Книга Гориллы в зелени - Ольга Кентон

— Моральный облик! Лер, ты не считаешь, что это звучит очень громко? Мне кажется, она просто не хотела рисковать. Может быть, она тем самым пыталась обезопасить самого Даню. Он взрослый мужчина, а она молодая девочка, при этом видела весь этот мир изнутри, видела самых разных мужчин. И думаю, прекрасно понимает, что некоторым из них мало отношений на расстоянии. Думаю, она просто боится.

— Ты ее реально оправдываешь.

— Да потому что я думаю, что и сама могла бы сказать что-то подобное.

— Ты нет… Это же постановка перед фактом. Как можно так говорить? Одно дело спросить у человека, как он к этому относится, а другое — сказать, что будет только так, а не иначе. О каких идеальных отношениях может идти речь, если они заранее договорились, что «на стороне» это не в счет? — сказала Лера.

— Я не знаю, договорились ли… Я только знаю, что она об этом сказала.

— Попытка создать не идеальные, а просто удобные отношения. — Но тут Лера остановилась, словно вспомнив что-то. — С другой стороны, разве бывает что-то идеальное?

— Идеальными бывают несколько дней, ночей, проведенных вместе, — согласилась Диана, — первые свидания, когда есть чувство новизны и тянет друг к другу, а потом все словно затухает, становится обычным. Бывают какие-то всплески, но это крошечные огоньки на фоне того, что было и уже не вернешь.

— А я все-таки верю, что можно сохранить любовь на всю жизнь, поэтому хватит о грустном, — сказала Лера, — приехали.

После третьей рюмки коньяка мы с Дианой были изрядно подшофе. Лера сказала, что ей скучно смотреть на нас, пьяных, и поехала домой. Был час ночи. Я решила позвонить своему бывшему.

— Привет. Ты что, спишь?

— Алло, кто это?

— А, ты меня уже не узнаешь? Это я, Маша.

— Маша, почему ты так поздно звонишь?

— Почему же поздно, в Лондоне только одиннадцать вечера.

— Да, но мы уже легли спать.

— Ах, «мы уже легли спать»? Ну и как? Может, я вас отвлекаю?

— Маш, не опускайся до дешевого сарказма.

— А… Просто ты, ты… ты не понимаешь, как мне больно, ты поступил со мной, как… — Я с трудом находила нужные слова, слова застревали, терялись и мешались между собой.

— Маша, давай не будем говорить об этом.

— Не перебивай меня, — собрав силы, заорала я во все горло. — Я слушала тебя все это время, все шесть месяцев смотрела тебе в рот и слушала, так что послушай и ты меня. Пусть твоя мадам потерпит немножко…

— Лучше мы закончим этот разговор и продолжим его завтра утром, когда я позвоню.

— Завтра утром… Кому нужно разговаривать с тобой по утрам? Ты знаешь, что утро — мое любимое время суток, так что не надо мне его портить. Да и вообще утро для меня начнется часа в три дня.

— Маша, ты несешь какую-то чушь… Ты что — напилась?

— Да, я пьяная. Между прочим, напилась дорогого коньяка. А ты, наверное, ожидал, что я выпью чего-нибудь другого, подешевле, да?

— Нет, почему же, я знаю, что у тебя хороший вкус.

— А вот в твоем вкусе я могу усомниться. Как ты мог? Как ты мог променять меня на эту?

— Не говори того, о чем потом будешь жалеть.

— Я, жалеть? Жалеть будешь ты, дорогой, а я буду танцевать. Кстати, я сегодня познакомилась с мужчиной, он полностью в моем вкусе, а не то что ты… Как я вообще могла что-то в тебе найти?!

— Будем теперь друг друга оскорблять?

— Конечно, это завершающая стадия наших отношений.

— Нет, я уже понял, что ты действительно пьяна, спокойной ночи.

— Нет, дарлинг, теперь у тебя ночь будет неспокойная, теперь ты будешь рассказывать своей Оксане, что твоя бывшая дура Маша напилась и несла какую-то чушь, а она будет смеяться. А ведь она еще большая дура, чем я, потому что ты ее тоже бросишь. Ты — эгоист. Все твои слова, что вы были вместе счастливы и прочее, — ерунда. Ты не мог вынести моей независимости от тебя, тебе нужна была красивая кукла. Все, что тебя интересует, — это твоя работа.

— Все? Я тебе еще раз скажу, что с Оксаной мы были вместе очень долго, и наше расставание — это ошибка, как и ошибка то, что я решил завязать свои отношения с тобой. Потому что тебе было нужно что-то серьезное, а мне просто так…

— Что, просто так? Ты — свинья… — Я с силой бросила телефон, он ударился об стену и разбился.

Диана посмотрела на меня, я на нее. Мы обе расхохотались, смотря на пластиковые осколки, валявшиеся на полу, а потом я заревела у нее на руках.

— Что я делаю? — сказала я, придя в себя и вытирая, слезы. — То пролила красное вино на диван, теперь телефон разбила.

— Легче стало?

— Да уж… Слушай, я ему, наверное, такой бред наговорила. Он подумает, что я напилась до чертиков.

Глава IV

Если друг оказался вдруг в твоей постели, то не нужно торопиться с выводами и думать, что он решил возобновить ваши отношения. Примерно так думала я, когда после отлета Насти в Париж обнаружила утром у себя в кровати Даню, который обнимал меня и сопел в ухо.

— Эй, ты что тут делаешь? — я попыталась его растолкать.

Даня не отзывался. Сразу вспомнилась «Ирония судьбы, или С легким паром», захотелось окатить его водой из чайника. Но я решила, что не имею на это права, хоть он и оказался тут без разрешения, все же я с ним по меньшей мере знакома. Я попыталась снова его разбудить. Даня приоткрыл один глаз и внимательно посмотрел на меня.

— Привет, ты что тут делаешь?

— Сплю.

— Хм, хороший ответ… только минуточку, у тебя есть своя комната. Мне не особенно комфортно, когда кто-то дышит мне в ухо.

— Машинский, ну пожалуйста, дай мне поспать, я так устал, у меня была тяжелая ночь.

— Ты проводил Настю?

— Проводил.

— А что так грустно? Вы с ней уже тысячу раз расставались…

— Да… — Даня присел на кровати, пригладил руками волосы, провел по лицу… — В общем, мы расстались. Совсем…

— Как расстались? Почему?

— Ей предложили выгодный контракт, а я предложил ей жить вместе и никуда больше не ездить. Она выбрала контракт.

— Черт, слушай… но, может, она передумает, вернется?

— Нет… Мы обо всем поговорили, решили, что нужно завязывать с этими делами. Уже год вместе, и все это время вот такие межрейсовые отношения — я ее жду, а она то в Париже, то в Нью-Йорке, то в Милане… Москва для нее перевалочный пункт, у нее здесь даже квартиры нет.

— Ты же говорил, что тут живет ее бабушка.

— Бабушка… Да это не бабушка, а светская дамочка, которую интересуют лишь поклонники и бывшая слава балерины. Настя ее редко навещает… И кстати, не потому, что не хочет, а потому, что той некогда. Здесь есть только я. Разве этого достаточно?