Книга Зорге - Александр Евгеньевич Куланов

и по-английски, а вот по-русски – только читает[18].

Так или иначе, но, как сообщил об этом бакинский журнал «Нефтяное дело», «1 декабря 1907 года в возрасте 55 лет в Берлине в Гросс-Лихтенфельде от инсульта скончался старый бакинский техник, инженер-механик Рихард Васильевич Зорге»[19]. Полгода спустя его старший сын Вильгельм, верный сыновнему долгу, издал отдельной книгой научные труды Рихарда Зорге-старшего. Это случилось в то же самое время, когда Рихард-младший впервые столкнулся с революционным движением на своей второй родине.

К 1902 году семья Зорге переехала в берлинский район Штеглиц, на Гогенцоллернштрассе, 5. Здесь Рихард пошел в реальное училище, причем в 1908 году стал второгодником, но не по причине недобросовестности в занятиях, а из-за болезни. Впрочем, и с учебой было не все гладко. «…у меня в детстве была одна странная особенность, – вспоминал Зорге: я отличался от обычных детей, как и все мои братья и сестры. Я был плохим учеником, недисциплинированным в школе, упрямым, капризным, болтливым ребенком. По успехам в истории, литературе, философии, политологии, не говоря уже о физкультуре, я был в верхней половине класса, но по другим предметам ниже среднего уровня. В 15-летнем возрасте у меня очень развился интерес к Гёте, Шиллеру, Лессингу, Клопштоку, Данте и другим произведениям (так в тексте. – А. К.), а вдобавок пристрастился, даже не понимая ничего, к истории, философии и Канту. Из истории мне особенно полюбились периоды Французской революции, Наполеоновских войн и эпоха Бисмарка. Текущие германские проблемы я знал даже лучше, чем обычные взрослые люди. В течение многих лет я детально изучал политическую ситуацию. В школе меня даже прозвали премьер-министром».

Считается, что именно тогда и там, около 1910 года, бывший бакинец, ученик старших классов реального училища Рихард Зорге (отныне под этим именем мы будем иметь в виду только его) впервые определяется со своими политическими пристрастиями. Конечно, это был еще в значительной степени детский выбор, возможно, окрашенный элементами конфликта ребенка из благополучной буржуазной семьи с недостаточно «передовым», по его мнению, отцом. Возможно. Тем более что и до Германии докатывались слухи о неудавшейся революции в стране, откуда, за исключением отца, была родом вся семья Зорге. И первым склонность к участию в борьбе за расшатывание существующего строя проявил вовсе не младший Рихард, а его брат Вильгельм – тот самый, что почтительно издал труды отца. «Мой старший брат стал левым экстремистом. Я помню, что у него были крайне анархистские наклонности, сформировавшиеся под влиянием трудов Ницше и Штейнера. Я долгое время был членом атлетической ассоциации рабочих и поэтому у меня были с рабочими постоянные связи. Но как у школьника, у меня не было никакой четкой политической позиции. Я был заинтересован только в приобретении политических знаний и совсем не думал этим определить как-то свою личную позицию, да и возможностей так поступать не было», – писал Зорге в воспоминаниях.

Процесс самоопределения и выработки личной позиции затянулся на несколько лет. Толчком для окончательного решения стал крупнейший мировой кризис – Первая мировая война. Для семьи Зорге, далеко не в последнюю очередь для Рихарда, которому в 1914 году исполнилось 19 лет, это был кризис особого рода: на полях сражений не на жизнь, а на смерть сошлись две его родины. Выбор, за кого воевать, не стоял: Рихард был гражданином Германии и настоящим берлинцем. Но интересно, что Бакинское уездное по воинской повинности присутствие (выражаясь современным языком – военкомат) среди лиц, подлежащих призыву для исполнения воинской повинности в 1913–1914 годах, разыскивало сына инженера-механика Р. В. Зорге – Мартина, одного из старших братьев Рихарда[20]. По извечной российской рассеянности забыли вычеркнуть убывшего в Европу призывника? Рихард же пришел в аналогичный прусский «военкомат» сам, добровольно.

Летом 1914 года он возвращался с каникул, проведенных в Швеции. Юноша-переросток, вынужденный два года просидеть в пятом классе, по возрасту подходил в рекруты, несмотря на неоконченное училище, и был рад этому. Ему хотелось воевать, стать героем, страдать, может быть, даже умереть во имя Великой Германии. Он был просто мальчишкой – сильным, смелым и не слишком разумным в силу своего возраста. Ультрапатриотические настроения (по отношению ко второй родине, конечно) быстро затмили недавние модные размышления о социальной справедливости. Император Вильгельм обратился с воззванием к народу, в котором требовал защитить родину от коварного врага. Задуматься не было ни времени – оно было заполнено поглощением пропаганды, ни сил – они были сломлены пропагандой, ни желания – оно было подменено пропагандой, и Зорге отправился на войну с радостью и искренним энтузиазмом.

«Не сообщив в школу и не сдавая выпускных экзаменов, я тут же подал заявление в армию и поступил на военную службу. Если говорить о причине, побудившей меня решиться на такое бегство, то это горячее стремление приобрести новый опыт и освободиться от школьных занятий, желание освободиться от бездумной и совершенно бессмысленной жизни 18-летнего юноши, а также всеобщий ажиотаж, порожденный войной. Я не советовался ни со старшими, ни с матерью, ни с другими родственниками (отец умер в 1911 году[21]). Сразу же после начала войны я прошел неполную шестинедельную подготовку на учебном плацу под Берлином, и тут же был отправлен в Бельгию, и принял участие в сражении на реке Изер. Можно сказать, что это был период перехода “из школьной аудитории на поле сражений”, “со школьной скамьи на бойню”».

Принятую в кайзеровской армии «неполную подготовку» Рихард прошел в запасном батальоне 91-го пехотного полка. Помимо упражнений на плацу, остальное обучение тоже было несложным: «Пулю в лоб французу, штык – Ивану в пузо!» Вкупе с непритязательной, а оттого извечно верной идеологической парадигмой «Сила дает право» и слоганом, еще не ставшим строкой гимна «Германия превыше всего», этого должно было хватить новобранцам на первое время боев. Медлить было нельзя: война быстро становилась позиционной, невыгодной Германии, зажатой фронтами с востока и запада. Поэтому, получив азы примитивной «науки побеждать», добровольцы прямиком отправились собственно «на бойню». В составе специального студенческого батальона (!) 3-го полка полевой артиллерии одного из резервных корпусов 4-й армии Зорге оказался в Бельгии, где 16 октября началась битва при Изере, закончившаяся две недели спустя затоплением приморской части этой страны и стоившая сторонам потерями более 100 тысяч человеческих жизней.

Воспоминания об увиденном и пережитом уже никогда не могли стереться из памяти выживших там. Так формировалось настоящее фронтовое братство людей, навсегда запомнивших номера своих подразделений и частей, лица и клички командиров, особенности театров военных действий. Эта память и это братство еще должны были сослужить Зорге особую службу два десятилетия спустя, когда он будет общаться в Токио с такими же, как он, ветеранами Первой мировой, хотя и не бывшими, как он, солдатами и