Книга Эхо чужих желаний - Мейв Бинчи

подобного вслух, но Дэвид это чувствовал.

Стол с учебниками стоял у камина, и Нелли обычно приносила чайник и коврижку или кусок яблочного пирога.

Мисс О’Хара гораздо охотнее болтала с Нелли, чем с матерью Дэвида. Она спрашивала о старом отце Нелли, который жил в деревне, о ссоре с братьями и о том, нет ли вестей от сестры из Канады. Они с Нелли хихикали над тем, что опять ляпнула экономка преподобного отца О’Двайера мисс Маккормак. Все называли ее Сержант Маккормак, потому что она пыталась прибрать к рукам не только отца О’Двайера с местной церковью, но и весь Каслбей.

Войдя в дом, мисс О’Хара сразу потянулась к камину. Ее руки, сжимавшие на ветру велосипедный руль, замерзли.

– Боже, Нелли, разве это не грех – разводить такой большой огонь только для нас с Дэвидом? Мы могли бы заниматься и на кухне рядом с плитой.

– О нет, так вообще не пойдет! – ужаснулась Нелли.

– Ты не против, Дэвид? – начала мисс О’Хара… и вдруг осеклась. – Нет, не обращайте на меня внимания, я всегда хочу изменить мир, в этом моя проблема. Нам повезло, что здесь такой великолепный камин, давайте же пользоваться им по максимуму. Нелли, не подскажешь, что строят рядом с отелем Диллона? Похоже на аэродром.

– Я слышала, там будет солнечная терраса, – с важным видом сообщила горничная. – Может быть, летом у них появятся стулья и карточные столы, а еще там будут подавать чай.

– Им понадобятся пледы и грелки, если летом вернется прошлогодний холод. Ну-ка, студент, доставай учебник географии, мы сделаем из тебя всемирно известного эксперта по пассатам. В твоей школе все позеленеют от зависти, когда ты вернешься в свой храм науки. Мы покажем им, что такое настоящий ученый, каких мы растим в Каслбее.

Пэдди Пауэр был высок и коренаст. Его лицо изрядно потрепала непогода, главным образом резкий ветер, который дул с моря, когда доктор навещал больных, шагая по переулкам, где не проехала бы его большая подержанная машина. Копна лохматых волос росла во все стороны, напоминая корону, – прежде каштановая, потом крапчатая, а теперь преимущественно седая. Из-за своего телосложения и прически мистер Пауэр порой казался суровым тому, кто не успел узнать его получше. У него была приятная манера вести разговор, обмениваясь с собеседником добродушными шутками, пока он не понимал, что стряслось. Он говорил, чтобы расслабить пациента, а сам тем временем без напряжения и тревоги находил песчинку в его глазу, занозу в руке, осколок стекла в подошве или болезненный участок внизу живота.

Этот дородный мужчина с трудом мог подыскать себе одежду нужного размера и никогда не заботился о ней. Жизнь слишком коротка, считал он, чтобы тратить время у портного, неся всякий вздор о линиях, крое и лацканах. Однако, несмотря на грузную комплекцию и небрежное отношение к собственной внешности, Пэдди Пауэр был полон здоровья и сил. Он легко спускался из своего сада по тропинке к морю, плавал шесть месяцев в году и раз в неделю играл в гольф. Но сегодня был долгий день, и Пэдди Пауэр устал. Он проехал семнадцать миль, чтобы навестить молодую женщину, которой предстояло умереть к Рождеству, при этом она радостно щебетала о том, как ей, несомненно, станет лучше, лишь только наступит хорошая погода. Ее пятеро детей шумно и беззаботно играли у ног доктора, а бледный молодой муж безучастно сидел, глядя пустыми глазами в камин. Потом Пэдди Пауэру пришлось провести неприятную беседу с одним из братьев Диллонов из отеля и объяснить ему, чем грозит повреждение печени. Он старался тщательно подбирать слова, но все равно столкнулся с глухой стеной непонимания и обиды. Под конец Дик Диллон посоветовал доктору не лезть не в свое чертово дело, ибо трепать языком он горазд, но полграфства знает, что три года назад на скачках доктор напился до поросячьего визга, поэтому не стоит бросать камни в чужой огород. Затем Пэдди Пауэр столкнулся с двумя тяжелыми случаями гриппа у стариков. Поразив заведомо слабые легкие, грипп предсказуемо в скором времени грозил обернуться пневмонией.

Когда люди нахваливали морской воздух и свежий, бодрящий бриз, Пэдди Пауэр мрачно думал: «Им бы зайти сюда зимой в приемную врача, болтали бы меньше».

Дома Молли сказала ему, что Дэвид легко и быстро справляется с уроками и каждое утро два часа занимается самостоятельно.

– Анджела – замечательный учитель. Жаль, что она так и не получила признания, – ответил Пэдди, устало снимая ботинки и надевая тапочки.

– Так и не получила признания? Разве она не старший школьный преподаватель с большой зарплатой и дипломом? Неплохо для дочери Динни О’Хары, – фыркнула Молли.

– Ты упускаешь главное. Это умная девочка, но она застряла здесь, в Каслбее, и обучает детей, которых ждет место официанта или продавца. А дом, где она живет? Я имею в виду, что даже Малые сестры бедняков[3] не сделали для паствы столько, сколько Анджела для своей матери.

– Да знаю я, знаю.

Молли хотелось поскорее покончить с неприятной темой.

– И все же когда-нибудь за ней может приехать принц на белом коне, – сказал доктор, улыбаясь при этой мысли.

– Не старовата ли она для принца? – возразила Молли.

– Ей всего двадцать восемь, на год больше, чем было тебе, когда мы поженились.

Молли терпеть не могла, когда муж говорил на подобные темы в присутствии Нелли. Молли росла не в Каслбее, она приехала из большого города и училась в дублинской школе. Ей не нравилось, когда кто-то ее поучал и тем более напоминал о возрасте.

Она взглянула в зеркало – немолода, но все еще хороша собой.

В Дублине Молли подружилась с закупщиком из магазина, и теперь у нее не было проблем с обновлением гардероба. Она предпочитала добротные шерстяные костюмы – достаточно свободные, чтобы под пиджак надеть теплый жилет и даже тонкий свитер. В Каслбее приходилось носить много одежды. Пэдди годами дарил жене красивые броши, чтобы она выглядела нарядно. Кто бы ни пришел к ним в дом, Молли Пауэр всегда была одета с иголочки и готова к приему гостей. Каждые три месяца она делала в городе химическую завивку. Ее волосы были аккуратно уложены, и она не пренебрегала легким макияжем.

Молли осмотрела свое лицо. Она боялась, что местный климат выдубит и иссечет морщинами ее кожу. Это случилось со многими женщинами, но они, вероятно, даже не пользовались кремом.

Она улыбнулась себе и, повернув голову, залюбовалась недавним приобретением – красивыми клипсами в тон зеленой броши на серо-зеленом шерстяном костюме-двойке.

Пэдди увидел, что жена улыбается, подошел и встал у нее за спиной, положив руки ей на плечи.

– Насчет себя ты права, ты великолепна, – признал он.

– Я об этом вовсе не