и не расслабляйся. Столько работы – и все насмарку. За такое я штампик не получу… Пока я предавался самобичеванию, мальчик с криком: «Мама!» – забежал в кондитерскую. Женщина, стоящая у витрины, обернулась на голос.

– Ехито, я же просила подождать снаружи с бабулей.

Бабушка мальчика заболталась со знакомой и даже не заметила, как внук направился к лестнице, ведущей на второй этаж кондитерской.

– Погоди, туда нельзя, – окликнула Ехито мать.

Однако девушка за прилавком успокоила ее:

– Все в порядке, пусть идет. Там сейчас проходит выставка.

Что же теперь будет?

Я обошел здание, поднялся на второй этаж по внешней лестнице и заглянул внутрь.

– Здравствуй, малыш. Не спеши, осмотрись хорошенько, – тепло поприветствовала юного посетителя Юдзу. Исобэ уже успела уйти, и в галерее пока никого больше не было. Поначалу мальчик робел, но вскоре увлекся, и глаза его радостно заблестели. Он остановился перед одной из картин.

– Очень красиво! – воскликнул он и с широкой улыбкой на лице повернулся к Юдзу.

– Правда? Спасибо. Эти лотосовые поля я видела в детстве, когда гуляла с отцом.

Тут Ехито вдруг сложил руки в импровизированный квадрат из больших и указательных пальцев. Поднял его к лицу и произнес: «Щелк», – имитируя щелчок камеры. Глаза Юдзу изумленно распахнулись. А затем она улыбнулась. Широко, тепло – совсем как отец. Больше Юдзу ничего не говорила – только тихо следовала за Ехито, пока он обходил выставку.

– Прекрасная работа.

Они остановились у картины в глубине зала, так что я не видел их лиц. Но заметил, что плечи Юдзу подрагивают.

– Спасибо, что зашел посмотреть, – дрожащим голосом ответила она.

– Тебе нелегко приходилось, но вот и твое время настало. Ты сама отыскала свое счастье. Умница.

Юдзу тихо кивнула.

– Ехито, идем домой!

Услышав голос матери с первого этажа, мальчик помчался вниз. Юдзу проводила его долгим взглядом, а затем наклонилась и подняла что-то с пола. На лице ее вновь расцвела светлая улыбка. Когда Юдзу вставала, я сумел рассмотреть листок у нее в руках.

Это был снимок. Снимок прекрасного лотосового поля. Его принес не я. Может, ее отец все же сумел пройти все формальности и выбраться сюда на минутку, чтобы доставить фотографию. А может, он передал ее через кого-то другого. Не все ли равно?

В какой-то момент казалось, что все потеряно, но я все-таки сумел выполнить работу как следует. Уже пора было возвращаться, но настроение до того улучшилось, что я решил еще немного насладиться успехом и заглянуть на церемонию