Книга Страстное искусство. Женщины на картинах Ван Гога, Рериха, Пикассо - Кристина О'Крейн

был продавцом произведений искусства, учителем французского для мальчиков, катехизатором. И в каждой из этих ипостасей потерпел сокрушительную неудачу.

А теперь, пребывая в состоянии эйфории от обретения семьи, Винсент был готов бросить вызов буржуазному обществу и «покинуть свой круг, который и без того давно уже изгнал» его. Одного он не учел: жизнь художника напрямую зависит от его окружения. Если вокруг нет почитателей, а главное, покупателей, то становится просто не на что жить.

– Я буду знать только одно – рисование, а у Христины будет только одна постоянная работа – позирование, – заявлял Ван Гог своему брату Тео, рассчитывая, что тот будет поддерживать материально не только его одного, но и всю его семью. И, пока Тео терпел такое положение вещей, Винсент активно работал.

В этот период Син стала его главной моделью. Особенно проникновенно Винсент передал ее образ в рисунке обнаженной женской фигуры под названием «Скорбь» и парной к ней «Корни». Ван Гог описал их в своем письме Тео: «Несколько корней дерева в песчаной почве. Я старался одушевить этот пейзаж тем же чувством, что и фигуру: такая же конвульсивная и страстная попытка зацепиться корнями за землю, из которой их уже наполовину вырвала буря. С помощью этой белой, худой женской фигуры, равно как посредством черных искривленных и узловатых корней, я хотел выразить мысль о борьбе за жизнь. Вернее, так: я пытался быть верен стоявшей перед моими глазами натуре, не философствуя; поэтому в обоих случаях я почти непроизвольно передал атмосферу этой великой борьбы»[18].

Винсент Ван Гог. Согнутая фигура женщины. Рисунок, карандаш. 1882. Музей Крёллер-Мюллера, Оттерло

Винсент Ван Гог. Голова женщины. Рисунок, карандаш. 1882. Музей Ван Гога, Амстердам

Борьба за жизнь, которую хотел вести Винсент, вызывала раздражение и у его ближайшего окружения, и у продавцов произведений искусства.

Винсент Ван Гог. Печаль. Рисунок, черный мел. 10 апреля 1882. Художественная галерея в Уолсолле, Великобритания

Винсент Ван Гог. Зарисовка дерева. Акварель, мел. 1882. Музей Крёллер-Мюллера, Нидерланды

– И раньше ты не добился ничего, кроме полного провала, и сейчас будет то же самое, – возмущался его образом жизни Терстех.

– Я хочу пройти через радости и горести семейной жизни для того, чтобы изображать ее на полотне, опираясь на собственный опыт, – парировал Винсент.

– Ты сошел с верного пути… – говорили ему.

– Лучше всего понимаешь, что такое любовь, когда сидишь у постели больной, да еще без гроша в кармане[19], – отвечал Ван Гог.

Винсент представлял себе женитьбу с Христиной в самых радужных красках: «Поженившись, мы с Христиной всячески ограничим себя и будем изворачиваться изо всех сил. Мне тридцать лет, ей тридцать два, так что мы уже не дети. Конечно, у нее есть мать и ребенок, но последний как раз и снимает с нее пятно, потому что к женщине, которая является матерью, я всегда испытываю уважение и не спрашиваю ее о прошлом. Я рад, что у нее есть ребенок: именно поэтому она знает то, что должна знать. Ее мать очень трудолюбива и прямо-таки заслуживает орден, потому что в течение долгих лет ухитрялась поднимать семью из восьми детей. Она не хочет ни от кого зависеть и зарабатывает на жизнь тем, что ходит работать поденщицей»[20].

Роды Христины были тяжелыми, но разрешились благополучно. Винсент был в палате уже через двенадцать часов после рождения мальчика. Возможно, он пришел бы и раньше, но он и сам недавно был в больнице, проходя лечение от венерического заболевания, которым наградила его Син. Может быть, поэтому она не ожидала, что Винсент придет за ней, и очень обрадовалась, а через несколько дней написала, что, вероятно, он нашел другую… Но он пришел снова и был потрясен, как плохо она выглядела, и буквально заставил пообещать, что она поправится.

Мальчика назвали Виллемом. Винсент был по-настоящему счастлив и искренне привязался к малышу: «Когда <…> малыш, радостно посмеиваясь, ползет ко мне на четвереньках, у меня нет ни малейших сомнений в том, что все хорошо. Как часто этот ребенок служит мне утешением! Когда я дома, он ни на минуту не оставляет меня; когда я сижу за работой, он дергает меня за полу куртки или карабкается по моей ноге, пока я не посажу его на колени. В мастерской его занимает все, и он тихонько играет кусочком бумаги, обрывком веревочки, старой кисточкой; этот малыш всегда доволен»[21]. Все эти восторженные рассказы наводили родственников на некоторые мысли о том, что, может быть, Винсент и является отцом ребенка, на что Ван Гог отвечал резкое «нет». Материнству он посвятил целый ряд своих работ. Это была его излюбленная тема. Можно критиковать его работы, созданные графитным карандашом, говорить, что они лишь ученические. Но одно бесспорно: Винсенту удавалось передать реально состояние модели. В его рисунке женщины с дочерью на коленях чувствуется, что герои лишь позируют для него и друг с другом эмоционально не связаны, но каждый пребывает в своем состоянии, которое Ван Гогу и удается передать. Он мог передавать реальное настроение людей, которых писал. Поэтому ему и нужна была натура! Бездушный гипсовый слепок ничего не выражает, он был совершенно бессмысленен для художника Ван Гога.

Винсент Ван Гог. Девушка на коленях у колыбели. Рисунок, карандаш, уголь. 1883. Музей Ван Гога, Амстердам

Винсент Ван Гог. Женщина с ребенком на коленях. 1883. Музей Ван Гога, Амстердам

Винсент Ван Гог. Осенний пейзаж. Картина, масло, холст. 1885. Музей Фитцвильяма, Кембридж

Винсент Ван Гог. Осенний пейзаж с четырьмя деревьями. Картина, масло, холст. 1885. Музей Крёллер-Мюллера, Оттерло

Винсент Ван Гог. Коттедж с крестьянами, возвращающимися домой. Масло, холст. 1885. Музей Соумайа, Мехико

Винсент Ван Гог. Коттедж с сараем в Декрепите и женщиной из магазина. Масло, холст. 1885. Частная коллекция

К сожалению, восприятие действительности Христиной было иным. И, несмотря на то что Винсент дал ей и ее детям крышу над головой, помог организовать роды и поддерживал ее после и даже собирался жениться, в какой-то момент Син вернулась к старому занятию, а Винсент начал испытывать глубокое