Книга Русское самовластие. Власть и её границы, 1462–1917 гг. - Сергей Михайлович Сергеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Едва ли не самая популярная разгадка происхождения особенностей российской государственности — климатически-географическая, с претензией на академичность изложенная в монографии Л. В. Милова «Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса». Поскольку суровые природные и погодные условия Русской равнины сформировали сельское хозяйство с крайне ограниченным объёмом совокупного прибавочного продукта, роль государства в России была исключительно велика, «ведь чем меньше объём прибавочного продукта… тем сильнее проявляется роль насилия в процессе изъятия и концентрации этого продукта»[39]. Таким образом, уже в Древней Руси возникла система «государственного феодализма», где господствующий класс получал доходы от эксплуатации крестьянства не через развитие частного землевладения, а через распределение государственных налогов. Эта система в дальнейшем стала социально-экономической основой как Московского государства, так и Российской империи.
Концепция Милова, хоть и увенчанная Государственной премией РФ 2000 г., вызывает массу вопросов. Но в рамках данной темы достаточно и одного: почему в домонгольской Руси «государственный феодализм» не породил политический строй, аналогичный или хотя бы близкий московскому самодержавию? Напротив, в первой трети XIII в. мы видим торжество политической раздробленности и активную роль веча. При этом, несмотря на разницу в климате с восточно-русскими землями, «государственный феодализм» до XIII в. господствовал и во многих странах Восточной и Центральной Европы; чешские историки даже в этой связи говорят о «среднеевропейской модели государства периода раннего Средневековья»[40], отличающейся от Каролингской Европы слабым развитием частного землевладения и высоким уровнем централизации власти.
Но позднее пути Венгрии, Чехии, Польши — с одной стороны и России — с другой радикально расходятся. Что же, на Русском Северо-Востоке настолько резко похолодало? Таких данных в нашем распоряжении нет. Зато мы точно знаем, что в XIII столетии с Русью произошла вовсе не климатическая, а политическая катастрофа.
Истоки. Орда? Византия? Турция?
Разумеется, речь идёт об установлении монгольского ига. Именно в нём видели главный исток московского самодержавия такие корифеи русской историографии и правоведения, как Н. М. Карамзин, Н. И. Костомаров, Б. Н. Чичерин, А. Д. Градовский, В. И. Сергеевич и др. В сжатом виде эту точку зрения хорошо представил В. Н. Латкин: «Россия была объединена под властью ордынского царя, воля которого была безусловна для покорённых. Князья играли роль его наместников и сборщиков податей. Назначение их уж более не зависело от народа, а исключительно от хана. В прежнее время, когда согласие народа было необходимым условием вступления на княжеский престол, князья не могли рассматривать свои княжения как предмет собственности; иначе стало теперь, когда княжения жаловались ханам и народ превратился в пассивную массу. В руки князей досталось сильное орудие для порабощения народа и для усиления своей власти на счёт власти последнего. Это — сбор податей, установленных татарами. Князья не замедлили воспользоваться подобным выгодным положением и с помощью татар нанести смертельный удар вечевому строю. Таким образом, вече в качестве политического органа должно было пасть, хотя официальной его отмены, конечно, не было, но ввиду отсутствия поводов к собранию вече собиралось всё реже и реже, пока, наконец, совершенно не вышло из употребления»[41].
Итак, дело вовсе не в том, что московская политическая система копировала ордынскую. Напротив, системы эти заметно разнились: ханов, в отличие от великих князей, избирали на съезде знати — курултае; «при возведении на [ханский] престол с претендента брали обещание править справедливо под угрозой свержения»[42]; несправедливые поступки хана могли быть поводом для прекращения службы его вассалов; в Орде так и не утвердился обычай передачи власти от отца к сыну и продолжал господствовать родовой принцип наследования. Поэтому говорить можно только о деформации, которой подверглись русские политические порядки под воздействием монгольского гнёта.
Рюриковичи стали ханскими вассалами и вошли в состав ордынской политической элиты на достаточно скромных правах улусных владетелей «среднего звена» (темников и тысячников). Верховным собственником русских земель стал хан, жаловавший их князьям за службу; последние «не имели права самостоятельно собирать налоги, принимать решения как административные… так и военные»; «высшая судебная власть также принадлежала кагану (хану)»; хотя князья «и являлись участниками курултая», они «не имели права голоса при решении важнейших политических вопросов в Орде»[43]. Как и любые другие представители ордынской служилой знати, русские князья за нарушение условий службы могли быть казнены по ханскому указу — всего за период ордынского ига такая смерть постигла четырнадцать Рюриковичей[44]. В русской письменности этой эпохи «ханы неизменно титулуются… „царями“»[45]. Характерна запись в одной из летописей: «Тогда бо бяху вси князи в воли в тотарьской». Говоря языком более поздних времён, княжеская власть на Руси приобрела функции колониальной администрации.
Ясно, что в таких условиях вече не могло не потерять своего прежнего значения. С конца XIII в. летописи больше не упоминают о заключении ряда между князем и вечем, хотя последнее в экстренных случаях ещё собирается (например, в 1382 г., во время «Тохтамышева нахождения», в отсутствие князя Дмитрия Ивановича организатором обороны Москвы выступает именно оно). Несомненно, меняются и отношения князей с боярами — невозможно себе представить, чтобы первые предоставляли вторым права большие, чем те, которые сами они получили от ханов. По элементарным законам социальной психологии нижестоящие переносят на следующих нижестоящих в общих чертах ту структуру власти-подчинения, которая у них сложилась с вышестоящими. Ещё знаменитый обличитель Ивана Грозного Андрей Курбский писал, что русские князья, «будучи в холопех» у «бусурманских псов», «навыкли той презлости»[46].
Осуществить этот перенос, видимо, было не слишком трудно, ибо состав русской социально-политической элиты в монгольский период радикально сменился. Во время ордынского погрома Северо-Востока погибла большая часть дружинников, по косвенным данным — не менее двух третей. Как отметил В. Б. Кобрин, «среди основных родов московского боярства, за исключением Рюриковичей, Гедиминовичей и выходцев из Новгорода, нет ни одной фамилии, предки которых были бы известны до Батыева нашествия»[47]. Место наследственных аристократов заняли выходцы из менее привилегированных слоёв, а иногда и вовсе бывшие княжеские рабы-холопы,