Книга Мой отец Пабло Эскобар. Взлет и падение колумбийского наркобарона глазами его сына - Хуан Пабло Эскобар

из самых доверенных его людей. Затем отец добавил, что никто и никогда не должен узнать об этом – даже мать с сестрой, и уж тем более его братья и сестры.

По его словам, в двух тайниках было достаточно денег, чтобы выиграть войну и поставить нас на ноги после нее, так что мы должны были пользоваться ими разумно. Он также сказал, что некоторое время назад отправил шесть миллионов долларов своему брату Роберто: три на расходы брата, пока тот был в тюрьме, а остальные три – на случай, если позже они понадобятся нам. Роберто было приказано передать нам эти деньги, если с отцом что-нибудь случится.

Закончив свой рассказ, я перешел к делу:

– Тетушка, ты могла бы съездить в Медельин и забрать деньги из этих двух тайников? У нас нет никого больше, кого мы могли бы попросить, и нам некуда идти.

Альба Марина, известная решительным нравом, согласилась сразу. Я описал ей расположение тайников в голубом доме и велел никому ничего не говорить, поехать туда одной, ночью, желательно на чужой машине, навернуть несколько кругов, прежде чем заехать во двор, и следить за зеркалами заднего вида, чтобы убедиться, что никто ее не преследует. В конце концов я написал Толстяку, что разрешаю тете забрать деньги.

После инструктажа я спросил, не боится ли она.

– Меня не запугать. Я отправлюсь за этими деньгами, где бы они ни были, – ответила она твердо.

Марина вернулась через три дня, но выглядела уже не столь уверенно. Она поздоровалась, глядя в пол, и, заподозрив, что что-то пошло не так, я взял ключи от одной из пустых комнат на этаже, чтобы поговорить один на один.

– Хуан Пабло, в голубом доме почти не было денег, вот и все, – выпалила она.

Несколько минут я в растерянности молчал. Ее слова показались мне правдивыми, и вся ярость обернулась на Толстяка, который наверняка перерыл весь дом, но нашел отцовские тайники.

Конечно, исчезновение денег вызвало море вопросов, но на тот момент у нас не было ни причины, ни возможности оспорить тетину версию. До тех пор я никогда в ней не сомневался, так как множество раз убеждался в ее верности отцу. Но так или иначе, родственники отца так и не помогли нам с решением денежного вопроса.

В середине марта 1994 года, через три месяца после переезда в резиденцию «Такендама», мы попытались уменьшить расходы и сняли большую двухэтажную квартиру в районе Санта-Ана, рассчитывая в разумные сроки упорядочить наше положение. Проблема была не только в деньгах, которых оставалось все меньше, но и в том, что мы по-прежнему были в опасности, и потому нас постоянно окружала охрана из агентов различных ведомств.

Поскольку нам пришлось забыть о деньгах из голубого дома, мы решили спросить дядю о трех миллионах, переданных ему на хранение отцом. Мы опасались, что большую часть из них он уже потратил, и подтверждение не заставило себя долго ждать.

Довольно скоро к нам приехала бабушка Эрмильда с сестрами и братом отца – Глорией, Альбой Мариной, Лус Марией и Архемиро. Чтобы наш разговор не подслушала охрана, мы собрались на втором этаже, в комнате матери. Они вытащили несколько листков, как будто вырванных из бухгалтерской книги небольшого магазинчика, и, сверяясь с ними, начали перечислять расходы за последние несколько месяцев: триста тысяч долларов на мебель в новую квартиру тети Глории, сорок тысяч на такси для нее и бесчисленные траты на дедушку Абеля, в которые входили, среди прочего, зарплата дворецкому, покупка машины взамен конфискованной и ее ремонт. Этими списками они пытались оправдать то, как Роберто растратил три четверти денег, оставленных отцом ему на хранение, и то, что дядя был готов отдать лишь оставшуюся сумму.

В раздражении я выказал недовольство бессмысленными расходами, особенно – поразительной суммой, потраченной на мебель в квартиру тети Глории. Она растерялась и принялась спрашивать, мол, разве у нее не было права заменить то, что она потеряла за время войны? Несмотря на ее истерику, я был уверен, что счета фальшивые: как мебель могла обойтись дороже самой квартиры?! Но Альба Марина поддерживала ее, уверенно заявляя, что Роберто не разбрасывался деньгами.

Встреча эта закончилась на очень плохой ноте, так как напоследок я сказал им, что меня не убедили их нарисованные циферки. Было ясно, что возвращать деньги они не собирались.

Пока я пытался понять, что делать, мой разум переключился на другую тему: уже несколько недель мы получали угрозы от трех десятков (по меньшей мере) заключенных из нескольких тюрем, прежде работавших на отца. После его смерти они оказались брошены на произвол судьбы и теперь требовали свое. Поэтому, чтобы не схлопотать еще больше проблем, мы попросили Роберто, чтобы оставшимися деньгами он помог этим заключенным и их семьям. По сути, таков был наш долг перед людьми, вставшими в войне на сторону отца и в результате вынужденными отбывать длительные сроки. Отец всегда говорил, что нельзя просто бросить человека в тюрьме, ведь именно тогда он больше всего нуждается в помощи. Всякий раз, когда его люди говорили: «Босс, такой-то и такой-то попался», – он посылал адвокатов, чтобы защитить этого человека, и отряжал кого-нибудь проследить, что семья получила деньги. Вот как мой отец обращался с каждым из тех, кто попадал в тюрьму, помогая ему совершать злодеяния. Мы полагали, что оставшихся у Роберто денег хватит почти на год.

Но то, что началось плохо, не может окончиться хорошо, и попытка распределить эти деньги стала новой головной болью и переломным моментом в наших и без того натянутых отношениях с родственниками отца.

Через несколько недель после бурной встречи мы получили весьма тревожные новости из пары тюрем. В одном отчете говорилось, что бабушка Эрмильда посетила нескольких мужчин и сообщила им, что это Роберто обеспечивал их деньгами. Мне пришлось разослать в тюрьмы письма, в которых я рассказывал правду и просил передать другим заключенным, что Роберто оказывал им помощь по нашей, жены и детей Пабло, просьбе. Я понимал, что единственный способ заставить Роберто хоть как-то вернуть деньги – это вынудить его распределить их между заключенными.

Вскоре, как я и опасался, проблемы начались снова, несмотря на все усилия: заключенные перестали получать от Роберто деньги. Взволнованный, я позвонил дяде, и он без малейшего стеснения заявил, что денег хватило только на пять месяцев.

В конце апреля 1994 года нам пришло письмо от нескольких бывших наемных убийц моего отца с жалобами на то, что они уже месяц не получают помощи, что у них нет возможности прокормить