Книга Рука Бога - Владимир Ильин

о Бельсинории и тех дивчинах, что остались на борту орбитальной станции. Название которой я узнал при спешной посадке в спасательный челнок. Что было очень даже символично, оно тоже было женским именем - Амалия-ЗЕТ.

Еще я узнал от Бельсинории, что челнок на котором мы спасаемся от гибели, был полностью заправлен топливом под самую завязку, а этот маленький, утлый кораблик вовсе не одноразовый! На нем можно летать над планетой с очень даже приличной скоростью и вновь подняться на орбиту Фелисии. Но запас воздуха на нем был очень сильно ограничен, а регенератора воздуха из космической пыли и метеоритов на нем не было. Так как он больше самого челнока в десять раз минимум. По этому далеко в космос на нем не улетишь. Горящей орбитальной станции я так и не увидел. И взрыва тоже не услышал совсем. Наверное Амалия-зет рухнула на другую сторону планеты. Уйдя в океан и похоронив на глубине своих хозяек и многие их тайны.

Я уверенно вел челнок, плавно снижаясь к сокровенной поверхности планеты. Погода стояла очень сумрачная. Местное светило, что обогревало эту душную и жаркую планету, редко пробивалось своими лучами сквозь толстый слой облаков. Можно сказать, что почти никогда.

Но так как Фелисия была очень близка к Фету, то климат на ней был тропический, субтропический. А еще на ней было много прерий и полупустынь. Все это я узнал из компа, еще до входа в атмосферу.

Фет - так называли местное, суровое солнце. К моему глубочайшему удивлению оно обладало мужским именем. Облака отсутствовали постоянно только на холодных полюсах планеты и у высоких гор. Именно поэтому планета еще дышала, а не сгорела от парникового эффекта. Практически всю площадь планеты покрывали таинственные, бездонные океаны. На ней было только два небольших материка, при том на разных её сторонах. Зато островов было неисчислимое множество. Зимы на на материках не было совсем. Климат был очень мягкий.

"Даааа.... на лыжах здесь мне точно не покататься." - подумал внезапно я. Какие к черту лысому лыжи! Опять какая-то ересь непонятная лезет постоянно в голову мне. Я снова вспомнил, что был просто ужасно голоден. И даже маковой росинки во рту не было, после того как я покинул сферу вечной красоты. Вообще я еще ни чего не пробовал в этой жизни, даже грудного молока матери. Молоко... мама - они были где-то далеко в прошлой жизни. И от этого было очень грустно.

Как только посажу эту тарантайку на поверхность Фелисии, то сразу слона съем! Только посолить при этом не забуду. Зачем его жарить вообще? Ведь я очень люблю свежее мясо с кровью. Ну и кровожадный я однако! До чего безжалостный голод доводит здоровый, быстро растущий, молодой ещё организм.

И тут я почувствовал, что хочу не только есть зверски, но и спать точно так же. В салоне челнока раздался громкий, неженственный храп... И я заржал, как конь прямо!

Вот тебе и идеальные женщины... Оборачиваться в салон спасательного челнока я не стал, иногда лучше остаться в счастливом неведение. Кто же там издавал такие неприличные,оскорбительные для моего слуха, звуки? Пусть это лучше останется для меня тайной под семью замками. Говорила мне мама - идеальных женщин не бывает! А я не верил ей почему-то, прямо как дурачок. И зря...

На миг её родное, женственное лицо всплыло в моей памяти и я вдруг загрустил. Её образ плавно уплыл в туманное никуда.

А на голодный желудок грустить вдвойне вредно.)) Автопилот у челнока был, -о я просто не знал как его включать. Я очень очковал нажать, что-нибудь не то... Вот нажму как красную кнопку, а мой космический бомбардировщик сбросит груз двести. Или еще чего может учудить ненароком. Технологии мной мало изученные однако. Точнее совсем ни как еще пока. Ведь я успел пройти по сути, всего-то только, лишь курс молодого бойца по управлению этим подломанным корытом.

Поэтому отвлекаться на поиски пищи я просто не мог себе позволить. И соответственно мужественно вкалывал в поте лица, держа судорожно штурвал управления своим чудом техники. Вообще-то, когда я говорил, что вкалываю в поте лица, то я ни капли не шутил этим. Челнок был очень тесный и пилотское кресло совсем не рассчитано на такую громилу как я. У меня вообще было ощущение, что я продолжаю расти усиленно дальше - при том и в ширь, и в высь. Может поэтому дикий голод и скребся колючими граблями, почти бесконечно и очень злобно, в моём абсолютно пустом желудке.

Чтоб отвлечься хоть как-то от терзавшего меня голода, то я, вцепившись в штурвал своими когтистыми руками, начал размышлять о тихо сопящих в салоне челнока барышнях. Я даже имен их не знаю... и не успел спросить об этом у Бельсинории. Как их зовут вообще? Ну совсем не до этого на станции было,прямо совсем, совсем. Я понимал, что еще хлебну с ними горюшка. Как они воспримут меня,когда проснутся? И что мне придется им все рассказывать? А самое главное будут ли они меня слушать? Кто я такой для них? Просто опасный и сильный незнакомец.

Размеренный гул двигателей меня усыплял прямо на ходу. Мне оставалось только колыбельную спеть и я точно свалю к Морфею в гости. Я вел свой челнок на минимально возможной скорости. Так ведь гораздо меньше расход драгоценного топлива. Да и вообще спокойней как-то. На конец-то я миновал почти бесконечный, толстый слой серых, мрачных облаков и мне открылся захватывающий и бесподобный пейзаж, почти с высоты птичьего полета: изумрудный, безграничный океан и многочисленные желто-зеленые острова. Материка не было видно совсем. Я так засмотрелся на этот великолепный, чарующий меня пейзаж, что даже прокараулил тот момент, когда у моего горла оказался острый, угрожающей мне нож. А в ухо мне прошипел очень злостный и совсем не приятный шёпот. В котором не было ни капли нежности и женственности. Этот голос неприятно уколол мне слух:

- Кто ты такой черт тебя подери?! Нечисть ты шестиглазая. Говори! Иначе рога тебе сейчас обломаю. И что вообще происходит? Куда мы летим гаденыш? Говори! И не вздумай даже дергаться страшила. Иначе умрешь быстрой и кровавой смертью. Нож-то у меня с очень большим секретом. Тебе падаль, даже скафандр высшей космической защиты не поможет. Вот так вот!

И столько реальной угрозы прозвучало в её голосе, что я ей поверил почти безоговорочно и сразу. И как только она проснулась раньше положенного ей времени? Коза не стриженная!