Книга (не)ваша девочка - Арина Арская

дверью.

— Я спрашиваю, чья будешь?

Я не понимаю, чего от меня эта стервозная блондинка хочет. Почему она ко мне пристала? Это невоспитанно с таким нахрапом лезть к незнакомому человеку, который пытается собрать мысли в кучу.

— Уточните, пожалуйста, вопрос, — вежливо улыбаюсь.

— Под чьей крышей? — она вскидывает бровь. — Кто курирует? Я тебя тут раньше не видела и не припомню среди других девочек. Новенькая, что ли?

От вопросов веет чем-то грязным и липким.

— Расслабься, — она улыбается, — мне просто любопытно, кто угодил этим двум охламонам. Ни одна из девочек их не удовлетворила.

— Простите?

— Ой ладно тебе, — она заливисто смеется, — я своя. В эскорте года два, — она задумчиво поднимает глаза к потолку и опять на меня смотрит, — два с половиной.

Выплевывает жвачку в урну и подходит к одной из раковин. Осматривает отражение и косит на меня глаза:

— Только не говори, что ты в первый раз и тебе не повезло сразу с двумя клиентами, — усмехается, — два члена для такой милашки будет многовато.

У меня нет слов, чтобы выразить свое негодование, и я просто молчу и моргаю. Вот за кого меня можно принять? За эскортницу? Но с другой стороны, кто будет двумя мужчинами откровенные танцы танцевать, а потом целоваться.

— И скольких ведь забраковали, — печально вздыхает и ноготком поправляет ресницы, поддавшись к зеркалу. — И типаж требовали один и тот же, но все им не так было.

— Какой типаж? — сипло спрашиваю я и боюсь услышать ответ.

— Твой, — разворачивается спиной к зеркалу, приподнимается на носочках и оценивающе оглядывает в отражении на попу. — Только посмотрят и сразу в отказ. Не то и все тут. Им и целок предлагали, а они носы воротили, но, — поправляет узкий подол и хитро мне подмигивает, — за такие деньги мальчики могут и покапризничать, да?

У меня одно желание забиться в угол или просочиться в слив раковины.

— Ты хоть поделись секретом, — подплывает ко мне вплотную и осматривает сверху вниз, — что их интересовало?

— Сгинь, — вздрагиваю от злого и холодного голоса Ромы за спиной.

Незнакомка меняется в лице. Расцветает очаровательная улыбка, веки томно прикрывает и грациозно дефилирует прочь походкой от бедра. Я удивленно провожаю ее взглядом. Секунду назад она была беспардонной грубой нахалкой.

— Хорошего вечера, Роман, — воркует сладким голоском и покидает уборную, как молодая королева.

— И что тебя вечно тянет в туалеты, Анюта? — Рома буравит меня пристальным взглядом и прячет руки в карманы брюк.

Я в ответ швыряю ему влажную и мятую салфетку в лицо. Я зла. Одно дело одноклассницу принуждать к близкому общению, а другое искать мою копию среди эскортниц. Уворачивается от снаряда, и салфетка шлепается на пол.

— Я вам не проститутка.

— Что ты, Анюта, — скалится в надменной улыбке, — у нас с тобой лишь сделка. Упустим, что она касается денег.

— Я ведь просила в долг… — с укором смотрю в его колкие глаза.

— И долг мы с тебя требуем, как считаем нужным, — распахивает дверь. — И сейчас мы желаем поразвлечься и хорошо провести время. На выход, Анюта. У нас еще целая ночь впереди.

Глава 8. Хитрые провокации

— Давай ты конкретно скажешь, — я подхожу к Роману вплотную и вглядываюсь в его серые глаза, — какая именно роль мне отведена в вашем веселье. Речь шла о секретарше и размытыми обязанностями заходить в кабинет без бюстгальтера.

— Роль нашей девочки, — поддевает указательным пальцем кончик моего носа. — И ты сейчас в бюстгальтере?

Я не успеваю ответить, как Рома ныряет рукой за спину и пробегает пальцами по застежке бюстгальтера ниже лопаток.

— Снимай, — улыбается во все тридцать два зуба.

— Это туалет для девочек, — в уборную вваливается две пьяных девицы и хихикают, лукаво взглянув на Рому, который игнорирует их игривый тон. — Какие мы серьезные.

— Снимай, — тихо, но жестко повторяет он, а затем наклоняется и шепчет, — и трусики. Они тоже лишние.

Сжимаю кулаки, сдерживая порыв хлестнуть наглеца по его самодовольной роже. Девицы у раковин затихли и с живым любопытством наблюдают за нами. Я знала на что шла. Я ведь и не думала, что я с Уваровым и Черновым буду нюхать ромашки на солнечной полянке.

Разворачиваюсь на носочках и шагаю под пристальным взглядом Ромы к одной из кабинок. Запираюсь. Девицы опять хихикают, а я задираю подол. Снимаю трусики и с осуждением смотрю на влажную ластовицу в разводах вязкой смазки. Позорище.

— Может, и нам что-нибудь снять? — мурлыкает одна из девиц.

— Нет, — коротко и равнодушно отвечает Рома.

Девицы заливисто смеются, а я одергиваю юбку. Расстегиваю замок на спине, скорчив рожицу презрения к двум нахалкам, которые решили охмурить Рому. Замираю. Это, что, ревность? Здрасьте, приехали! Вынув руки из рукавов, стягиваю бюстгальтер.

— Тебе там помощь не нужна? — игриво спрашивает Рома, и девицы смеются, а он повышает голос до звенящей стали. — Ротики закрыли.

Замолкают, а затем шепчут:

— Извини.

— Вышли и оставили нас.

— Но это женский туалет…

— Да мне начхать, куколки, — зло смеется Рома. — Вышли.

Стук каблуков, и я тяну молнию за язычок замочка вверх. Застревает. Буквально после нескольких сантиметров.

— Проклятье.

— Что у тебя там?

— Ничего, — едва слышно попискиваю я и дергаю замок, а он не поддается.

— Анюта, ты не умеешь врать.

— Молнию заело, — зажмуриваюсь и закусываю губы.

Легкие шаги и стук в дверь.

— Я пришел к тебе на помощь, — ласковый шепот вызывает во мне мурашки. — Открывай.

Отпираю дверь и поворачиваюсь к унитазу спиной, прижимая нижнее белье к груди.

— Анюта… — пробегает по позвоночнику теплыми пальцами и без усилий застегивает замок, — ах ты, маленькая шалунья, нашла повод меня позвать в кабинку?

И глупо отпираться, что замок действительно заело. Какая нелепая ситуация! И я опять в туалете, но теперь уже и без трусиков. И гордо не сбежать.

— Хитро провоцируешь, Анюта, — поглаживает шею кончиками пальцев.

— Что вы там застряли? — раздается громкий и требовательный голос Тимура.

Рома вытягивает