Книга Прирожденный профайлер - Дженнифер Линн Барнс

заставлять себя дышать ровнее, не закрывать глаза, не представлять озорное улыбчивое мамино лицо.

– Какого рода нераскрытыми делами? – спросила я, чувствуя, как слова застревают в горле. Губы внезапно пересохли, глаза стали влажными.

Агент Бриггс оказался достаточно порядочным, чтобы проигнорировать эмоции, которые отчетливо читались на моем лице.

– Конкретные задания отличаются в зависимости от специализации. Природный дар Майкла – читать эмоции, так что он проводит много времени, изучая записи свидетельских показаний и допросов. Учитывая его предысторию, думаю, в итоге он отлично впишется в наше отделение, которое расследует преступления «белых воротничков», но человек с его талантом полезен в любом расследовании. Еще одна участница программы – ходячая энциклопедия – видит закономерности и вероятности всюду, куда ни посмотрит. Ее мы начали обучать анализу места преступления.

– А я?

Он немного помолчал, оценивая. Я взглянула на бумаги, лежавшие на столе, и мне стало интересно, есть ли среди них что-то обо мне.

– Ты прирожденный профайлер, – наконец сказал он. – Сможешь увидеть закономерности поведения и разгадать личность преступника или предсказать, как конкретный человек поведет себя в дальнейшем. Это полезно, когда есть серия связанных друг с другом преступлений, но нет конкретного подозреваемого.

Я прочла между строк то, что он подразумевал, но для надежности переспросила:

– Связанных друг с другом преступлений?

– Серийные преступления, – повторил он, выбрав другое слово, которое словно повисло в воздухе рядом с нами: – Похищения, поджоги, изнасилования, – он помолчал, и я поняла, какое слово будет следующим, еще до того, как он его произнес: – Убийства.

Правда, вокруг которой он кружил последний час, внезапно стала невероятно ясной. Он и его группа, программа – они не просто хотели обучить меня, отточить мои навыки. Они хотели использовать их, чтобы ловить убийц.

Серийных убийц.

Ты

Ты смотришь на тело и чувствуешь прилив гнева. Все должно было быть величественно и чисто. Решение должно принадлежать тебе. Тебе хотелось чувствовать, как жизнь покидает ее. Она не должна была тебя торопить.

Она еще не должна быть мертва, но она мертва.

Сейчас она должна быть совершенна, но она не совершенна.

Она не кричала достаточно, а потом она кричала слишком много и называла тебя разными словами. Словами, которыми раньше называл тебя Он. И тебя охватила злость.

Все кончилось слишком быстро, и это не твоя вина, черт побери! Это она виновата. Она тебя разозлила. Она все испортила.

Ты можешь лучше. Так, чтобы смотреть на нее и ощущать власть, ощущать возбуждение. Она должна стать произведением искусства.

Но она им не стала.

Ты снова и снова вонзаешь нож в ее живот, не видя ничего больше вокруг. Она не идеальна. Она не прекрасна. Она ничтожество.

Ты ничтожество.

Но ничтожеством ты останешься ненадолго.

Глава 5

Я разрешила агенту Бриггсу переговорить с моим отцом. Тот позвонил мне. Меньше чем через неделю после того, как я сказала папе, что сама этого хочу, Бриггс получил необходимые разрешения. Документы были оформлены. В тот вечер я уволилась из закусочной. Придя домой, я приняла душ, переоделась в пижаму и приготовилась к третьей мировой.

Я действительно собиралась это сделать, почти с того момента, когда агент Бриггс впервые заговорил со мной. Я переживала за бабушку. Да, переживала. И я знала, как сильно она и остальные родственники старались, чтобы я чувствовала себя любимой, как бы я с ними себя ни вела и сколько бы во мне ни было от матери. Но на самом деле я никогда не чувствовала себя своей здесь. Часть меня так и осталась в том роковом театре: огни, толпа, кровь. Может, у меня ничего не выйдет, но агент Бриггс предлагал мне шанс что-то с этим сделать.

Возможно, я никогда не разгадаю тайну убийства матери, но эта программа превратит меня в человека, который может ловить убийц, который добивается того, чтобы другая маленькая девочка, в другой жизни, с другой матерью никогда не увидела того, что видела я.

Это, конечно, мрачно и пугающе, и моя семья точно не хотела бы для меня такой жизни, а я хотела ее больше всего на свете.

Я запустила пальцы в волосы. Влажными они казались достаточно темными, чтобы сойти за темно-коричневые, а не каштановые. После горячего душа щеки немного зарумянились. Я была похожа на девушку, которая действительно могла стать своей здесь, в этой семье.

С мокрыми волосами я была не так уж похожа на маму.

– Курица трусливая. – Я адресовала оскорбление собственному отражению, а затем отвернулась от зеркала. Я могла бы остаться здесь, пока волосы не высохнут. Да, я могла бы остаться здесь, пока волосы не поседеют, но предстоящий разговор от этого не стал бы проще.

Бабушка устроилась в кресле в гостиной, водрузив на нос очки для чтения и положив на колени любовный роман, напечатанный крупным шрифтом. Она подняла глаза, когда я вошла в комнату, и обратила на меня острый орлиный взгляд.

– Ты рано собралась спать, – сказала она с немалой долей подозрительности в голосе. Бабушка успешно вырастила восемь детей. Если бы я была из тех, кто влипает в неприятности, вряд ли бы я смогла устроить что-то, чего она уже не видела раньше.

– Я уволилась сегодня, – сообщила я, и блеск, промелькнувший в глазах бабушки, подсказал мне, что это неудачное начало. – Новая работа мне не нужна, – быстро добавила я.

Бабушка что-то буркнула себе под нос.

– Ну конечно, не нужна. Ты же независимая. Тебе ничего не нужно от твоей старой бабушки. Тебе все равно, что она переживает.

Что ж, все идет отлично.

– Я не хочу, чтобы ты переживала, – сказала я. – Но появилась кое-что… кое-какая возможность.

Я уже окончательно решила, что бабушке необязательно знать, чем я буду заниматься и почему. Я придерживалась легенды, которую дал мне агент Бриггс.

– Есть одна школа, – произнесла я, – со специальной программой. Ее руководитель встретился со мной на прошлой неделе.

Бабушка неодобрительно фыркнула.

– Он поговорил с папой.

– Руководитель этой программы поговорил с твоим отцом, – повторила бабушка. – И что мой сын ответил человеку, который не счел нужным со мной познакомиться?

Я рассказала то, что могла. Потом дала ей буклет, который выдал мне агент Бриггс, – в нем не упоминались ни профайлинг, ни серийные убийцы, ни ФБР.

– В программе мало участников, – добавила я, – это что-то вроде интерната.

– И твой папа, он сказал, что ты можешь поехать? – Бабушка прищурилась, разглядывая фотографии улыбающихся детей на первой странице буклета, словно они лично виноваты в том, что сбили ее драгоценную внучку с истинного пути.

– Он уже подписал