Книга Хроники девятиконечной звезды - Никита Переста
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Началось всё с того, что управляющий усадьбой, Модест Карлович, объявил о приезде в деревню старого друга барина, хана Самаркандского из Кокандского ханства, Артемия Ибрагима Федун-Али вместе со свитой и велел провести торжественную встречу гостей. С тех пор, пекарни вели очень активную деятельность. Всё должно было быть по высшему разряду. В день приезда на балконе двухэтажной барской усадьбы поставили праздничный стол, богато накрыв его хлебом, солью, вкусными яствами и графинами с водкой, вином и чачей. Посмотреть на загадочного басурманского барина собралась у ворот вся деревня. Бабы вынесли иконы и каравай. Пришел поглазеть на хана и Филька со своим единственным другом – дядей Сашей.
Фильке очень сильно не хотелось посещать данное мероприятие, но неутихающие уговоры дяди Саши всё-таки подействовали. Последние три дня он бессильно валялся на печи в своей затхлой избушке, оставшейся ему после смерти родителей. Сквозь дырявую крышу на его лицо падали капли холодного осеннего дождя. Раны на спине и заднице ещё не затянулись, хоть он их и смазывал постоянно спиртом. Барин Индианов распорядился отпустить его с позорного места и заявил перед всем честным народом, что Филька ни в чём не виноват. Он извинился перед крепостным за свою темпераментную дочку и отборно накормил щами. Так накормил, что Фильке даже не пришлось в следующие дни ловить деревенского петуха, что уже было большой удачей. Барин уверял Фильку в том, что он очень важный для деревни человек, которому он уже придумал предназначение. Вряд ли это правда, скорее всего барин просто испытывает к нему жалость, как к убогому.
Дядя Саша последние три дня пил не просыхая. Так его задели трёпка от Вахнова и наказание Фильки. А когда дядя Саша пил, это был уже совершенно другой человек: мудрость и рассудительность куда-то пропадали, взамен им приходили разгильдяйство, наглость и глупые шутки. Он даже не стал помогать Фильке в починке крыши, хотя обещал.
В день приезда дядя Саша успел где-то надраться самогона и что-то напевал себе под нос, а, когда они влились в толпу, он стал бойко со всеми здороваться и приставать к девкам, его также весело и аккуратно посылали куда подальше. Он всё время повторял Фильке: «Фильк, почему ты такой грустный? Улыбайся! Посмотри на себя, ты в самом расцвете сил. Жених! Иди, вон к девкам подойти – люб будешь, не укусят!». И смеялся дребезжащим смехом, подмигивая всем подряд. Фильке же было стыдно за старого вояку, опустившегося до сельского пьяницы и клоуна. Его друг как будто всё уже забыл. А ещё ему было стыдно за свою драную рубаху и старые лапти. Красного праздничного кафтана он не имел, и все выходные и праздники ходил в обычной рабочей одежде. Он тревожно переступал с ноги на ногу, ссутулился и глядел опущенными глазами в землю, надеясь, что никто не обратит на него внимание. Но, увы и ах, косые взгляды и сальные шутки сыпались на него со всех сторон:
- Что опять пришёл поглазеть на барыню? Прошлого раза твоей заднице не хватило?
- Снимай штаны!
- Мы тебе устроим сладкую жизнь!
А Вахнов, увидев Фильку, улыбнулся и сделал фирменный жест – провёл пальцем вдоль горла. «Думаю, на мельницу мне теперь ходить опасно»,– грустно подумал Филька.
Иногда Филька, чтобы отвлечься от переживаний, поглядывал на барина. В отличие от большинства русских помещиков, получивших дворянский чин и имение по наследству, Дмитрий Индианов был своеобразным человеком. До того, как царь даровал ему дворянский чин и имение за подвиг при Бородино, он много путешествовал по миру – занимался поиском древностей. Были слухи, что он вообще не русский, а американец, поэтому некрещёный и не верует в Бога. Но Филька слухам не верил. Он считал каждого человека хорошим, пока не доказывалось обратное. Тем более барин отлично матерился по-русски, регулярно ходил в церковь, сам рубил дрова, выбегал из бани зимой в снег, в общем, был силён как бык и крепок духом, как истинный русский мужик.
Барин стоял на балконе усадьбы с рюмкой. Он нервно теребил её в руках. Иногда он брал в руки графин водки с праздничного стола и подливал себе. За столом сидел управляющий. Внезапно сердце Фильки ёкнуло. На балкон вышла дочка барина, Юлия. Она была в том же розовом платье, её длинные светлые волосы развевались… Она была такая красивая. Филька стыдливо опустил глаза в пол. Даже, несмотря на произошедшие события, он её всё равно любил. Дядя Саша, когда он был трезвый, долго объяснял ему, что это не любовь, а то, что Филька просто не знал ещё женщин. С тех пор так никто из женщин и не захотел вступить в брак с Филькой, и он так и не смог узнать любовь это или нет.
А честной народ, тем временем, позабыв про оскорбления Фильки, гоготал во все голоса:
- Ух, и надерусь я сегодня по самые щи!!!
- Авось, барин не заставит еще два дня отбывать барщину, на охоту с ханом уедет…
- Девки, девки, слышали, говорят, хан – красив собой, умён и не женат, авось, возьмёт кого в наложницы! Хочу купаться в море, жить в роскоши, кататься на лошади…
- Ага, Манька, скорей на неваляшке своей катать он тебя будет!
Грохот смеха раздался в рядах крестьян, что ещё больше встревожило Фильку. Он покраснел и испуганно озирался по сторонам. Дядя Саша едва стоял на ногах, он уж ничего не соображал. Из-за холма показалась вереница из повозок.
- Едут, хлопцы, едут!
Крестьяне вгляделись вдаль. Чем больше приближалась к ним странная процессия, тем больший испуг охватывал их. Повозки странной конструкции ехали сами без лошадей! При этом, раздавался странный гул, словно от станков в мануфактурах. Сначала на толпу опустилась полная тишина. Обескураженные крестьяне отчаянно пытались понять происходящее – кто-то размышлял о том, сколько и чего он выпил, кто-то крестился, кто-то уже мысленно готовился ко второму нападению французов (только у них может быть такая чудо-техника). Потом бабы закричали, побросали иконы и каравай и бросились наутёк. За ними и мужики. Барин закричал с балкона:
- Куда!!!??? Высеку всех, суки!!!
Не побежали только деревенский юродивый Миша, сумасшедший старик Степаныч, дядя Саша и Филька. Миша вышел на дорогу, встал на колени, поднял ладони к небу и закричал:
- Боженька всемилостивый, помоги рабам своим верным! Не дай демонам окаянным Апокалипсис свершить, в пекло адское агнцев невинных утащить!
И стал биться головушкой о землю. Его глаза были полностью