Книга Правитель Крита - Александр Васильевич Коротков

во все стороны прыснули протуберанцы магической энергии, которая, не найдя применения, начала рассеиваться.

Мог ли я подумать еще полгода назад, что попаду в другой мир и буду заниматься магическими изысканиями? Трижды ха-ха.

Поцеловав Антея и выйдя на улицу, я направился в ближайший кабак, куда еще два часа назад свалил сатир, промочить горло. Толкнув дверь, я увидел Мениса и мотнул головой, не обращая внимания на ошарашенные взгляды посетителей и едва не грохнувшегося в обморок трактирщика. Надо думать, нечасто к нему заглядывают столь высокие гости.

— А чего тебее в зале не сиделось, паря? — недовольно пробурчал сатир, когда мы вышли наружу и неспешно пошли в сторону дворца.

На улице стремительно темнело и двое фонарщиков с приставными лестницами лазили по столбам, зажигая фонари.

— А ты хочешь, чтобы наш разговор стал достоянием всей Кидонии? Что ты думаешь насчет слов Диониса? Ему стоит верить?

— Ты бы еще спросил, светит ли солнце или мокрая ли вода. Конеечно стоит. Я же все-таки сатир, а с Бахусом у нас особые отношеения.

— Ну и чудно. Завтра на рассвете будь готов. Посмотрим, что такого особенного в этом Афистиле.

Менис выругался, словно портовый грузчик, на чем свет стоит кляня тот день, когда наши дороги пересеклись. Гневную отповедь я выслушал с улыбкой.

Глава 3. Сжечь ведьму!

— Паря, я всее понимаю, Бахус дал тебе задание явиться туда-то и что-то там сделать. Но я-то тут причеем? Посмотри, какая рань! Вот же срань зевсова!

Уже десять минут, пока я завтракал хлебом, колбасой и молоком, сатир брюзжал, не переставая, словно старый сварливый дед, которого не пустили без очереди. Я стоически терпел и тихонько ухмылялся, чем раззадоривал козлорогого еще больше. Не понаслышке зная хитрость козлика, я еще с вечера поручил одному из гвардейцев проследить за сатиром и тот с честью справился с заданием. Привел хмурого и злого на весь свет Мениса с рассветом, отрапортовав, что попытки скрыться пресечены.

— Не понимаю, чем ты так недоволен. Царь даровал тебе высшую честь — сопровождать свою царскую задницу… в смысле персону в важном походе.

Не подколоть сатира оказалось выше моих сил. Как и ожидалось, Менис шутки не оценил:

— Тебе прямо сказать, куда засунуть эту чеесть или сам догадаешься?

Через пятнадцать минут, когда сатир на два круга прогнал весь известный ему запас ругательств и выдохся, мы спустились в конюшни дворца. Конюх, старый седовласый ветеран, служивший еще Леониду, подвел к нам моего аронхорса и низкорослую светлую кобылку, меланхолично взиравшую на происходящее:

— Зверюга у вас, господин — высший класс, я вам скажу. Отродясь в своей жизни ничего подобного не видывал. Даже опасался к нему подходить, но потом, сталбыть, таки рискнул. Ух, умный, зараза!

В его голосе сквозило неподдельное восхищение.

— А что насчет второй лошади?

— Все, как просили, господин. Литка не из брезгливых. Конечно, пустить ее в галоп — это надо постараться, зато ей без разницы, кто в седле сидит. Запаха козла не испугается.

— Ты кого это козлом назвал, папаша?

«Козел» для Мениса — самое страшное оскорбление, так что в его голосе прозвучала неподдельная угроза, однако конюх оказался не из пугливых. Он лишь равнодушно пожал плечами, как бы показывая, что просто назвал белое белым и не видит ни единой причины извиняться.

Немного поразмыслив, брать с собой охрану я не стал. И причин на то было несколько. Никого из своих позвать на прогулку не получится — Приближенные с головой ушли в возню с новым храмом, Актеон решил основать в Кидонии постоянный военный лагерь для минотавров и теперь активно участвовал в его постройке, про Лию и говорить нечего.

Можно было, конечно, взять с собой гвардейцев, но особого доверия у меня к ним не было. А прогулка, судя по карте, предстояла недалекая. Да и не привык я действовать в составе большой и заметной группы. Когда много лет участвуешь исключительно в тайных и диверсионных операциях — не так-то просто сломать собственное «я».

Даже город мы покинули тайно, правда, чтобы провернуть подобное, пришлось обращаться за помощью к Элизе. Двух конных бесполезно скрывать пологом невидимости — звенящая цокотом копыт пустота не вызовет подозрений только у конченого идиота. К счастью, повелительница мертвых не стала задавать неуместных вопросов и протянула мне два заговоренных комка какой-то дурно пахнущей грязи, велев раздавить в нужный момент, и предупредила напоследок, что после активации заклинание будет действовать один час и любой зевака, если только он не сильный маг, забудет о нас в течение двух минут.

— Ты хоть знаешь, куда еехать, паря?

Мы отъехали от городских ворот уже километра на полтора и Менис наконец-то решил прервать несвойственное для себя молчание. И думаю, дело тут вовсе не в том, что сатир прекратил дуться, а в тонкой трубочке, уходящей к небольшому бочонку, притороченному к седлу. Козлорогий время от времени прикладывался к ней губами и постепенно веселел. Я не возражал. Уж проще волка сделать вегетарианцем, чем заставить сатира бросить пить.

— Конечно знаю.

— Что-то я не вижу у тебя в руках карты.

— И зачем она, скажи на милость? Лучшая карта — та, что находится вот здесь.

Я постучал себе пальцами по лбу:

— Еще вчера запомнил дорогу. Но, если тебе будет так спокойнее…

Сосредоточившись, я поднял с дороги пыль, которая, подчиняясь моей воле, уплотнилась, образовав вполне читаемую карту. На ней мало того, что было видно все дороги, особенности рельефа и поселки, так еще и ярко-зеленая точка указывала наше текущее местоположение.

Сатир уважительно крякнул и больше эту тему не поднимал. Я же усмехнулся и развеял заклинание. Честно признаться, подобная блажь пришла ко мне в голову поздно ночью — научиться проецировать карту таким способом. Подобных заклинаний в моем арсенале не было, но за время своего пребывания в этом мире я успел не раз и не два убедиться в том, что готовые заклинания тоже когда-то кем-то были придуманы. Магия сродни набору инструментов. То, что получится с ее помощью, не ограничено набором юного плотника. В моем случае — мага. При наличии времени, таланта и усердия можно создавать поистине уникальные и удивительные вещи.

До Афистила, если не особо гнать лошадей, было часа четыре ходу. Григор откровенно скучал, то и дело кося на меня умный зеленый глаз. Мол, чего плетемся, хозяин? Давай разгоним тоску! Я же в ответ косился на смирную кобылку сатира. Та, опустив голову, мерно шагала по пыльной дороге, явно радуясь, что никто