Книга Косячь как попаданка - Ася Медовая

еще вопрос по титулам и обращениям.

— Так вот, магическая печать, алхимия… Что, серьезно? Тут есть магия?

— Уже нет. Утрачена. Остались остаточные магические всплески. Их не хватает, из-за источников растет преступность, экономику лихорадит из-за черных рынков. Алхимики последнее связующее звено между людьми и магией. Пока…

Брэн замолчал, и я поняла, что большего он не скажет. Но пока и этого достаточно.

— А если я не обладаю магией, разве я смогу стать алхимиком?

Он усмехнулся:

— Айна, здесь никто не обладает магией! Алхимии учат только высокородных.

— Это тоже титул?

— Нет, общее обращение к тем, кто носит титул или рожден в титульной семье.

— Энерен — что это? Планета, континент, страна?

— Наш мир.

— А страны у вас есть? Или как тут всё поделено и управляется?

— У нас пять земель с исторически сложившимися на них расами и экосистемами. Из-за изолированности, до открытия механики, только маги с Пятой земли могли перемещаться между землями, но с гибелью всех магов и утерей магии, изолированные земли перестали надеяться на чудо и на помощь пришли паровые механизмы: пароходы, паровозы, дирижабли. Мир снова стал един, и расы смешались. Но континентальное разделение осталось. Маленькие люди предпочитают жить на Четвертой земле, оборотни на Третьей, полуэльфы на Второй.

— Ну приехали! Я полуэльф?

Брэн кивнул:

— Лесной. Еще здесь много земных переселенцев, а вот водные предпочли остаться на родине.

— Ладно, а какая раса населяет Первую землю?

— Сейчас здесь живут представители всех рас, но изначально населяли люди.

— Так Сиятельный — человек?

Напряженный кивок.

— Он что-то типа местного политика?

— Что?

— Ну, президента, правителя, короля?

— Он наместник. Представитель от расы. Это наследуемый титул.

Ага, значит, местный король.

— А Вечный тогда кто?

— Ты и про него услышала? Вечный — это Вечный. Он — душа Энерена.

— Он человек?

Брэн пожал плечами.

— Не человек?

Он снова неопределенно пожал плечами. Ладно, зайду с другой стороны:

— А на какой земле он живет?

— Он душа Энерена. Он может жить на любой земле. Может находиться в любом месте Энерена.

— Даже на Пятой земле?

— Пятой земли больше нет — она погибла.

* * *

Под утро я осторожно вышла из логова Брэна, понимая, что вопросов стало только больше. Но я вряд ли смогла бы все узнать за одну ночь — голова пухла. Надо сначала уложить по полочкам то, что получила.

И тут вдалеке прогремел гром. Сердце в груди резко подскочило и с сверканием молнии, я не мешкая, развернулась и помчалась обратно.

— Электричество! Где ты взял электричество?

— Ты так похожа на Айну, что иногда я думаю, что ты Айна и держишь меня за дурака! — откуда-то сбоку прорычал Брэн.

А глубоко спрятанное подсознательное удержало меня у двери, не давая ринуться за ширму и вытрясти из него ответ. Что-то остаточное от Айны подсказало мне, что за ширмой туалет.

Или может прерванное журчание мне это подсказало?

Брэн выглядел уставшим и недовольным, стал передо мной и скрестил руки на груди.

— Последний вопрос! — взмолилась я, и тут же добавила: — На сегодня.

— Ну?

— Откуда у тебя электричество и провода? Здесь же все работает на угле и газе! Я не нашла ни одной розетки во всем чертовом замке!

— Розетки? — нахмурился Брэн.

— Это те, в которые втыкают вилки.

— В Энерене вилки втыкают в еду.

— Ха. Ха. Смешно, да. Электричество. Где? Как?

Парень протяжно вздохнул:

— Алхимия.

— Ну как же, — не поверила я. — Алхимия есть у каждого, а электричество — только у тебя.

Брэн закусил губу, явно не желая отвечать мне.

— Скоро все проснуться и тебя заметят. Иди.

— Брэн, ты не можешь… Мы же договорились!

— Иди, тебе нужно уйти.

— Но завтра я вернусь! — предупредила, наставив на него указательный палец.

Он усмехнулся:

— Теперь я на ночь буду закрывать двери.

— Не поможет.

— Иди же! Заметят, отдадут отцу, тот запрет тебя в доме и догадается, что ты подложная дочь. Тогда казнь. Тебе нельзя быть со мной. Уходи.

И тут возражений у меня не было. Я подхватила юбки длинного в пол платья, топнула ногой, взвыла от собственной несвойственной мне несдержанности и ушла в грозу.

Что-то не так с этим электричеством, и с тем, что Айна, которая не имела права спускаться к Отверженному, находилась у него. Брэн скрывает что-то, прячет свои делишки с полуэльфийкой, и мне придется в этом покопаться.

* * *

Утром Ула, как и обещала, повела меня в храм.

— Жаль, что наш ректор является еще и Посвященным.

— Почему жаль? — не поняла я, с жадностью выхватывая взглядом стеллажи книг от пола до потолка по всему периметру храма. Бесконечная библиотека, о которой можно только мечтать!

Ула притормозила у входа, а я машинально сделала еще два шага вперед, пока она не окликнула.

— Айна! Вечная вода!

Что она имеет в виду? Какая еще вечная вода?

Но тут же сообразила, увидев как Ула окропила свои лоб и губы водой из чаши на подставке. Не глядя в чашу и стараясь не думать, сколько грязных рук опускаются в нее, и насколько чистая вода, которой я смачиваю губы, озиралась по сторонам, пока не увидела входящего Нейла. Вот тут пришлось отскочить и оттащить Улу подальше для расспросов.

— Так почему жаль-то?

— Потому что он очень-очень красивый мужчина. Но из-за посвящения никто не может навязать ему избранницу, он единственный может решить кого выбрать.

Мысль сразу перескочила на другой объект.

— Ула, так Нейл ведь тоже Посвященный, — вспомнила я обращение к молодому красивому парню в классе.

— Ну да. Поэтому все из кожи лезут, чтобы понравиться ему и быть выбранной. Эх… Если бы не его посвящение, я могла бы упросить отца включить меня в списки потенциальных избранных Нейла…

Я хмыкнула, теперь иначе расценивая противовес сил и ценность усилий.

Мы с подругой прошли вдоль двух рядов скамеек в третий ряд. Нейл сидел в первом перед нами. Значит, место выбранное Улой не случайно. Я оглянулась, разглядывая кто еще пришел на утреннюю проповедь. Но все эти люди мне были незнакомы и даже остаточная память Айны никак не откликалась, а глаза искали… Брэна.

Из глубины огромного зала раздались странные звуки, что-то вроде глубоких трубных, на подсознании пришло узнавание храмной музыки. Ула встала, я поднялась за ней. На возвышение поднимался зрелый уже мужчина, темноволосый, с суровым взглядом, притягивающий к себе взгляды каждого в этом большом зале.

— Присаживайтесь, высокородные и простонародные. От имени Вечного проповедаю я…

— Это ректор? — я не удержалась от вопроса и наклонилась к Уле.

Та молча кивнула и скосила на меня взгляд. Черт, надо что-то будет придумать с легендой, шишка уже не