Книга 1918-й год на Востоке России - Коллектив авторов -- История

наличных сил, решался вопрос вообще об устройстве вооруженной силы, ибо ясно стало, что наличными силами из добровольцев в дальнейшем не справиться со всеми задачами. Надо было прибегать к мобилизации.

Район влияния Самары расширился: сначала был занят чехами Бузулук, затем занята Уфа. Атаман Дутов[12] занял Оренбург, и большевистские силы этого района отошли частью по дороге в Туркестан, частью на север. За Уралом, после выступления чехов в Челябинске, создался фронт на Екатеринбургском направлении. Уральские казаки продолжали свою борьбу на Саратовском направлении, прислав в Самару две сотни казаков.

В вопросе устройства вооруженной силы авторитет тех лиц, которые стали во главе военного управления, имеет, конечно, первостепенную важность; в первые дни устройства вооруженной силы это возглавление, на наш взгляд, было каким-то совершенно непонятным, но казалось временным; к сожалению, никчемная, непривычная организация продержалась до конца.

Во главе военных сил был поставлен «штаб Народной армии» из трех членов, подчиненных Комитету членов Учредительного собрания. Члены штаба были Галкин, Фортунатов, Боголюбов, последний заменен был В. И. Лебедевым[13]. Это была замаскированная советская система: военный руководитель — Галкин и два комиссара.

Почему сразу не был назначен один ответственный командующий силами, сказать трудно. Вероятнее всего, что боялись засилья военного командования. Когда мы узнавали у полковника Галкина, кто же является распорядителем вооруженных сил и ответственным за создание их, он отвечал: «Штаб из трех лиц», из коих он — начальник штаба, а остальные двое члены. Распоряжался же большей частью единолично он, но и остальные члены могли появляться и в штабы, и в войска и требовать исполнения их указаний. Из разговоров можно было уяснить какие-то сумбурные планы насчет дальнейшего: «Когда Народная армия разовьется, тогда будет назначен командующий армией».

Можно с уверенностью сказать, что этот «штаб из трех лиц» не сумел бы даже начать работу, если бы группа молодых офицеров Генерального штаба не явилась к полковнику Галкину 9 июня и не предложила свои услуги, ибо сам он не был подготовлен к работе и не имел в своем распоряжении подготовленного состава. Единственный опытный, старый военный, генерал Т., не подходил для спешной, нервной, требующей исключительной энергии работы.

Этот «штаб из трех лиц» довольно долго стоял во главе дела. Распоряжался всем полковник Галкин; Боголюбов и заменивший его В. И. Лебедев работали больше по политической части; последний участвовал и в операциях под Сызранью и Казанью и выступал довольно часто на митингах. Третий член, Фортунатов, почти не вмешивался в работу по устройству армии и большей частью участвовал в операциях как рядовой боец с винтовкой в руках. В самарский период борьбы он был дважды ранен.

Главнейшее значение приобретала работа начальника штаба, полковника Галкина. Он отдавал работе, особенно на первых порах, всего себя, но по неопытности из тысячи повседневных забот не мог отбросить лишнее и заняться главным. Многочисленные просители, прожектеры, политика отнимали массу времени, выматывали энергию, не давали заняться практическим разрешением целого ряда вопросов, связанных с формированиями. Он не сумел освободить себя для дела.

Подчиненный начальнику штаба оперативный отдел и отдел формирований делали свое ежедневное дело как считали нужным, но, конечно, не могли дать той работы, какую может дать авторитетный командующий войсками. Оперативный отдел еще пользовался вниманием начальника штаба, ибо там ежедневно днем и ночью била ключом жизнь, требующая иногда исключительных распоряжений. А отдел формирований был предоставлен самому себе. Иногда этот отдел настойчиво добивался внимания к своей работе, ставил на разрешение важнейшие принципиальные вопросы, но для него… было мало времени. Получались резолюции или делались представления в комитет, а между тем жизнь требовала иногда сейчас же перевернуть все вверх дном, но добиться необходимых результатов.

Для примера приведу несколько случаев:

1. В Самаре формируются пехотный полк и артиллерийские батареи. Две роты полка при сформировании выброшены на фронт, а остальные еще в периоде формирования в зависимости от поступления добровольцев, наличия снаряжения, вооружения и проч. Мы настояли, чтобы почти ежедневно все назначенные начальники частей в известный час собирались в штаб со своими нуждами. К этому времени собирались и те члены штаба, от которых зависело снабжение. Командир батальона или полка заявляет, что людей у него прибыло до батальона, но он не имеет винтовок, лошадей, денег. Выясняется, что заведующий оружием выдал винтовки кому-то по своему усмотрению, что интендант не в курсе формирований и нужд. На первых порах путем таких собраний достигалось многое, а затем члены штаба не могли уделять им времени.

2. Уже позже, когда при наших успехах захватывалось имущество, необходимое для новых формирований, ни разу не было сделано энергичного шага для того, чтобы немедленно же взять его в свои руки для использования в общих интересах, а не в интересах захвативших, иногда вовсе не нуждающихся. В результате часто возвещалось о захвате значительного имущества, а для формируемых частей нельзя ничего было вытянуть. Требований штаба для урегулирования таких вопросов было недостаточно; нужна была настойчивость со стороны начальника. А он в потоке ежедневных дел не мог уделить этому своего внимания.

3. На первых же порах возник вопрос об основаниях для службы добровольцев, так как нельзя же было ограничиваться объявлением, что добровольцы записываются там-то. Нужно было принципиальное решение целого ряда вопросов: кто принимается, содержание, служба, внутренний порядок, права начальников по наложению дисциплинарных взысканий и проч. С большим трудом удалось добиться основных положений, составленных в ультрадемократическом духе 1917 года, во избежание длинных разговоров в комитете. Правда, это не имело большого влияния на действующие части Народной армии, так как они были сильны желанием бить большевиков, были сплочены и в большинстве жили не по этим правилам, а по традициям и положениям прежней Русской армии.

С объявлением же мобилизации нужно было решение вообще о дальнейшем направлении службы, о переходе к другим порядкам, в большинстве к прежним уставам. Правда, это мало помогло, так как дело было не в уставах, а в тех настроениях, с которыми пришли на службу мобилизованные офицеры, солдаты и добровольцы. Предположения, что добровольцев будет недостаточно для выполнения всех задач, скоро оправдались. Отдел формирований и оперативный начали усиленно добиваться решения вопроса о мобилизации, так как время не ждало, нужно было торопиться с созданием частей и пополнений и вообще с решением вопроса, какие требования надо предъявлять жителям каждого освобождаемого от большевиков района для собственной обороны. Комитет Учредительного собрания неохотно шел на объявление мобилизации, ибо знал, что в населении она не вызовет сочувствия.

Советская власть приблизительно в это же время уже отказалась от добровольческой системы комплектования. Выступление на Волге дало окончательный