Книга Секретари. Региональные сети в СССР от Сталина до Брежнева - Олег Витальевич Хлевнюк

и избавляться от работников из числа собственной номенклатуры, настоять на принятии определенного решения. Руководители районного уровня способны успешно добиваться от него снижения плановых заданий. Он не умеет «решать вопросы», то есть лоббировать интересы региона в Москве. Более или менее открыто его критикуют на партийных заседаниях и в кулуарах. Покидая свой пост, он редко сохраняет место в номенклатуре.

Низовые диктаторы и спорные автократы являлись двумя ключевыми типами секретарей в конце сталинской эпохи. Однако уже тогда наблюдаются признаки формирования третьего идеального типа секретаря, получившего распространение при Хрущеве и особенно при Брежневе. Таких секретарей мы будем называть партийными губернаторами. В противоположность спорным автократам, партийные губернаторы контролировали свои сети и назначения в пределах своей собственной номенклатуры. В отличие от низовых диктаторов, партийные губернаторы возглавляли организации, скреплявшиеся системой норм. Во-первых, норм старшинства, в силу чего функционеры росли в чинах постепенно, нередко в соответствии с продолжительностью пребывания в рядах номенклатуры. Хотя партийные губернаторы были способны избавиться от отдельных подчиненных, укоренившиеся нормы старшинства ограничивали их возможности, когда речь шла о продвижении одних чиновников через головы других или о проведении увольнений. Во-вторых, партийные губернаторы, в отличие от низовых диктаторов, действовали в среде, где в большей мере укоренились нормы компромиссов и «товарищеского отношения» к кадрам как важные инструменты скрепления сетей.

Источники

Как известно, характерная черта современных исследований различных проблем советского прошлого — привлечение широкого круга ранее недоступных источников, прежде всего архивных. Эта книга также использует эти преимущества. Она построена, прежде всего, на материалах партийного делопроизводства. Большое значение имели документы отделов ЦК ВКП(б) — КПСС, прежде всего тех, которые контролировали местные партийные организации и их кадры[65]. Сотрудники ЦК периодически проводили проверки и составляли соответствующие отчеты, разбирались в конфликтных ситуациях и в связи с этим давали развернутые характеристики местных руководителей, их взаимоотношений и методов работы[66]. Наряду с этим изучались сотни стенограмм и протоколов заседаний партийных конференций и пленумов обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик, бюро соответствующих партийных комитетов. Эти документы в обязательном порядке высылались в Москву и откладывались в секторе информации организационно-инструкторского отдела и других отделов, наследовавших ему[67]. Выявление иных документов, отражавших повседневную деятельность обкомов, было проведено в ряде региональных архивов[68]. Широко использовались документальные публикации и справочные издания последних десятилетий, в которых содержится важная информация о деятельности партийных структур, о важных кампаниях, влиявших на региональную политику центра, биографические данные региональных руководителей[69].

Все это позволило не только исследовать взаимодействие центра и региональных сетей, но и, что было особенно важно в нашем случае, собрать достаточно материалов для изучения самих сетей, механизмов их формирования и функционирования, внутренних конфликтов и эволюции.

Мы понимаем, что к партийным материалам, как и к другим источникам, нужно подходить с осторожностью. Многие из них были сильно формализованы и нацелены на сокрытие реальных фактов от вышестоящего руководства[70]. Они подвергались редактированию в соответствии с политическим моментом. По возможности мы старались помещать документы в их социальный контекст и интерпретировать их с учетом зафиксированных в исследовательской литературе представлений о том, как работала советская политическая система. Избыточная зависимость от партийных архивов влечет за собой также очевидную угрозу общего порядка. Исследователь может настолько «вжиться» в документы, что начнет смотреть на события глазами партийной бюрократии. В качестве некоторого противовеса этой опасности мы дополнили партийные источники документами государственных ведомств — Совета Министров и Прокуратуры СССР, мемуарами, написанными в посткоммунистическую эпоху, и небольшим количеством интервью.

Следует сказать, что при этом остаются важные лакуны. Главная из них связана с материалами госбезопасности, которые за редким исключением (Балтийские государства, Украина) недоступны и, по всей видимости, останутся таковыми в обозримом будущем. В том, что касается работы органов госбезопасности и их взаимодействия с партией, нам приходилось использовать немногочисленные косвенные свидетельства из партийных документов. При всей ограниченности такой подход позволил зафиксировать некоторые важные тенденции взаимодействия партии и госбезопасности на местном уровне. Хотя более широкий доступ к соответствующим документам является важным резервом для углубления наших знаний об исследуемом в книге предмете.

Обзор книги

Три из четырех частей нашей книги (I, III и IV), расположенные в хронологическом порядке, относятся к периодам правления сменявших друг друга вождей в Москве, а часть II посвящена короткому междуцарствию после смерти Сталина.

В первой главе рассматривается процесс формирования и некоторые общие характеристики когорты партийных секретарей, выдвинувшихся к власти после террора 1930‐х годов. Политические траектории и опыт этого второго поколения сталинских секретарей определялись стремительным выдвижением на руководящие посты, решением сложнейших задач в условиях войны, относительной послевоенной стабилизацией номенклатуры, только периодически прерываемой отдельными акциями репрессивных чисток и устрашения. Во второй главе представлен тип секретаря-диктатора сталинского периода, изучаются методы, при помощи которых такие секретари создавали свои сети.

В третьей главе мы покажем, что, несмотря на значительную власть, которой обладали секретари, они были ограничены различными институциональными сдержками. С одной стороны, они разделяли полномочия управления с директорами крупных предприятий, региональными руководителями советских органов, госбезопасности и т. д. С другой — периодически подвергались давлению снизу, со стороны актива[71], что наглядно проявлялось в периоды выборных кампаний, но не только. Низовые автократы так или иначе адаптировались к этим вызовам.

В четвертой главе на основании документов о материальном положении местных руководителей и их неформальном судебном иммунитете углубляются представления о номенклатуре как особой социальной группе в советском обществе.

Хотя в первую очередь мы уделяем внимание региональному уровню, в какой-то момент — после смерти Сталина — повествование ненадолго переключается на события, происходившие в центре. Пятая глава посвящена борьбе за власть в Москве и ее влиянию на политическую среду, в которой действовали секретари. В шестой главе мы возвращаемся на региональный уровень с целью изучения различных способов, которыми секретари и сети реагировали на новые импульсы, поступавшие сверху в послесталинское время.

В седьмой главе мы обратимся к национальным республикам. В ней будет показано, каким образом принципы советской национальной политики использовалось республиканскими руководителями для решения проблем авторитарного контроля и разделения власти путем этнической мобилизации. Важная часть