Книга Яшмовая долина - Девни Перри

сюда.

В часовню Кловер.

Белые оштукатуренные стены были усеяны замысловатыми витражами. В их голубых и зеленых тонах отражался утренний свет. На остроконечной крыше возвышалась колокольня с медным колоколом. Виноградные лозы с изящными цветами взбирались по зданию.

Двери из светлого дерева были помечены маленьким четырехлистным клевером, прикрепленным над порогом. В моей квартире в Монтане вместо него на этом месте была подкова.

Может быть, если бы я верил в удачу, может быть, если бы мне когда-нибудь везло, я бы оценил эти символы.

Часовня сейчас была закрыта. Сама Кловер, вероятно, была дома, сворачивая в руках купюры, которыми я заплатил вчера вечером. Часовня Кловер не делала специальных предложений за девяносто девять долларов, и уж точно не для тех, кто пришел в последний момент, за несколько минут до закрытия.

Но вы заплатили за их атмосферу.

За цветы глицинии, которые украшали открытый потолок. Они взимали дополнительную плату за гостей, желающих пожениться в беседке, изобилующей сверкающими ветками, гирляндами, зеленью и цветами магнолии. За проход, уставленный короткими деревянными скамьями, чтобы у вас было ощущение, что вы венчаетесь не в Лас-Вегасе, а в какой-нибудь причудливой деревенской церкви в окружении любимых гостей.

Из всех мест в мире, зачем я снова сюда пришёл?

Уродливая лошадь.

Я привел сюда Элоизу из-за истории, которую она рассказала мне о рисунке с уродливой лошадью.

Она создала такую яркую картину с помощью этой истории. О ней, как о сердитом ребенке, закрашивающем эскиз, чтобы она могла подарить своему папе открытку, которую он хотел. Я мог представить её ребенком, отчаянно пытающимся угодить своему отцу и окруженным её скомканными попытками сделать открытку на день рождения. Затем снова её, улыбающуюся и счастливую, её кожа переливалась всеми оттенками краски, когда она отбросила идею совершенства.

Вот почему я привел ее сюда прошлой ночью.

Она была не единственной, кто хотел взять что-то уродливое, чего-то недостающее, что-то болезненное и прикрыть это чем-то красивым.

— Красивая часовня, не правда ли?

Мимо прошла женщина, выгуливающая чихуахуа на блестящем розовом поводке. Ее радужные переливающиеся очки сочетались с ошейником собаки.

Я кивнул, ожидая, пока она уйдет. Затем снова сосредоточился на здании.

Уродливая лошадь.

Покрытая яркой краской.

Да, это была красивая часовня. Я так и подумал, когда был здесь в последний раз.

Когда в первый раз женился в Лас-Вегасе.

3. ЭЛОИЗА

— Мисс?

Я вздрогнула, услышав женский голос. Погруженная в свои мысли, рисуя невидимые круги на стойке регистрации отеля из красного дерева, я не слышала, как она подошла.

Гости подкрадывались ко мне тайком последние три дня, с тех пор как я вернулась домой из Вегаса.

— Прошу прощения, — я одарила её яркой улыбкой. — Добро пожаловать в гостиницу «Элоиза». Заселяетесь?

— Да, — она кивнула, затем назвала мне свое имя, чтобы я ввела его в нашу систему бронирования.

Через пять минут я передала ей две карточки-ключа, вложенные в бумажный конверт, на лицевой стороне которого был написан номер её комнаты.

— Лифт там, — я указала в сторону фойе. — Вы в комнате 302. Когда выйдете из лифта, поверните направо, и ваша комната будет в конце коридора. Могу я заказать что-нибудь для вас сегодня днем?

— Нет, спасибо, — она улыбнулась, окинув взглядом холл. — Это мой первый визит в Куинси. Ваш отель восхитителен.

— Спасибо, — обрадовалась я комплименту. — Я и сама думаю, что он восхитителен. Добро пожаловать в город. Вы приехали к друзьям или родственникам?

— Моя сестра только что переехала сюда.

— А, — я кивнула.

Встречала ли я эту сестру?

Куинси был маленьким городком. Что касается местных жителей, то не так уж много лиц я не узнавала. Хотя в последнее время ситуация изменилась. Все больше и больше людей стремились сбежать от городской жизни, а мой родной город был сельской жемчужиной, затерянной в суровом ландшафте западной Монтаны.

— Приятного вам отдыха, — сказала я гостю. — Пожалуйста, дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится.

Помахав рукой, она направилась к лифту.

Вдоль стен стояли вечнозеленые растения в горшках. Миниатюрные деревья всё ещё были украшены белыми гирляндами, которые мы добавили к праздникам. Снятие гирнянд входило в список моих дел, просто я еще не дошла до этого. В основном потому, что их крошечные блестки добавляли немного очарования холлу.

В Монтане наступило странное время года — не совсем зима, не совсем весна. За стеклянными окнами, выходящими на Мэйн-стрит, на тротуарах лежал свежий снег.

В большом камине на одной стороне большой комнаты потрескивали дрова. Я поддерживала огонь, пока не сойдет снег. Мне нравился нежный аромат дыма, который он наполнял вестибюль отеля. А каминная полка, каменная колонна, возвышавшаяся до стропил, выглядела еще красивее, когда в очаге горел огонь.

Гостиница «Элоиза», названная в честь моей прапрабабушки, принадлежала нашей семье на протяжении нескольких поколений. Она была моей тезкой. Может быть, это судьба, что я любила этот отель так же сильно, как, как мне казалось, любила его она.

На журнальном столике горела моя любимая ванильная свеча, ее сладость смешивалась с дымом камина. Было уютно. Тепло. Я хотела, чтобы гости чувствовали себя так, будто их обнимают, когда они входят в двери отеля.

Моего отеля. Вроде бы.

Формально «Элоиза» принадлежала моим родителям, хотя я была управляющей в течение многих лет. Хотя большинство жителей Куинси считали её моей.

Но пока не совсем. Официально нет.

Мама и папа хотели убедиться, что я готова к управлению. Что я взрослая. Что способна справиться с таким уровнем ответственности.

Неделю назад я бы вызвалась стать образцом ответственности. Разумность с таким же успехом могло быть моим вторым именем.

Вот только на прошлых выходных я улетела в Лас-Вегас. И ни с того ни с сего вышла замуж.

— О Боже!

Каждый раз, когда я вспоминала субботний вечер, мне хотелось блевать.

Что, черт возьми, со мной было не так? Я больше никогда, никогда не буду пить. Это было самое импульсивное и безрассудное решение в моей жизни.

— Уф… — я закрыла лицо руками.

Мне было двадцать шесть лет. И я замужем за незнакомцем.

Моя семья будет вне себя от ужаса.

Может быть, мы с Джаспером сможем сохранить это в тайне. Аннулировать брак, пока никто не узнал правду. Вычеркнуть его из жизни. Тогда это было бы больше похоже на упсики. Если к тому времени, как они узнают, брак будет признан недействительным, мои родители не смогут сильно разозлиться, верно?

Тайком выбраться из отеля в воскресенье утром было не самой лучшей идеей. Мы с Джаспером должны были поговорить.