Книга Сайберия. Книга 4: Пожиратель - Владимир Сергеевич Василенко

период может затянуться. Чтобы кристалл в груди, наконец, оформился, мне нужно влить в него ещё немало энергии. Как сегодня. И для результата понадобится что-то посерьёзнее кабана-переростка.

Надо выходить на охоту…

— Богдан! Так что, ты с нами?

Обернувшись, я с некоторым удивлением увидел Кудеярова-младшего. Его бессменные спутники — Ванька Кочанов и Сашка Пушкарь — маячили чуть позади. Жак и Варя тоже смотрели на меня вопросительно.

— Ты о чём? — нахмурился я. Сосредоточившись на своих мыслях, я, кажется, пропустил часть разговора сокурсников.

— Насчёт «Погребка». Кабак это небольшой. Недалеко тут, на Александровской. Сейчас переоденемся да двинем туда. Отогреемся, обсушимся да отпразднуем. Я угощаю.

— Что вы праздновать-то собрались?

Кудеяров растерялся.

— Ну так… Победу твою. И вообще, что всё так удачно обошлось. Ты же нас спас, получается!

— Ага! — поддакнул Пушкарь. — Вот, ребята хотят выпить с героем!

— Тоже мне победа, — усмехнулся я. — Свинью завалить.

— Ну, не прибедняйся, Сибирский! — добавил кто-то из задних рядов. — Вон, у самого Боцмана чуть глаз не выпал. Как ты кабаняку-то этого… Почитай, одним ударом!

Будто только и поджидая начала этого разговора, одногруппники быстро окружили меня полукольцом, загалдели. Я даже немного растерялся, почувствовав себя звездой в толпе фанатов.

— Да будет вам, — отмахнулся я. — Я неф. Для меня это всё — раз плюнуть. А вот кто настоящий герой — так это Иван. Уж храбрец-то точно.

Кочанов, на которого тут же обернулась добрая половина сокурсников, от неожиданности покраснел.

— Да я чего… Я просто…

— Кочан, конечно, тоже молодец, не спорю, — не унимался Кудеяров. — Но давай уже без дураков, Богдан. Выпьешь с нами? И ты, француз, не тушуйся. Или вы всё дуетесь из-за той истории в начале года? Так то ж ерунда. Ну, подурачились с ребятами, занесло чуток. С кем не бывает…

Он уже не первый день настойчиво набивался в друзья, но сегодня, пожалуй, впервые делал это настолько явно, на глазах у всех. Мне, впрочем, от его потуг было ни холодно, ни жарко. На фоне тех событий, что вокруг меня сейчас крутились, все эти студенческие тёрки казались мышиной вознёй.

— Выпьем, Павел Фомич. Но как-нибудь в другой раз, — ответил я, впрочем, без язвительности. — У меня сегодня ещё куча дел, так что давайте без меня. А вот Полиньяка и Варю можете захватить, если захотят.

Сокурсники разочарованно загудели, но я уже развернулся и пошагал дальше. Жак догнал меня чуть погодя.

— Да что с тобой, Богдан? Ты как будто сбегаешь от кого-то.

— Действительно сбегаю, — усмехнулся я. — Если хочешь — сходи с остальными в кабак этот. Дома увидимся.

— Да не хочу я сегодня пить! Завтра же с утра опять на учёбу. Но ты-то куда спешишь?

— Сейчас новости до ректора дойдут и, как пить дать, расспросы всякие начнутся. Не хочу время на это терять. У меня и правда дела. Заберёшь мою форму, а? Я даже переодеваться не хочу — сразу рвану домой.

— Ладно, — вздохнул Жак.

Мне действительно не терпелось разобраться с трофеем. Даже начал приглядываться к нему прямо на ходу, но лучше, конечно, отложить все эксперименты до дома.

Мы как раз уже подходили к учебному корпусу Горного института, и на крыльце показалась Амалия — секретарша Кабанова. Спускаться, правда, не стала — снаружи по-прежнему накрапывал дождь. Прикрывая причёску папкой с бумагами, Амалия вытянула шею, высматривая кого-то.

— Ребята! Сибирского не видели? Николай Георгиевич его к себе вызывает!

Я, не дожидаясь, пока она отыщет меня взглядом, шмыгнул в сторону, скрываясь за глыбой парящего эмберита, установленной перед входом в институт, а потом, перемахнув через невысокий заборчик, припустил рысцой напрямик к главным воротам, срезая путь по газонам.

Когда добрался до дома, дождь уже утих, хотя небо было по-прежнему обложено сплошным ковром облаков. Уже начали спускаться сумерки — темнело сейчас всё раньше с каждым днём.

В саду усадьбы было непривычно людно и вовсю кипела работа. За три дня бригады наёмных рабочих успели его здорово преобразить. Конечно, ещё много чего нужно сделать, да и охвачена лишь малая часть усадьбы, но всё же кое-что уже начало вырисовываться.

Дремучие заросли вдоль забора, выходящего на набережную, основательно причесали — обрезали лишние ветви, избавились от сухостоя, проредили кустарник. Аллею, ведущую от главных ворот к зданию, а также проезд к гаражу расчистили от бурьяна и годами копившегося хлама. Срезанные ветки и прочий мусор всё еще высились во дворе и саду огромными горами, но их уже начали вывозить — к моему приходу грузовик с доверху наполненным кузовом как раз выезжал из ворот.

Машину провожал Демьян, в неизменной своей домотканной рубахе с закатанными рукавами, обнажавшими могучие волосатые лапищи. По нему было видно, что весь день он работал, не покладая рук, но при этом, что удивительно, был гораздо веселее и бодрее, чем обычно. Происходящее ему было явно по душе.

А ведь поначалу он в штыки воспринял мою идею пригласить Путилина устроить штаб-квартиру Священной дружины прямо здесь, в особняке. Мы даже повздорили на этот счёт. Я, если честно, и сам сомневался. Но Путилин моё в шутку брошенное предложение воспринял вполне всерьёз, и вернулся к нему уже с конкретным планом.

— Не волнуйся, я не собираюсь превращать усадьбу в проходной двор, — заверил он меня. — Дружина ведь не полицейский участок, толпы просителей к нам ломиться не будут. Да и много места я не займу. Мне нужна лишь небольшая спальня, кабинет для работы и надёжный сейф для хранения снаряжения и важных документов… Лучше даже два.

— Ну… думаю, это можно будет обеспечить.

— Ах, да, и ещё — тёплый гараж для моего «Даймлера». И место для некоторых… гимнастических упражнений. Но и с этим, как я понимаю, тоже проблем не будет.

— С условием, что вы обещаете мне показать пару приёмов, — усмехнулся я.

Но и это предложение Путилин воспринял вполне серьёзно.

— Обязательно. Можем тренироваться вместе, мне как раз сейчас надо потихоньку разрабатывать руку. Заодно освоишь кое-какое снаряжение Охотников — из того, что сможешь использовать, не навредив себе.

— Но почему вы хотите обосноваться именно у меня? Мне казалось, вам это как-то даже… не по чину, что ли. Дружина — это ведь императорская служба. Разве правильно будет, если штаб-квартира будет располагаться в частном владении?

— От императора я получаю кое-какое финансирование. Однако большую часть хозяйственных и организационных вопросов Дружина решает с помощью местных властей. И в моём случае обосноваться у тебя было бы очень хорошим ходом. Этот особняк — на особом положении. Он ведь вне юрисдикции губернатора, ты ведь в курсе?

— Да. Он может принадлежать либо потомку Василевских, либо вернётся во владение Романовых.

— Я уточнял этот вопрос. Формально, после смерти Аскольда усадьба уже считается владениями императора.