Книга Невероятные гигаприключения Родиона Пузо - Тимур Евгеньевич Суворкин

теперь застрял на этажах чистых.

[ image4 ]

Глава 3

5

Прижимаясь к стеночке, стараясь быть как можно более неприметным, ты осторожно преодолеваешь коридоры. Даже Алексей Петрович – твой смертелюбивый бетоноед напугано пищит у тебя за пазухой, враз позабыв о своих суицидальных грезах.

У тебя только одна надежда – выбраться с этажей чистых незамеченным. Из историй бывалых лифтоходов, что рассказывались в лифтфлотских столовых за кружкой самогона из сахарного борщевика, ты знаешь, что даже с одним чистым не всегда может справиться штурмовой взвод одетых в броню элитных ликвидаторов, при огнеметах и гравижерновах. А у тебя ни то что гравижерновов нет, ты даже грабли свои потерял еще в блоках холодного синтеза. Впрочем, для собственного успокоения ты вскоре вооружаешься забытой в коридоре крепкой шваброй, тряпка которой нестерпимо пахнет карболкой и кровью. Крепко зажав в руке свое новое оружие, ты продолжаешь путь под пронизывающей белизной струящегося с потолка света.

Удача оставляет тебя на девятом по счету этаже. Ты встречаешься с чистыми нос к носу. Их сотни. Светящиеся фигуры закованные в керамическую броню заполняют коридор от начала до конца. Кажется, все эти нелюди чего-то ждут и при виде тебя в их рядах возникает видимое замешательство. Наконец ближайший к тебе чистый, откладывая хирургическую пилу и стараясь не спугнуть тебя резким движением, начинает подманивать тебя рукой, пока остальные незаметно достают железные кожечистки и бутылки с отбеливателем. Ты, тоже не делая резких движений, начинаешь тихонечно отступать назад.

Напряжение в воздухе нарастает.

А затем, в одну секунду, вам с чистыми уже становится не до друг друга. Откуда-то сверху доносится глухой раскат орудий и стены пробивают тяжелые бетонобойные снаряды, складывающие взрывами межэтажные перекрытия. С воем мимо проносятся объятые пламенем лифты, а где-то под вами разрываются в шахтах глубинные бомбы. Туда-сюда, визжа несмазанными колесами, носятся коридорные торпеды. Чудовищные, покрытые слизью и желемышем порождения прут из лифтовых шахт размахивая абордажными граблями и однозарядными ружьями системы "Пугач". На головах у них сшитые из человеческой кожи треуголки, увенчанные чудовищной, знакомой всему Гигахрущу эмблемой: черепом с растущей из него бетонной бородой.

Битва чистых и порождений захватывает весь этаж. Орудуя шваброй, ты героически отбиваешься и от тех и от других, всячески пытаясь выжить, но раздавшийся рядом скрип колес ставит эти планы под сомнение. Прямо рядом с тобой, упершись в кафельную стену тупым носом, останавливается начиненная тринитротротилом коридорная торпеда. С криками ты вместе с несколькими чистыми делаешь единственное, что было возможно: вы вламываетесь в ближайшую жилъячейку и спешно запираете толстенную герму на все обороты. В следующий миг этаж потрясает чудовищной силы взрыв. В глазах темнеет, и ты падаешь на пол, чувствуя как начинает рушиться потолок.

Когда ты приходишь в себя, бой уже давно закончился и только струйки дыма еще сочатся сквозь изуродованную, выгнутую взрывом заклинившую герму. Ты долго дергаешь вентиль и налегаешь на нее плечом, пока, наконец, не понимаешь, что выйти наружу так просто не получится. Ты оглядываешься: рухнувшие, топорщащиеся арматурой бетонные плиты перегораживают половину ячейки, похоронив вбежавших вместе с тобой чистых.

Послышавшийся шорох заставляет тебя вскинуть швабру и аккуратно подойти к одному из тел. Холодный белый свет, сочащийся сквозь прозрачную кожу чистой дает различить ее раздробленные кости и темную россыпь вошедших в тело пуль. Ты вздрагиваешь. Тебе показалось, или внутри переломанных ребер медленно колыхаются легкие? Выглянувший у тебя из-за пазухи Алексей Петрович, повинуясь своему суицидальному характеру тут же забулькал при виде нелюди и этого звука хватило, чтобы полупрозрачные веки чистой распахнулись, открывая глаза, яркие словно лампы накаливания.

Миг и не человечески изогнувшись, чистая вскакивает на своих переломанных ногах, а ее вывернутая рука свистит у твоего горла, едва не вскрыв его от уха до уха. Машинально выставив швабру перед собой, ты мгновенно припечатываешь тварь к стене и крепко хватаешься за черенок, не давая чистой дотянуться до тебя острыми, как сатира стенгазеты "Красный самосбор" пальцами.

Все заняло доли секунды. Чистая еще несколько раз ударила рукой, тщетно стремясь дотянуться до тебя, а затем нелюдь дернувшись всем телом опала, не в силах больше удерживаться на изломанных ногах. Обмякнув, чистая тяжело повалилась на пол.

Ты сглатываешь: будучи опытным лифтфлотцем, ты делаешь то, что должен был сделать любой на твоем месте. Аккуратно взяв тяжелый кусок бетона, ты поднимаешь его над собой и примериваешься к ее черепу.

Она еще пытается закрыться рукой, но ей не хватает сил даже на это. Постояв с минуту над лежащей, ты со вздохом отбрасываешь кусок бетона в сторону.

К счастью в ячейке, как и везде на этажах чистых полно хирургических инструментов. С их помощью ты кое-как достаешь из тела чистой пули. Перевязав ее раны, ты вновь начинаешь корпеть над заклинившей дверью.

Проходит половина смены. С помощью куска бетона, пролетарской смекалки и хирургических инструментов ты постепенно отжимаешь искореженное железо. Дверь понемногу поддается, отходя сантиметр за сантиметром. Однако теперь у тебя возникает новый предмет для беспокойства: раны чистой затягиваются. Затягиваются непостижимо быстро. Сломанные кости нелюди срастаются почти на глазах, а потому ты все больше спешишь покинуть разделенную с ней ячейку.

Когда ты с бесконечными в своей многоэтажности как сам Гигахрущ лифтфлотскими ругательствами наконец отжимаешь герму и вываливаешься в коридор, сзади раздается шуршание бетонных обломков. Оправившаяся от ран чистая, стоит прямо за твоей спиной.

Прежде, чем ты вскидываешь швабру, в твоей голове вспышками света раздается ее голос. Ты не понимаешь всех слов, зато ты видишь образы. Образы будущего. В твоем мозгу вспыхивают картины объятого пламенем Гигахруща. Перед тобой вырезанные этажей чистых и чернобожников, блоки полнящиеся перебитыми рабочими и ликвидаторами, повешенные в лифтовых шахтах партийцы и распятые на полу ячеек женщины. Мириады блоков сменяют друг-друга, но всюду только огонь, кровь и трупы тех, кто некогда жил в их стенах. Этажи затягивает дым. В его черных клубах, разрываемых всполохами огня движутся по лифтовым шахтам тяжелые многопушечные лифты, исторгающие полчища порождений на последние уцелевшие этажи Хруща.

Видение заканчивается, но ты все еще не в силах прийти в себя после увиденного. Ужас наполняет тебя. Наконец ты поднимаешь голову и смотришь прямо в светящиеся глаза чистой. Она долго рассматривает тебя и наконец поманив тебя рукой шагает в один из коридоров. Помедлив секунду, ты, прижав покрепче Алексея Петровича, идешь следом за ней.

Чистая введет тебя через блок. Минуя трупы порождений и защитников этажа, вы проходите лабиринтами коридоров. Порой в голове вспыхивает ее голос. Сперва ты мало что понимаешь, но постепенно начинаешь яснее видеть встающие в голове образы ее слов. Кажется она дочь одного из жрецов. Кажется она обязана