Книга Возрожденная страсть - Тара Пэмми

как твоя грудь ложится в мои ладони, какая ты влажная сейчас, — признался он, отрываясь от ее груди, как будто она была его любимой сладостью.

В темноте Эни увидела, как удовлетворенно блеснули его глаза, когда он облизнул палец.

— Какая ты сладкая, Энжел. Я чувствую себя похотливым подростком, который только представляет, как хорошо мне будет в тебе… как жадно ты проглотишь меня целиком.

— Говори еще, — сказала Эни, наклоняясь к нему и поднимая бедро выше, чтобы он мог проникнуть глубже.

Боль нарастала снова, быстрее и сильнее, угрожая сокрушить ее. Впервые в жизни Эни не испугалась. Все, чего она хотела, — это забыться, быть свободной от прошлого и будущего.

— Пожалуйста, Саймон, — прошептала она, уткнувшись лицом ему в шею и прижавшись открытым ртом к его коже. Пальцы Эни достигли его паха, и он издал глубокий стон, когда она провела пальцами по контуру его пениса. Тяжело дыша, она произнесла: — Я хочу, чтобы ты был внутри меня, когда я. Пожалуйста.

«Все это рухнет, как только я достигну оргазма. Реальный мир вторгнется в эту сказку… и я убегу. От тебя. От себя. Я… мне нужно это. Ты нужен мне внутри меня. Сейчас», — проносились мысли в ее голове.

— Ты уверена, Энжел? — серьезно спросил он.

— Да. Больше всего на свете, — ответила Эни и уверенными пальцами медленно расстегнула ему штаны.

Каким-то образом им удалось найти презерватив в ее сумке. Эни услышала звук рвущейся упаковки, увидела, как он надел его на свой член, а затем снова поцеловал ее. Эни знала, что не забудет этой встречи никогда.

— Скажи мне в последний раз, о чем ты думаешь! — потребовала она.

Он прижал ее к стене. Эни вспыхнула, зная, что он здесь единственный, кто мыслит рационально. И ей это нравилось. Ей нравилось быть дикой, агрессивной, той, кто рисковал и смело добивался своего удовольствия. Той, кто не боялся доверять себе на этот раз.

— Я думаю, что это самый безответственный поступок, который я когда-либо делал в своей жизни. И еще это самое яркое ощущение, что я чувствовал за последние годы. Ты как сладкое благословение небес, земное напоминание о том, что я не мертв внутри. И я чувствую, что снова хочу жить.

Эни почувствовала, как он вошел в нее, и ахнула.

— Я думаю, — продолжал он, дюйм за дюймом мучительно впитывая ее влажный жар; его слова щекотали ее висок, — что у меня больше никогда не будет такой встречи.

Эни уткнулась лицом ему в шею.

— Я считаю, что нуждался в этом больше, чем когда-либо. — Его голос звучал хрипло и гортанно, когда он вошел в нее еще глубже. — Что я никогда не встречу другую женщину, подобную тебе, ту, которая сведет меня с ума.

Они оба застонали, когда он полностью погрузился в нее.

— Такую женщину, из-за которой можно поддаться искушению на одно волшебное мгновение.

Вцепившись руками в его крепкие плечи, Эни прерывисто дышала. Ни ее воображение, ни та встреча с отцом Миры четырнадцать лет назад, ничто не подготовило ее к болезненной полноте, наполнявшей ее тело, или к отчаянному желанию высвобождения эмоций. Мышцы ее бедер напряглись, руки цеплялись за него, и это делало наслаждение от него внутри ее еще слаще.

— Ты в порядке, Энжел? — спросил он своим низким, хриплым голосом. — Если будет больно, скажи мне. Мы можем остановиться. Прямо сейчас.

Она покачала головой и нашла в темноте его рот. Его губы были сладкими и мягкими.

— Нет… ты как раз там, где должен быть, — сказала она, прижимая его ладонь к своей груди. — Я… я так рада, что встретила тебя, Саймон.

— Мне нравится твоя улыбка, Энжел, — прошептал он, отражая ее мысли. Его бедра чуть отодвинулись, прежде чем он снова прижал ее к стене. — А теперь держись за меня.

— Боже, да!

А затем он вошел в нее сильно и быстро, в то время как его большой палец упрямо оставался на ее клиторе. Его рот был на ее шее, его зубы скользили по ее чувствительной коже, и это было бездонное море ощущений. Эни обвила руками его плечи и просто повисла на нем.

— У тебя потрясающее тело, Энжел, — простонал он.

Склонив голову к его плечу, Эни ощутила внезапный прилив такого наслаждения, что испустила пронзительный крик. Он прижался ртом к ее губам, успокаивая и целуя ее, и Эни поняла, что никогда не любила свое тело так, как в этот момент.

Его широкие плечи вздрогнули, когда он кончил с последним толчком и прижался бедрами к ее бедрам.

Эни стояла, казалось, целую вечность, уткнувшись лицом в его плечо. Но на самом деле это длилось несколько минут.

— Ты в порядке? — спросил Саймон, дуя на влажные пряди ее волос, прилипших к вискам. Его грудь вздымалась и опускалась, его мышцы все еще дрожали от перенапряжения.

Она кивнула, не в силах подобрать слова.

— Я собираюсь привести себя в порядок, хорошо? Мне нужно скоро уйти, но мы можем остаться здесь еще немного. — Он провел большим пальцем по ее губам. — Да, Энжел?

Его нежность грозила разорвать ее на части. Она не хотела, чтобы он уходил. Эни желала остаться с ним в этой темноте, вдыхая аромат их секса в воздухе, окутанная теплом и запахом его тела.

— Я в порядке, — сказала она наконец. — Не возражаешь, если я уйду первая? Как уже сказала, я не хочу, чтобы меня нашли на этом этаже.

Саймон ответил на просьбу кивком и медленно отпустил ее, его рука отодвинулась от ее бедра. Когда он оторвался от нее, Эни резко вдохнула. Но это не имело ничего общего с пустотой, которую она ощущала в душе.

Он заметил ее дискомфорт. Этот мужчина, который, казалось, ничего не упускал из виду. Он нежно поцеловал ее в губы, а затем поправил ее одежду с нежностью, от которой слезы выступили у нее на глазах. Она покачнулась, ее бедра дрожали. Мгновенно он притянул ее к себе.

— Я понял тебя, — сказал Саймон, нежно кладя руку ей на спину.

Время пролетело слишком быстро, и Эни знала, что может возникнуть настоящая проблема, если она не убежит сейчас. Один взгляд на нее, и братья узнают все, что только что произошло: и горе, которое медленно завладевало ее сердцем, и совершенно безрассудное, но отчаянно необходимое удовольствие, которому она только что предалась.

С незнакомцем!

Когда через две двери от них находилась съемочная группа!

Она вырвалась из его объятий, и он тут же отпустил ее. Костяшки пальцев сжались вокруг ремешка сумки, как