Книга Шаман 2. Чёртов чай - Клименко Тимофей

идёт, а я из машины посмотрю. Женя! Вот гад, просёк, отъезжает! Ну и куда мне теперь? Дом номер восемьдесят семь, квартира номер семь, третий этаж, значит. А если я ей не понравлюсь? Розы… Вот нафиг Женька этот букет купил? Веник какой-то… Сейчас дождусь, чтобы кто-нибудь вышел из подъезда… В домофон же не будешь такое объяснять. Какое такое? Что документы принёс? И цветы? И ноги помыл… Причём тут ноги? Женька, гад, отъехал… А если она розы не любит? А если она любит пионы или соседа? Нет, Мишаня, так точно до внуков тут простоишь, пылью покроешься, и собаки пометят снизу, а голуби сверху. Памятник бедному влюблённому, блин… А ведь это, наверное, козни пришельца! Или судьба. Решено! Я же мужик! Я ради Машеньки познакомлюсь с… Машенькой! Бабка! Вот зачем ты так рано из подъезда вышла? Я ещё не всё с собой обсудил! Эх, Господи, помоги!

Шаг в подъезд. Какой маленький шаг для человечества и какой огромный для… для… для человека по имени Миша… для меня… Каждая ступенька отдаётся в сердце. Седьмая квартира. Звонок! И будь что будет!»

Когда в дверь позвонили, Маша вздрогнула, хоть и ждала уже этого странного парня с цветами, что несколько минут стоял у подъезда, протягивая руку к домофону и отдёргивая её назад.

- Кто там?

- М-М-Марию можно? Услышать… увидеть, то есть…

- А вы кто? И почему вы заикаетесь? Вы пьяны?

- Вы у меня сегодня сумочку забыли. Не у меня, а в автобусе, в смысле… у меня… я её принёс. Вам. Я…

Миша взмок, как будто занёс на десятый этаж не только рояль, но и целый симфонический оркестр вместе с музыкантами и дирижёром.

Маша вспыхнула, словно ей в лицо плеснули красной краской. На несколько секунд потеряла дар речи, но потом справилась с собой и спросила:

- А какого цвета моя сумочка?

- Утром! Чёрная в смысле…

Мишино волнение достигло апогея, шипы уже не кололи пальцы, а растирались между ними, как школьный гербарий.

Девушка осторожно взглянула в глазок и решительно щёлкнула замком. Дверь медленно приоткрылась.

- Здрассьте! - смущённо сказала Маша, удивлённо разглядывая всю композицию, возникшую перед ней.

- Миша… Миша! - запутался Михаил и протянул букет Маше. Маша взяла цветы, и их пальцы соприкоснулись так нечаянно, как это только возможно.

Девушку слегка ударило током. Или ей это показалось? Она подняла взгляд и увидела те самые глаза, которые созерцала и в своем странном сне, и в нелепом зеркале автобуса.

- Миша? Миша… Я Маша, - зарделась девушка.

- Я знаю, - тоже засмущался Миша и протянул сумочку. - Я вас по паспорту нашёл. А там имя написано.

- Спасибо вам, Миша! - Маша взяла сумочку и подала парню свою маленькую ладошку.

- Не за что! - Миша засмущался ещё сильнее и, казалось, мог бы осветить своим лицом весь подъезд. Неловко чмокнув протянутую ручку пересохшими губами, он выдавил из себя чуть изменившимся голосом:

- Водички, бы… пожалуйста…

Маша виновато всплеснула руками и пригласила парня в квартиру.

- Ой! Простите! Проходите пожалуйста! Давайте с вами чаю попьём! Вы, наверное замёрзли, на улице сегодня холодно.

Миша начал отнекиваться, но получалось не очень, а снятые ботинки и вообще опровергали его слова.

- Маша! Вы не против, если я буду вас так звать? А домашние… не будут… против?

- Хорошо, зовите меня Маша, или Девушка из автобуса! - девушка сделала серьезное лицо и замерла в ожидании ответа. Она понимала, что глупо пошутила, но исправить уже ничего было нельзя, и оставалось лишь ждать, как отреагирует на её странную шутку Михаил.

- Тогда уже Девушка из снов! - проговорил Михаил, не меняя интонации. И прыснул так заразительно, что засмеялась и Маша. Стена сомнения и отчуждения рухнула.

Пришелец с нетерпением ждал возвращения Миши, который должен был принести хорошие новости.

Через несколько часов, когда звёзды на небе светили ярко и холодно, Хойя почувствовал резкое изменение эмоционального фона. И точно, через несколько минут, сияя от счастья, домой вернулся Миша. Первой «жертвой» стал Пух, который вышел встречать друга к дверям. Меховой любимец был пойман и расцелован прямо в усатую физиономию, хоть и пытался вырваться, крича про неприкосновенность котов со времён Египта. Миша парил на крыльях любви и был готов творить добро направо и налево.

- Хойя! Курорт! Ты где? Дружище! - Миша в одном башмаке и в пальто кружил по квартире. - Отзовись! Ты был прав, Гагарин комнатный, я нашёл её! Её!

Хойя завис под потолком с лёгкой полуулыбкой, благодаря чему сразу стал похож на Мону Лизу. Миша вальсировал по комнате с Пухом, смеясь и чуть подкидывая кота вверх.

- Я влюблён! Я люблю! - нараспев повторял парень.

- Дурак! Ты же мне лапы вырвешь! - вторил ему Пух.

«С чего бы такая грусть? Или это радость? Что мне эти земляне? Ведь я рад именно за них. Что значит это новое чувство?» - думал Хойя, любуясь на эту странную идиллию и пытаясь разобраться в себе.

- Она такая! Такая!.. Она - совершенство! Мы с ней пили чай и ели печенье! Машенька! Ты представляешь, Пунь-Пунь, она разрешила мне называть её Машенькой! Пунь-Пунь! Ты слышишь меня? Я влюблён!

- Нашёлся, блин, Маугли сибирский! - Пух ворчал скорее по инерции, даже не думая обижаться на друга.

- Она моя ровесница, - продолжал Миша, обращаясь попеременно к коту и к пришельцу. - А знали бы вы, какое она варит варенье! А какие стряпает блины! А чай! Какой у неё отличный чай, ребята! Мы болтали с ней обо всём, с ней так легко! Мне кажется, я знаю её всю жизнь! Она такая умничка, вы с ней обязательно подружитесь! Пушище! Ты ей понравишься! - улыбался в потолок человек.

«А вот понравится ли мне она - это ещё вопрос спорный! Вот возьму и не одобрю!» - думал кот, но вслух продолжал мурчать, втихаря пуская когти в новое пальто хозяина.

А на другом конце города старый плюшевый мишка с обгрызенным в глубоком детстве носом, с затёртой коричневой спинкой, слушал такой же рассказ Маши. Конечно же, у неё есть подруги, которые