Книга Пути-дороги гастрольные - Любовь Фёдоровна Ларкина

и молодые — откровенный интим!..

Но всё же осмелилась и задала свой нескромный вопрос. А старушка в ответ взглянула на меня эдак ехид-ненько, потом задержала взгляд на моём банном мешочке и начала назидательно меня отчитывать да поучать:

— И что же ты будешь делать в этой бане с пустым мешочком? И ничегошеньки-то наша молодёжь не знает, ровно в лесу живёт. Послушай, касатка, ступай домой да возьми сумку поболе. Перво-наперво положи туда спе-циальные туфли, ну вроде тех, в которых на пляже-то ходют: не то баня место, чтобы босиком там разгуливать. Прихвати рассекатель для душа, а то в кабинках-то их нет, а тут свой привинтишь и мойся королевой. Ох, и люблю я эту баню!

— А за что, бабушка?

— А ты послушай, не перебивай старших! Сначала я моюсь на лавочке.

— И тоже со своим тазиком? — догадалась я.

— А вот и нет — с надувной черепахой: места в сумке мало занимает. Вымоюсь, потом принимаю душ: сама себе его оборудую. Не то, что другие, в очереди стоят часами. А после душа наполняю свою черепаху горячей водой и спешу в парную. Там между общим залом и парной протекает ручей с ледяной водой. Я страсть как боюсь ледяной воды! Мечу горячую воду с моей черепахи поперек этого русла и прыгаю через порог. С электрическим фонариком, заметь, в парной такая темень, как в преисподней. Парюсь, веничек-то у меня берёзовый, ароматный, сама ломала в начале лета в соседнем лесу. Из парной возвращаюсь тем же путём и тем же способом. Ты думаешь, откуда у меня такая бодрость в движениях в такие-то годы? От этих самых банно-спортивных упражнений…

Попрощалась я вежливо с собеседницей, посадила в автобус и поехала домой, всю дорогу раздумывая: идти мне в эту чудо-баню или не идти? Посоветуйте!..

Спустя два года

С той самой встречи прошло почти два года, но старушку я постоянно вспоминала, и так мне хотелось её снова встретить, поблагодарить, хотя с того времени подсказанный ею набор вспомогательного банного инвентаря возрос и числом, и весом. Каждый раз, собираясь в эту чудо-баню помыться, вспоминаю добрым словом и бабулечку, и её советы, а вот лично поблагодарить не доводилось: не попадалась она мне больше. И даже грешным делом подумала: жива ли?

Но однажды поздней осенью возвращаюсь из бани, а навстречу мне она плетётся, сердечная. Она ли это?.. Постарела, не та осанка! Да и она узнала меня с трудом, впрочем, это понятно: выгляжу я теперь, после регулярных банных процедур, лет на десять моложе, совсем девчонка, а овчинный тулуп и вовсе придаёт мне молодецкий вид.

— Никак ты, доченька? Из баньки идёшь? А я теперь дома моюсь: целый год в микрорайоне горячую воду подавали, но давеча прекратили. Ну, думаю, надо снова в баньку заглянуть. Да боюсь, не осилю. Правду сказать, хуже стала себя чувствовать, — говорила она, зябко подрагивая на холодном ветру.

А я стою рядом, и никакой холод мне не страшен после банных трудов. Рядом же стоит моя банная корзина, из которой, кроме купальных принадлежностей, торчат валенки, смеситель с рассекателем, разводной ключ, пара увесистых кирпичей да складная табуреточка — всё это мне не в тягость. Стала я бабушку благодарить за науку:

— Спасибо тебе большущее, бабулечка! С твоей лёгкой руки я от всех хворей избавилась. По твоему совету по утрам занимаюсь гимнастикой, гири, штанги поднимаю.

Старушка польщенно заулыбалась, но, взглянув на мой короб, удивилась:

— А на что кирпичи таскаешь?

— А чтобы сквозняками не унесло. Или забыла, какие щели да дыры в нашей чудо-бане? Теперь их ещё больше стало. В «восточной» секции окно разбито, в потолке парилки такая дыра, что мы, между делом, астрономию изучаем. А на прошлой неделе двое дверей ветром сорвало с петель и унесло в неизвестном направлении. Так что привяжешь по кирпичику к каждой ноге и устоишь на ногах.

— А зачем в тулупе ходишь? — не унималась собеседница.

— Как зачем? Я ж, бабулечка, как те моржи, что зимой под лёд ныряют. Из-под ледяного душа да прямёхонько в тулупчик нырк — и ничего!

— А это железяка на кой тебе сдалась? — показала бабушка на разводной ключ.

— Не удивляйся, бабуля! Из двадцати пяти душевых установок десять постоянно не работают: одна без вентиля, другая — без рассекателя, третья — без смесителя, четвёртая только с холодной водой, пятая — только с горячей и т. д. Вот я этим ключиком поколдую и моюсь себе на здоровье. Красота! Вот что, моя милая, давай-ка вновь начни ходить в баню. Здоровья-то и сил поприбавится.

— Где уж мне такую корзинищу тягать: не осилить, не поднять! — Покачала она сокрушенно головой.

— А ты постепенно. Начинай с кирпичей и про гимнастику не забудь. В нашей чудо-бане, как на стадионе, нужна сноровка, закалка, тренировка, — уже в рифму закончила я.

— Нет, погожу, — возразила она, — лучше я в отдельный номер пойду.

— Я тоже, было, пошла, — начала я новый рассказ о банных проблемах. — А чем, в результате, это обернулось? Двухсторонним воспалением лёгких. Было так. Встала я пораньше, вышла из дому затемно, чтобы номерок достать без хлопот. Всё равно постоять пришлось. Вот дошла очередь и до меня. Захожу в номер, а там темным-темно. Закрылась я на ржавый крючок и стала ждать, пока глаза к темноте привыкнут… Не дождалась! Разделась. Потом стала наугад пробираться к ванне. Нащупала её холодный край и сантиметр за сантиметром добралась до крана. Открываю — вода полилась со всех дырок, а в самом кране — ни капли. С горем пополам в этом фейерверке помылась и в кромейшей тьме направилась в обратный путь. Ступила на пол — и… Ступила по щиколотку в воду — пол залило. Вдруг что-то ткнулось мне в голень. Ни жива, ни мертва ещё шаг — у ног ещё что-то болтыхалось. И вдруг меня осенило: да это же мои вещи здесь плавают! Первыми в мои руки попали сапоги — «2500 рэ», разбухшие, купались рядом с деревянной казённой подставкой для ног. Хорошо, что я не разобрала чистое бельё, и оно почти сухое тоже в целлофановом мешочке плавало у моих, уже застывших ног. А остальное: пальто, платье — были мокрёхоньки благодаря водяному фейерверку. Надела всё я это на себя, не идти же мне нагой по улице, и даже не помню, как добежала до дому. В тот же вечер у меня поднялась высокая температура…

Нет, бабуля, что ни говори, а лучше общей бани нет ничего. Захаживай, вернёшь утраченную спортивную

форму…