Книга Патологоанатом. Призрачный мир - Caitlin King

на теле, из которого фонтаном шла кровь.

— Что случилось? Вы чего так кричите, я же рядом.

— Чего я так кричу? Сука, он ЖИВОЙ! — Кричала Виктория, на интерна.

Который, по-видимому, впал в ступор от ужаса. Его лицо побледнело, а руки начало трясти, как после недельной попойки.

— Как живой? — Спросил молодой человек, но уже явно начинающий сидеть на глазах.

— Да ёбаный в рот! Хватай стетоскоп и слушай, стучит ли сердце.

Артур на негнущихся ногах подошёл к столу, припадая обратной стороной стетоскопа к грудине мужчины. Секунда, две, три, минута, но он ничего не слышно. Он поднимает глаза на Вику и мотает головой, что ничего нет. Но Вика, не будет Викторией, если не проверит сама. Показав, где и как надо зажать разрез, она сама припала к груди Матяша. И как по щучьему велению, по Викиному хотению, сердце издало один удар. Один, но такой чёткий.

— Блядсво! Быстро беги за Симой, он жив и ему нужна срочно помощь. — Кричала Вика, отпихивая Артура от тела.

Парень, не сопротивляясь, рванул из кабинета. Девушка молилась всем богам, хоть ни разу этого не делала. Она боялась его потерять, боялась, что его смерть будет на её руках. Кровь никак не останавливалась, всё было плохо, оставалось только ждать подмоги. Дверь за спиной девушки распахнулась, ударяя ручками об стену.

— Привет. И сразу к делу. Ты точно уверенна, что он жив? — Спрашивала запыхавшаяся барышня, уже раздавая команды своим мед братьям.

Вика тоже немедля, взобралась на мужчину, всё так же зажимая рану.

— Вот ты думаешь, я бы просто так устраивала кипишь. У него с груди фонтан, а сердце бьётся, но пиздец как медленно. Примерно один удар в полторы минуты.

— Капец, но как такое возможно?

Причитали они, уже на всех парах летя в операционную. Они были словно торнадо. Такого, ещё клиника ни разу не видела. Крики, шум-гам, кровь, тянущаяся от морга к хирургии и девушка верхом на голом мужчине. Заехав в операционную, как Ленин на броневике, Вику почти сразу сменили, а её отправили ожидать за дверями. Собрав последние силы, девушка покинула зал для операций. Время тянулось медленно и чем дольше никто не выходил, тем больше Вика себя винила за невнимательность.

— Как же я не заметила?

Она не могла простить себе такую оплошность, которая может стоить жизни человеку. Все, кто к ней подходили, не могли до нее достучаться. Она молчала, иногда поглядывая на дверь операционной. Даже Кроули, пытался её растормошить, но всё было в пустую.

— Добрый день. А подскажите пожалуйста, где я могу найти Винт Викторию Сергеевну? — Спросил незнакомый мужчина.

Девушка только подняла голову, вставая с места, что бы ответить. Как из дверей операционной вышла её коллега. Она посмотрела на девушку уставшим взглядом. Вика не могла понять, жив он или нет. Но когда подруга, снимая маску с лица, начала отрицательно качать головой. Вике этого было достаточно, чтобы уйди в глубокий обморок.

Глава 5

Это всё конечно было ожидаемо. Столько нервов и стресса, любой бы уже валялся в отключке. Даже, наверное, ещё на этапе вскрытия, что это ещё живой человек. Вика долго и стойко продержалась, но новость о смерти человека, да ещё и по ее вине. Добила девушку. И если бы она не была так, погружена в самокопание, то услышала бы вопрос следователя. Умер ли пациент, на что хирург отрицательно покачала головой.

— Вот те. А чего это она шмякнулась? Всё же хорошо, пациент жив. Правда ещё надо узнать все обстоятельства. Очень уж интересно, как он попал к ней на стол. — Говорил следователь, рассматривая девушку.

Которая сейчас была у него в руках. Он отметил, что на вид, она очень вымотана. Лицо бледное, почти белое. Руки безвольно свисают по бокам и это, если не брать в учёт того, что они по локоть в крови. Ему было жалко девушку. Но в его профессии, жалость не залог успеха.

— А что не понятно, у человека стресс. На радостях и не сдержалась. Ничего, сейчас полежит немного и придёт в себя.

— Ну у вас и радости. Что же тогда с вами происходит с горя, даже страшно представить. Но сейчас не об этом. Куда девушки нести? Я не могу её до завтра на руках держать. Мне ещё с делом надо разобраться. — Говорил мужчина, немного подкидывая свою ношу, чтобы не уронить.

— Идемте, тут не далеко.

— Тогда пока идём, я по задаю вопросы. Вы не против?

— Нет, не против. У меня как раз, мало времени.

Конечно, Сима не была против. Она хотела поскорее от него отделаться, чтобы закончить работу и сразу прийти к подруге. Уж очень ей не нравилось состояние Вики.

— Тогда, будьте добры представьтесь. И расскажите, что вы видели во время операции, может какие-то следы странные на теле.

— Симачёва Екатерина Валерьевна. На самом деле, кроме аккуратного разреза на груди пациента, ничего больше не было. Одно странно и пугает. Это его пульс.

Задумалась Сима, что такого в своей карьере, она ещё ни разу не видела. А уж тем более, не прикладывала руку к этому.

— Как это понимать?

— Его сердце работает, но очень медленно. Скажу честно, положа руку на сердце, я бы тоже не поняла, что он жив. У него все признаки смерти на лицо.

— Разве такое возможно? Для этого должно быть какое-то объяснение. Просто так, такое невозможно.

— Я бы сама хотела понять, что там произошло. — Говорила девушка, пропуская следователя в пустую палату.

Он аккуратно уложил Вику на кровать и отошёл в сторону, когда к ней уже подходили две медсестры. Одна держала в руках чистую одежду и маленький тазик с водой, но кажется, там было ещё что-то. Может спирт. А у второй, была капельница. Решив не смущать девушке, следователь вывел Симачёву в коридор, предлагая присесть на лавочку для дальнейшего разговора.

— Продолжим?

— Я бы с радостью, но это всё. Больше, мне нечего рассказать. Вам, наверное, лучше обратиться к нашему главврачу. Он вам всё расскажет и покажет. А если на него надавить, то и видео с камер даст. Только я вам об этом не говорила. На этом разговор был окончен. Следователь отправился к главврачу, а Сима сначала решила проведать теперь уже больного клиента реанимации и только потом пойти к Вике.

Раннее утро

Противное солнце, не давало девушке поспать ещё немного. Оно щекотало своими лучиками, её нежные веки, от чего приходилось щуриться. Но преодолев яркий свет,