Книга Королевство грез - Джудит Макнот

— Мать Амброз рассердится, если мы не вернемся до сумерек, аони уже скоро настанут, — с тревогой проговорила Бренна.

Между девушками всегда было так — Дженни нарушала правила, аБренна ужасно боялась отступить хоть от единого. Бренна была милой, сговорчивойи прекрасной — с белокурыми волосами, ореховыми глазами и чудесным нравом, чтоделало ее в глазах Дженни олицетворением лучших женских качеств. Она была стольже смиренной и робкой, сколь Дженни — отважной и безрассудной. Без Дженни онане пережила бы ни одного приключения, даже нагоняя не получила бы. А Дженни безБренны, о которой надо было заботиться и которую надо было защищать, пережилабы значительно больше приключений и получила бы значительно больше нагоняев.Посему обе девушки были целиком и полностью преданы друг другу и старалисьвсеми силами оберегать друг друга от неизбежных последствий своих недостатков.

Бренна поколебалась, а потом добровольно вызвалась слегкадрожащим голоском:

— Я останусь с тобой. Одна ты потеряешь счет времени, и тебянаверняка утащит… медведь в потемках.

В тот момент перспектива погибнуть в лапах медведяпредставилась Дженни скорей привлекательной, ибо вся ее будущая жизнь казаласьпогруженной во мрак. Несмотря на желание и необходимость побыть на просторе ипопытаться привести мысли в порядок, Дженни отрицательно покачала головой,зная, что, если они останутся, Бренну поглотит страх при мысли о возвращении наглаза аббатисы.

— Нет, идем назад.

Не обращая внимания на решение Дженни, Бренна схватила ее заруку, повернула налево, к склону холма, и впервые пошла вперед, а Дженнипоследовала за ней.

В рощице у дороги тихонько шелохнулись две тени, двигаясьрядом с поднимающимися на холм девушками.

К тому моменту, как они преодолели половину крутого склона,Дженни уже надоело себя жалеть, и она прилагала поистине геркулесовы усилия,чтобы поднять свой упавший дух.

— Если подумать как следует, — медленно заговорила она,бросая взгляд на Бренну, — мне и в самом деле выпал шанс совершить великий иблагородный поступок — выйти замуж за Макферсона ради спасения своего народа.

— Ты прямо как Жанна д'Арк, — с готовностью согласиласьБренна.

— Если не считать, что для этого я выхожу замуж за ЭдрикаМакферсона.

— И соглашаешься на худшую, чем у нее, участь, — ободряющезаключила Бренна.

Глаза Дженни заискрились от смеха при столь удручающемзамечании, с восторгом высказанном ее рассудительной сестричкой.

Вдохновленная вернувшейся к Дженни способностью смеяться,Бренна принялась обдумывать, что еще может ее развеселить. Когда они приближалиськ вершине холма, отделенной от них густым леском, она вдруг спросила:

— Что хотел сказать батюшка, упомянув, что ты стала оченьпохожей на свою мать?

— Не знаю… — начала было Дженни, но ее отвлекло внезапноесмутное ощущение, что в сгущающейся тьме за ними кто-то следит. Сделавнесколько шагов в сторону, она устремила взгляд вниз к роднику и увидела, чтодеревенские жители разошлись по своим теплым домам. Поплотнее закутавшись вплащ, поежилась на пронзительном ветру и без особого воодушевления продолжала:

— Мать аббатиса говорит, что вид у меня немножечковызывающий и что, покинув аббатство, мне придется остерегаться мужчин.

— И что это все означает?

Дженни беззаботно пожала плечами:

— Не знаю.

Повернувшись и снова шагая вперед, Дженни вспомнила, что всееще держит в руках плат и накидку, и стала повязывать плат.

— А, на твой взгляд, как я выгляжу? — спросила она, слюбопытством оглядываясь на Бренну. — Я два года не видела своего лица, только когдаловила в воде отражение. Я сильно переменилась?

— О да, — рассмеялась Бренна. — Теперь даже Александр неназвал бы тебя костлявой или дурнушкой и не сказал бы, что ты рыжая.

— Бренна! — перебила ее Дженни, пораженная собственнымравнодушием. — Ты очень горюешь о гибели Александра? Он был твоим братом, и…

— Не говори больше об этом, — дрожащим голосом взмолиласьБренна. — Я заплакала, когда батюшка мне сообщил, но слезы быстро высохли, и ячувствую себя виноватой, потому что любила его не так, как должна была любить.Он был таким… злобным. Грешно плохо говорить о мертвых, но я до сих пор нахожумало хорошего, что могла бы о нем сказать. — Голосок ее прервался, оназапахнула плащ под сырым ветром, посылая Дженни во взгляде немую мольбу сменитьтему.

— Ну тогда расскажи мне, как я выгляжу, — быстро нашласьДженни, на мгновение крепко сжав сестру в объятиях.

Они остановились; путь им преграждала густая чаща,покрывавшая последний участок склона. Медленная задумчивая улыбка расплываласьна прекрасном лице Бренны, исследующей взглядом светло-карих глаз выразительноелицо Дженни, на котором царили огромные очи, чистые, как темно-голубойхрусталь, под изящно изогнутыми золотисто-коричневыми бровями.

— Ну ты… ты довольно хорошенькая!

— Отлично, но ты не замечаешь во мне ничего необычного? —допрашивала Дженни, думая о речах, матушки Амброз, повязывая плат и прикалываяповерх него короткую шерстяную накидку. — Чего-нибудь, что заставило бы мужчинвести себя странно?

— Нет, — заявила Бренна, глядевшая на Дженни глазами юнойневинной девушки, — ничего.

Мужчина ответил бы совсем иначе, ибо, хотя Дженнифер Меррики не была хорошенькой в общепринятом значении слова, наружность ее одновременнопоражала и манила. У нее был большой рот, призывающий к поцелуям, глаза какпрозрачные сапфиры, ошеломляющие и влекущие, волосы, сияющие, какзолотисто-рыжий атлас, и стройное чувственное тело, словно созданное для ласк.

— Глаза у тебя синие, — пришла на помощь Бренна, описываяее, и Дженни фыркнула.

— Они были синими и два года назад, — заметила она.

Бренна попыталась было ответить, но готовые вылететь словапревратились в визг, оборванный мужскою рукой, зажавшей ей рот, и кто-топоволок ее под густой покров леса.

Дженни пригнулась, инстинктивно ожидая нападения сзади, нослишком поздно. Ее сбили с ног и утащили в лес.

Похититель перебросил Бренну через седло, словно мешок смукой; безвольно повисшие руки и ноги свидетельствовали, что она в обмороке. Носкрутить Дженни было не так-то легко. Когда безликий похититель взвалил ее насвоего коня, она отпрянула в сторону, высвободилась, скатилась, упала в листьяи грязь, поднялась на четвереньки под лошадиными копытами и вскочила на ноги.Он снова схватил ее, и Дженни, извиваясь в объятиях, вонзила ногти ему в лицо.