Книга Василиса - Lama Lieutenant

маме надоели, и Васька остался сидеть в гордом одиночестве, выставляя в инсту фотки ебеней двухнедельной давности с грустными и злыми стишками. Пришлось читать гнусную, заунывную литературу на лето, от депрессивных настроений которой хотелось взвыть и забиться под матрац.

В итоге Васька не выдержал и набрал Вовчика, которому зарёкся звонить после пары раз, когда тот сказал, что занят. Ну как он может быть занят, если Вася не занят?

— Привет! — Судя по голосу и тишине на фоне, Вовчик был дома и не занят.

— Чё делаешь? — спросил Вася, поглядывая в окно на розовый закат.

— В ванной отмокаю, а что?

Васька представил Вовчика в пене с шапочкой на голове, уточкой и тощими коленками, торчащими из воды, и впервые в жизни задался вопросом: "интересно, а какой у него член?".

— С уточками? — поинтересовался Вася.

— Хуюточками. Чего голос такой грустный?

— Да меня арестовали пару дней назад.

— В смысле?! Ты как в ментовку загреметь успел?!

Вася чуть отодвинул трубку от уха. Басовитый альфа орал только так.

— Да не, — опроверг Вася. — Родители меня из дому не пускают. — Он тяжко вздохнул. — Мой дом — тюрьма, тюрьма — мой дом, да только я живу не в нем{?}[Пилот — Тюрьма]…

— Вот не надо мне… — В трубке поверх Вовиного баса послышался плеск воды. — Повиси секундочку.

Вася замолк, обдирая заусеницу на большом пальце и вслушиваясь в трубку. Плеск прекратился, послышался гомон (видимо, Вовчик отложил телефон), потом какой-то топот, какой-то женский голос, громкий хлопок двери, потом наступила тишина, а потом снова шум и басовитое "я тут".

— Ты чё там, ебёшься? — обиделся Васька. — Пока я тут страдаю?!

— Так не страдай, — поржал голос Вована в динамике.

Васька надулся, свёл рыжие брови друг к другу и замолк, обиженно сопя в трубку.

— Васечка, — проворковал Вовчик спустя минуту молчания, — что у тебя случилось, котёнок? Расскажи.

— Пожалуйста, — добавил Вовчик ласково, потому что Васька так и не заговорил.

Васька помялся секунд пять для приличия, потому что от тона Вовчика ему уже с самого начала захотелось выложить всего себя с потрохами.

— Я слишком много гулял в последнее время, — грустно пробормотал Вася. — Мама сказала, что я говёная омега и что такой никому не нужен буду, и что я бухать хожу, а я честно не пробовал даже! Даже не нюхал, ребята ведь не пьют, у них соревы! И про балет узнала, ей Виктория Иванна позвонила. Сказала, что из дома вообще не выйду. — Васька шмыгнул носом. — А у меня день рождения через две недели. И отмечать придётся не с Джемом и Алиной, а с этим блин Раскольниковым и бабкой его!

Вовчик тихо посмеялся в трубку.

— Я через пару дней обратно приеду, дотерпишь? — вкрадчиво спросил он.

— А что ты сделаешь?

— Об этом не беспокойся, котёнок. Тебе что из Москвы привезти?

— А что там такого есть, чего нет в Екб? — вдохновился Вася.

— Много чего.

— Ну вот и привези.

Вова, как и обещал, приехал через день, но узнал Вася об этом очень необычным для них образом.

Это была суббота, 15:31, мама ходила с дорогущей маской для волос, которую ей папа привёз вместе с духами из Италии, в которую летал вроде как по работе, хотя какая работа у простого специалиста в Италии? Она со своим полотенцем на голове и в растянутой футболке все равно была красивой рыжей омежкой с внушительной грудью, но смотрелась всё же презабавно.

Папа лениво щёлкал каналы по телеку и почёсывал намечающееся пузеко через майку-алкоголичку, которую мама каждый день наглаживала вместе с трусами и носками, как примерная жена и мать, образец для подражания.

Васька грыз гранит "Преступления и наказания", тихонечко начиная подвывать от разворачивающейся в произведении безнадёги. Когда он написал Алине, учившейся в какой-то крутой гимназии при университете в гуманитарном классе (у них было целых две литературы! русская и зарубежная), жалуясь на депрессивные настроения отечественных авторов, которые Ваське, как человечку жизнелюбивому, казались невыносимыми, та посоветовала другу парочку зарубежных авторов и фикбук. Вася ни то, ни другое ещё не проверял, хотел домучить Раскольникова хотя бы до середины, а потом сдобрить знания концовкой и кратким пересказом и на том успокоиться: Нина Леонидовна, училка литературы, его всегда любила и плохими оценками не обижала.

Короче говоря, когда нежданно-негаданно раздался звонок в дверь, всё семейство было занято своими важными субботними делами и немножко так прихуело.

— Виииикаааа! — отец громогласно сотряс квартиру. — Звоняяяят!

— Аааааа? — не услышала мама из ванны.

— Звооооооо няаааааааат, — уточнил батя.

— Чтооооооо?

— Бля, — пробормотал Васька, отложил Раскольникова на подушку и пошёл открывать дверь.

Когда он лениво проходил мимо бати, тот орнул:

— ВАСЯ! ТАМ ЗВОНЯТ!

— Да слышу я! А вдруг дядь Петя опять за водкой припёрся? — кинул Васька отцу и прошлёпал в коридор.

— Ща подойду, дай штаны хоть надену. ВИИИИКАААА!

Васька почесал мизинцем в ухе и, зевая, открыл дверь.

— Э… — только и смог выговорить он, когда взгляд вместо дяди Пети или тёти Шуры наткнулся на Вовчика собственной персоной.

Вовчик лоснился чистой, как слеза младенца шевелюрой, выбритыми щеками, белоснежной улыбкой и огромными часами на загорелом запястье. Кажется, что он стал ещё смуглее за этот месяц. Только волосы из тёмно-русого, почти что чёрного, выгорели в светло-русый.

— А ты чё тут… — Вася почесал свою кудрявую ногу в свободных шортах, которые отец когда-то прожёг сигаретой.

В этот эпичный момент в прихожую и завалился батя, уже в штанах, но с очевидным аухом на лице.

— Если это Шурочка, то для неё там пакетик на холодильнике! — пропела мама из ванной.

— Эт не Шурочка… — пробормотал батя, потом прочистил горло и внезапно выгнул грудь колесом, да нахмурил полу-седые брови, превращаясь из скучающего мужика в настоящего альфу, коим и являлся. — Вы, собсна, к кому, молодой человек?

Васька на словосочетании "молодой человек" невольно прыснул в кулак. Молодой, как же.

Вовчик не растерялся, а расплылся в подобострастной, обаятельной улыбке, признавая хозяина территории, так сказать.

— Я, собственно, к вам.

Он как-то внезапно кинул Ваське какой-то сверток, подтолкнул в спину, мол, свали, и заперся с батьком на кухне, оставив Васю оторопело разглядывать Вована начищенные туфли.

— Кто пришёл-то? — мама вышла из ванны уже с сухими волосами и в футболке, а не халате.

— Кореш мой пришёл… — промямлил Вася.

— А чего твой "кореш" этот с отцом-то заперся?

— М-м-м… — Вася притворился микроволновкой.

— Ладно, иди. — Мама хлопнула Васю по плечу. — Я разведаю обстановку.

Вася и пошёл, пусть Вован сам разгребается, если так того хочет. В принципе, был соблазн встать у двери и