Книга Фиктивный брак - Наталья Владимировна Авербух

дверь.

— Уф! — фыркнули из спальни. Я оглянулась и увидела своего ночного гостя. Он вошёл в магазинчик, неся на кончике пальца мой жакет.

— Я твой должник! — объявил он, перекинул мне жакет и упал в кресло для посетителей. — Земно кланяюсь! Моё ничтожное имя — Хули Девятый. Но ты можешь звать меня Хули Хуэй. Могу я узнать имя высокорождённой?

— Лянь Шуйсянь, — произнесла я и Хули Хуэй кивнул. Не иначе как подслушал. — Что всё это значит?!

Лис вскинул ладони в защищающемся жесте.

— Маленькое недоразумение! Всего лишь маленькое недоразумение! Некоторым существам не нравятся… некоторые наши повадки.

— Она, что, правда работает в полиции? Собака?!

— А лис, продающий сладости, тебя не смущает? — засмеялся Хули Хуэй и уже знакомо скосил глаза, рассматривая воздух вокруг меня. — А ты хороша. Давно работаешь на Старейшего Ху?

— Недавно, — пожала плечами я. — Это важно?

— Ничуть, — заверил меня лис. — Друзья Старейшего Ху — мои друзья.

Он вытянул губы трубочкой и неприятно причмокнул, но, когда я пристально на него взглянула, состроил невинное лицо. Заболела голова.

— Мне пора спать, — сказала я решительно. — Дядюшка Ху открывает магазин сразу после рассвета.

Хули Хуэй скорчил мне рожу.

— Ты всегда такая необщительная? — спросил он и протянул руку. Я шагнула вперёд и вложила свою ладонь в его. Лис бережно сжал пальцы — тонкие и изящные. Я сама не поняла, как очутилась в кресле у него на коленях. Очень скоро выяснилось, что он прекрасно целуется. Хули Хуэй как раз запускал руки мне под сорочку, когда от дверей послышался кашель, очень напоминающий лисье тявканье. Чары рассеялись. В дверях стоял очень рассерженный дядюшка Ху. Я вскочила, накинула на плечи жакет и поспешила скрыться в своей комнате.

— Из-за твоего легкомыслия!.. — услышала я сердитый голос нанимателя, а после из магазинчика донеслась какая-то возня и рычание.

* * *

Наутро у меня болела голова и по всему телу разлилась противная слабость. Дядюшка Ху в честь этого события напоил меня ароматным чаем, уступил мне всё кресло и курил вдвое меньше трубок, чем обычно. Ши Чен пришёл, против обыкновения, в обед, долго разглядывал воздух вокруг меня и хмурился.

— Я предупреждал, — развёл руками дядюшка Ху.

Ши Чен вздохнул.

— Как же тебя, жёнушка, так угораздило-то?

— Что угораздило, муженёк? — в тон ему спросила я.

— Лисы, — выразительно сказал супруг. — Все земные духи сосут энергию из людей. Все, понимаешь? И лисы, и драконы, и все прочие. А уж призраки — к ним лучше не подходи.

Я невольно покосилась на дядюшку Ху.

— Старейший Ху не в счёт, — отмахнулся Ши Чен, уважительно кланяясь старому лису. — Он столько лет стремился к совершенству, что почти не нуждается в подпитке. И уж тем более он не станет нападать на гостью.

Мне стало неловко.

— Я не могу отказать от дома малышу Хули, — подал голос дядюшка Ху. — А если уж он повадился…

— Я с ним поговорю, Старейший Ху, — обещал супруг.

— Ему что говори, что не говори… — безнадёжно махнул рукой лис.

— Завтра, — заверил Ши Чен. — Завтра я уведу сестрицу Лянь отсюда. А пока…

Он снова осмотрел воздух вокруг меня, покачал головой и злобно посулил:

— Я малышу Хули хвосты оторву!

И ушёл. Я бессильно откинулась на спинку кресла.

— Всё будет хорошо, барышня Лянь, — заверил меня дядюшка Ху и принялся неторопливо набивать трубку. — На малыша Ши можно положиться.

* * *

Хули Хуэй пришёл вечером, поклонился дядюшке Ху и небрежно помахал мне рукой. На этот раз он был одет в красный свитер, из-под которого выглядывал воротник белой рубашки.

— Ну, прости, сестрица Лянь, — примирительно сказал он, облокачиваясь на прилавок. — Что ж ты сразу не сказала, что замужем за детективом Ши? Если б я знал…

Братец Хули был похож на провинившегося ребёнка, который своим я больше не буду пытается загладить разбитые чашки. Сердиться на него было невозможно.

— Что ты со мной сделал? — спросила я.

— А! — обрадовался молодой лис, одним прыжком уселся на прилавке и раскинул свои пушистые хвосты. — Тебе же никто ничего не объяснил! То-то ты так смотришь на нас.

Он засмеялся.

— Девятый! — строго окликнул его старый лис.

Хули церемонно поклонился старшему.

— У тебя пробой в ауре, — сказал молодой лис безо всякого перехода и уже знакомо скосил глаза. — Заметила, люди тебя в упор не видят?

Я кивнула.

— Вот то-то и оно. Драконы, да? Они-то людей не высасывают, не думай. Не сразу. Им-то до сих пор поклоняются! Но надо ж было им тебя сделать послушной.

Он облизнулся и покосился на дядюшку Ху.

— Заморочить человека трудно, — пояснил Хули Хуэй. — Тем более сейчас, когда в нас не верят. Вот в тебе дыру и проделали. Зато сейчас…

Он развёл руками.

— Ну, прости. Не удержался.

— Ничего не понимаю, — сказала я. В голове шумело.

— Я же говорю — пробой. Через эту дыру даже лисёнок из тебя силы вытянет. Раз, два — и готово.

Он снова облизнулся и наклонился ближе ко мне.

— Ты очень соблазнительна, — прошептал он.

— Девятый! — рявкнул старый лис.

Хули Хуэй отпрянул и скорчил невинное выражение лица.

— Обижаете, старейший Ху, — заявил он. — Разве ж я не понимаю, как с барышней обращаться?

— А кто была та женщина, которая за тобой гналась? — спросила я. — Почему ты убегал?

— Ах, да! — спохватился молодой лис и полез во внутренний карман пиджака. Достал оттуда пухлый конверт и протянул мне. — Отдашь мужу.

— Что это? — подозрительно спросила я.

— Архивы полиции, — сказал Хули Хуэй и засмеялся. — Вчера фотографировал, сегодня проявлял. Госпожа Хен почему-то не обрадовалась, почуяв меня в здании. Кто бы знал, что эта…

— Девятый! — напомнил о себе дядюшка Ху.

— …госпожа торчит на работе по ночам!

— Начальник Хен страдает бессонницей, — напомнил Старейший Ху. — Он часто возвращается на работу посреди ночи и берёт с собой свою любимую собачку. Ты бы это знал, если бы меньше бегал за юбками.

— То есть она — собака? — всё ещё не могла поверить я. Как-то это всё было чересчур.

— Она заколдованная, — с презрением пояснил Хули Девятый. — Что-то я про это слышал…

— Когда начальник Хен овдовел, он завёл себе собачку по кличке Минь-Мэй, — рассказал дядюшка Ху. — Вскоре он так привязался к ней, что стал воспринимать её как свою собственную дочь. А когда