Книга Иные Пути - Вадим Вадимович Шлахтер

несколько домов за забором, там муж, несколько жён, куча детей.

— Они сильнее и живучее прочих?

— Пожалуй, да. Но почему? Гриб ослабляет людей?

— Нет, не ослабляет. Просто Гриб понимает завоёванных им людей, а люди не понимают завоевавших их грибов.

— Только такие, как мы, могут научиться понимать Гриб. Нас Гриб делает сильнее. Мы делаем шаги в понимании Гриба.

— То есть Гриб сродни паразиту?

— Смотря что ты понимаешь под паразитами. Микрофлора твоего кишечника — паразиты?

— Нет, симбиозы. Без них мы даже пищу переваривать не сможем.

— Но ведь есть и патогенная микрофлора кишечника. Так?

— Так.

— А в чем отличие?

— Точно сказать не могу, я не физиолог, не эндокринолог, но могу предположить, что симбиозная микрофлора помогает переваривать пищу, принося пользу организму, а патогенная кормит себя, отравляя организм продуктами распада.

— А в чем разница для самой микрофлоры? И та и та в кишечнике живёт. А разница в отношении к тебе. К твоему организму. Есть патогенная микрофлора, влияющая на твое пищевое поведение. Ты только представь — какой-то микроб навязывает тебе, что тебе есть. А ты думаешь, что это твое желание и закидываешь в себя то, что есть вообще тебе не нужно. И ты думаешь, что кишечные паразиты влияют только на пищевое поведение? А на другие виды поведения не влияют? На выбор профессии, на выбор женщины для секса, для продолжения рода, на отношения с миром, даже на то, станешь ты Камом, или нет?

— Неужели все так ужасно, Кам?

— Отнюдь! Совсем не ужасно, это жизнь. Людей и микроорганизмов. Только Гриб — он иной. У Гриба способ завоевания мира, как у одной из древних цивилизаций, по сей день самой многочисленной. Дать себя поглотить и начать изучать и осваивать поглотивших.

— Китай?

— Да. Приходят могучие и яростные завоеватели, завоёвывают, через три поколения они уже влились в Китай. Они уже китайцы. Результат — Китай вбирает их в себя. И они обновляют его, делают его сильнее. Так же и гриб. Есть те, кто не покорился Грибу. Но те, кто съел его — переварили, добавили его в себя и соединили часть своего сознания с сознанием Гриба.

— Это касается Белых грибов, шампиньонов, груздей, лисичек?

— Всех. Все грибы — это единый Гриб

— А твои грибочки?

— А вот это особая статья. Это сущность Гриба. Это его Мозг. Их можно есть только сушеными. Безо всякой обработки. Давая Каму съесть свой Мозг, Гриб расширяет сознание Кама до немыслимых для обычных людей параметров. Если обычный человек съест такой гриб — он просто словит глюки, но не сможет расширить свое сознание. Поэтому людям их есть нельзя. Только Кам может их есть. И только на определенном этапе развития. Начиная с определенного уровня Мозг Гриба становится твоим разумом. И тогда тебе нет нужды есть Гриб. Ты можешь иногда жевать его, но только для определенных процедур. Это другой уровень постижения Гриба.

— А почему ты думаешь, что он разумен, Кам? Может быть, в нем просто есть определенные химические соединения, влияющие на работу сознания?

— Нет. Ты сам это поймёшь в своё время. А пока просто знай — Гриб разумен. И более разумен, чем мы с тобой. Потому, что вобрал в себя разумы многих людей. И не только людей. Гриб — одна из первых форм жизни на земле. Он вобрал в себя знания всех дочеловеческих разумных рас.

— Были и такие?

— Были. Когда-нибудь расскажу. Или сам узнаешь.

— А почему Гриб даёт уничтожать себя? И уничтожать экологию?

— Гриб ничего не теряет, когда его едят. И к любой экологии приспособится также легко, как к любым изменениям климата. И жить он может где угодно. Хоть на дереве, хоть в человеке. Грибок на ногтях — это он же, Гриб, и Чага и шампиньоны, и грузди — это все он. Гриб.

А ещё он живёт разом в нескольких мирах. И в нашем Мире и в Мире Духов в Нижнем. Впрочем, не удивлюсь, если ещё и в Высшем. А раз у него связь со всеми Мирами, то и перемещение между Мирами для нас он облегчает и упрощает.

— Пока это за пределами моего понимания, Кам.

— На, пожуй грибочков, запей водичкой и поразмышляй над тем, что сейчас услышал.

— Спасибо, Кам.

Разжевав грибочки (конечно, это были шампиньоны, а все последующие состояния повышенного осознания — эффектом Плацебо — примечание Вадима Шлахтера:))), запив водой из фляги, я начал размышлять над словами Кама.

И пришло понимание!

Глава десятая

Зачем тебе меняться

— Кам, — однажды спросил я, — почему старики нганасаны говорят, что когда они были детьми, ты выглядел точно также. Это такой местный юмор или ты реально последние семьдесят лет не меняешься?

— Не меняюсь. А зачем мне меняться? Я себя вполне устраиваю. Люди меняются потому, что ждут изменений, боятся изменений, или, наоборот, осознанно или неосознанно стремятся к этим изменениям. Или потому, что сами убивают себя, сжигают свою молодость.

— То есть ты остановил старение, Кам?

— Остановить его, пожалуй, невозможно. Но можно в сотни раз замедлить. И омолаживаться время от времени. Каждые двадцать-тридцать лет.

— Я бы предположил, что тебе около пятидесяти, ну плюс-минус, с поправкой на то, что у твоих соплеменников возраст вообще определить трудно.

Кам долго смеялся, а потом сказал;

— Помнишь, к нам приезжали два старика, я одного из них лечил. А второй его сопровождал, тот сам бы не добрался один?

— Да помню, совсем два древних деда.

Это мои внуки, Няанга.

— Им лет по восемьдесят, Кам! Сколько же тебе?!

— Ты сам сказал — пятьдесят плюс-минус.:)))

— Но как это возможно? Эликсир вечной молодости?

— Нет никакого эликсира! Просто мне очень нравится быть полным сил, любить молодых красивых женщин, странствовать между Мирами.

— Вспомнил анекдот: "Вы обвиняетесь в мошенничестве: своим клиентам вы предлагали эликсир вечной молодости. Вы привлекались к суду за подобное? Да. В 1690-м и 1844 — м годах:)))"

Кам засмеялся. Я смотрел на Кама тем взглядом, который он мне как-то однажды объяснил: так можно не просто смотреть, но видеть СУТЬ. Вдруг Кам показался мне необыкновенно древним. Как дерьмо мамонта. Но, через мгновение он, повернувшись ко мне, снова засмеялся, и наваждение пропало. Он снова был собой — крепким, подтянутым, подвижным северянином-оленеводом 50+.

И вдруг лицо его посуровело, и он сказал:

— Никогда больше так не смотри на меня, запомни — никогда! Мне-то все равно, а тебя может нахлобучить.

— Как это, нахлобучить?

— Такой взгляд — наступательная техника, и я могу ударить в