Книга Ночные птицы - Кейт Армстронг

Эйса чувствует себя мишенью. Словно в красоте кроется опасность.

Кто-то вырывает ее руку из хватки мужчины, блестящего от пота. Эйса выдыхает.

– Дорогая, – говорит Матильда, – куда ты пропала? Мне отчаянно требуется твоя помощь.

Мужчина выпячивает грудь, демонстрируя, насколько оскорблен этим вмешательством.

– Молодой лорд Брендл, – говорит Матильда. – Это вы?

Он раскатисто смеется.

– Даже маска не сделала бы меня похожим на сына, дорогая леди Динатрис.

Она похлопывает его по руке.

– Зато придает молодости, милорд! Клянусь вам. Вы меня одурачили.

Матильда очень красива. У нее каштановые волосы и сверкающие янтарные глаза. А так как это ее мир, то кажется, что она ничего не боится.

Мужчина бросает взгляд на Эйсу.

– И что у вас за дела с этой ослепительной красавицей?

– Ох, довольно скандальные, – с лукавой улыбкой отвечает Матильда. – И они не для ваших невинных ушей.

Он недовольно ворчит, но Матильда уже берет Эйсу под руку. При соприкосновении их рук что-то проскальзывает между ними. Так происходит всегда, когда они касаются друг друга: зов и ответ на неизвестном языке. Эйса считает, что это говорит магия. И ей хочется одновременно и прижаться к девушке, и отстраниться.

– Этот мужчина отвратителен. – Матильда морщит нос. – И больше похож на хорька, чем на лорда.

Эйса не может ответить. Ее дыхание словно вода, которая ушла с отливом и не возвращается обратно. Зал кружится у нее перед глазами, а огни свечей напоминают духов в тумане.

– Воздух создан для дыхания, дорогая. – Матильда протягивает ей стакан с напитком. – Так что вдохни поглубже. И выпей это.

Матильда не из тех, кто спокойно принимает отказ, поэтому Эйса послушно пьет коктейль. У него вкус океанских брызг и пирогов, которые мама обычно пекла по воскресеньям после сбора урожая. К горлу подступает ком, и ей приходится постараться, чтобы не разрыдаться.

– Перестань нервничать, – шепчет Матильда. – В этом зале нет ничего, чего стоит бояться.

Вот только здесь собралась стая акул, а она лишь пескарь. Эйсе кажется, что они проглотят ее, не успеет сезон закончиться.

Матильда вздыхает. Если Эйса хочет чего-то добиться, ей нужно научиться разбираться с развратными пронырами вроде Брендла. Но проблема в том, что она ужасная лгунья. Матильда пыталась научить ее искусству обмана, но Эйса всего боится, а на ее бледной, как у всех жителей Иллиша, коже сразу проступает румянец.

– Ты ведь знаешь, что это званый вечер, ведь так? – уточняет Матильда. – И сюда приходят, чтобы повеселиться.

– Знаю. Но у меня такое чувство…

– Какое?

Эйса прикусывает губу:

– Будто произойдет что-то плохое.

Хорошо, что Тенни Мэйлон не выбрал тогда Соловья. На взгляд Матильды, девушка еще не готова принимать клиентов. Но в первый вечер сезона всегда повышенный спрос. Она заправляет выбившуюся прядь за ухо Эйсы.

– Нас хорошо охраняют. Тебе не о чем беспокоиться.

Но эти слова не убеждают Эйсу.

– Мне только хотелось бы…

Она замолкает, и Матильда обводит взглядом толпу. Ее нужно чем-то отвлечь.

– Давай немного пройдемся.

Пока они обходят зал, Матильда рассказывает Эйсе про гостей, которых узнаёт. Но не уточняет, кто из них покупал магию Щегла и что планировал с ней сделать. Как-то один лорд выдал себя за конкурента по бизнесу, чтобы дискредитировать его перед партнерами. А девушка приняла облик моряка, чтобы пробраться тайком на военный корабль. Матильде неизвестно, что некоторые делают с ее даром, да и, по правде говоря, ей не очень интересно, но как, должно быть, волнующе оказаться кем-то другим.

Но ей этого никогда не узнать. Ночные птицы могут только дарить свою магию, хотя в семейных преданиях упоминается, что женщины в ее роду могли и сами использовать ее. В детстве Матильде рассказывали на ночь сказки о деяниях, которые совершали наделенные магией девушки, которых звали Огненными птицами. Их считали богинями, и они могли заставить воду морей расступиться и сдвинуть горы. Захватывающие сказки, настолько удивительные, что вряд ли описывают правду.

Мимо них проходит госпожа Великого Дома, за которой тянется шлейф магического дыма.

– Столько магии, – шепчет Эйса. – Неужели всем наплевать на закон?

Она говорит о законе, который поддерживают воздерживающиеся от использования магии и отцы церкви, обожающие читать проповеди о том, что магия – это нечто неприкосновенное.

– На званый вечер к Лете просто так не попасть, – говорит Матильда. – Здесь нет ни воздерживающихся, ни смотрителей.

За монеты многие из них делают вид, будто не знают о подобных вечерах. Да и вряд ли кто-то осмелится вламываться к лорду Великого Дома.

– И ты их не боишься? – спрашивает Эйса.

Матильда поворачивается, отчего цветы-бижу на ее платье закрываются.

– О, перестань. Если бы смотритель увидел меня в этом платье, то максимум пожурил бы.

– Нет, я про… другое.

Про их магию? Матильда улыбается:

– Конечно, нет, дорогая. Если верить церкви, таких девушек, как мы, не существует.

Закон о запрете магии скука смертная, к тому же Матильде всегда казалось, что он к ним не относится. Да и в том, чтоб нарушить правила, есть что-то волнительное. Она слегка постукивает ногой.

– Куда подевалась Сейер?

– Уже соскучилась?

Матильда с Эйсой вздрагивают от неожиданности.

– Ломаные медяки, Сейер, – ругается Матильда. – Сколько раз я говорила тебе, что нельзя подкрадываться к людям?

– Я не виновата, что тебя так легко напугать, – отвечает Сейер, широко улыбаясь.

Ее золотистые глаза сияют за маской цвета полуночи, а почти черные, коротко подстриженные волосы уложены красивыми волнами. Ее высокой, худощавой фигуре прекрасно соответствует платье, сшитое по последней моде. Но даже увидев ее в этом изысканном наряде, любой поймет, что она выросла не в Пегасе. Ведь она двигается как подкрадывающаяся к добыче голодная кошка.

– И чем же ты занималась все это время? – спрашивает Матильда. – Обчищала карманы гостей?

Сейер не реагирует на колкости:

– Только те, что были открытыми.

Лета так и не сказала Матильде, откуда Сейер. Но мать заметила, что у девушки такие же золотистые глаза, как у Нади Сант-Хельд. Которая, судя по слухам, лишилась статуса Ночной птицы из-за несчастной любви и рожденного вне брака ребенка. Матильда согласилась бы станцевать с лордом Брендлом, чтобы узнать эту тайну, но Сейер хранит молчание надежнее, чем устрицы Дальнеземья свои жемчужины.

Матильда прижимает обеих девушек к себе:

– А давайте поиграем.

Сейер стонет:

– Только не это.

Матильда подавляет разочарованный вздох. Она скучает по Ночным птицам: Петре, Сив и Октавии. Скучает по сплетням и секретам, которыми они обменивались, тайком попивая вино. Званые вечера, проведенные с ними, казались яркими и наполненными надеждой. Но Петра не выходила в свет с прошлой зимы, с тех пор как вышла замуж. А Сив и Октавия вступили в семейную жизнь на пару месяцев раньше ее. Магия Ночных птиц тускнеет лет через десять, порой двадцать, вот почему девушки вступают в брак после первого сезона. Чтобы сохранить свой дар для будущего мужа. Матильда оставалась единственной Ночной птицей, пока несколько месяцев назад не появилась Сейер, а потом и Эйса. Но иногда она предпочла бы