Книга Игра по чужим правилам - Елена Усачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все мальчишки дураки
Записи на вырванных листочках:
«Ссора была глупая, и все равно ей захотелось уйти. Она вылетела из зала. Музыка за ее спиной вздохнула, прощально мигнул свет.
– Нет, ты останешься! – кричит он.
Ступеньки не поспевали за ее ногами, казалось, они возникали раньше, чем она наступала.
Быстрее, быстрее!
И тут вдруг ступеньки кончились. Должны были еще быть, но нет, мысок подогнулся, боль стрельнула в колено, заставляя согнуться.
– Вернись! – Он хватает за плечо.
– Пусти! Мне больно! – Она вырывается, но боль в коленке заставляет присесть на корточки.
Из коридора доносятся шаги.
– Оставь ее! Она не хочет с тобой никуда идти.
– Кто ты такой?
Она пытается разглядеть лицо спасителя. Но видится только уверенный очерк скулы, улыбающиеся губы – он презирает любую опасность. И тот, кто кричал на нее, отступает. Он боится неприятностей, он знает, что проиграет.
– Поднимайтесь, он ушел. – Незнакомец склоняется к ней. И теперь она его видит целиком. Да, он такой, каким она его представляла».
На следующий день был октябрь. Первое число. Ира с сожалением оторвала листок в календаре. С сентябрем так много связано, опять же мечта о замужестве. Теперь придется ждать следующего года. А октябрь… В нем ничего волшебного нет, холод, слякоть, хмарь. И никакой любви.
На мгновение вспомнился вчерашний день. Верить или не верить? В конце концов, ей было все равно. Это была Катина игра. Пожалуй, стоит ее подстеречь около школы и что-нибудь такое выкинуть. Разыграть приход Саши. Тогда стоит получше одеться.
Сестра спала почти до половины девятого, не завтракала, бежала в школу в последнюю минуту, давая возможность Ире нормально собраться, без толкотни побыть в ванной, спокойно посидеть на кухне. Как сейчас. Налить чай, сделать бутерброд. Что бы такое надеть? Юбку, колготки с рисунком и ботики. До школы близко, не замерзнет.
Отец на работе, мать возится в комнате, Ире никто не помешает все сделать обстоятельно…
– Куда ты в таком виде?
Мама? Вот ведь талант появиться в самый неподходящий момент!
– В школу, – раздраженно шепчет Ира, вытаскивая в коридор сумку.
– Юбки покороче не было? А с лицом что?
Приступы материнского инстинкта в родительнице просыпались время от времени, и время это всегда было неудачное.
С лицом у Иры все в порядке, полчаса в ванной провела. Если выскочить быстро, то сестра и не заметит, что пользовалась ее косметикой. Но если мать начнет шуметь, то сестра точно будет в курсе. Поэтому с высоко поднятым подбородком проходим мимо, и марш, марш, вперед!
– Попу отморозишь! – бросает вслед мама, но мяч вне игры.
Ира бежит по ступенькам, все еще неся в себе чувство победы, но стоило ей сделать шаг за дверь, как навалилась тяжесть. Странно – влюбленность делает людей легче воздуха, они начинают летать – так говорят книжки. Ире же словно кто гири в карманы положил. Никакой радости.
Полчаса около школы. Как же холодно! Ира обречена ждать Сергеенко всю оставшуюся жизнь?
– Лисова! Оглохла?
Щукин. Смотрит, а во взгляде удивление. Или это ее удивление отражается в его зрачках?
– Чего не отзываешься?
– А что, уже урок?
– Сама ты урок! – разозлился Лешка. – На педсовет идешь?
На мгновение мир покачнулся. В него никак не помещался первый день октября, громыхающее сердце, желтые березы и странное слово «педсовет».
– Чего уставилась? – У Щукина красный кончик носа и до синевы бледные щеки. Тоже заранее вышел. – Уснула?
– А?
Порыв ветра заставил поежиться. Все-таки она неудачно оделась. Щукин решит, что для него.
На одеревеневших ногах взбежала по ступенькам.
– Пойду, – бросила через плечо.
Там ведь надо что-то говорить. Слова, слова, слова…[1]
Класс равномерно гудел, историк еще не пришел.
Ира кивнула сидящей рядом Ходасян, потянула из сумки тетради с учебником. Катя от входа сразу направилась к ее парте.
– Знаешь, кто ты?
– Главное, я знаю, кто ты. Этого достаточно. – Ира выравнивала уголочек учебника и тетради по парте.
– Ну, не было его! Я думала, по дороге встречу, потом до дома дошла, мне Ник позвонил. – Катя указательным пальцем подсадила очки на переносице вверх.
– Надеюсь, больше он тебе звонить не будет, – съязвила Лисова. Имя у парня было какое-то странное.
– Он меня чуть не убил. Нашла, с чем шутить!
Ира в ответ многозначительно хмыкнула. В шутках они с Сергеенко были равны.
– Мы с ним гулять пошли, специально мимо твоего дома проходили. Я думала, вы познакомитесь.
– Помирились?
Вспомнились жидкие длинные волосы, тонкие пальцы. В гробу она видела таких знакомцев.
– Он Сашу знает.
– Тоже мастерит? – на всякий случай уточнила Ира.
– Нет, он с дачи.
Еще одно место, где Катя «зависала». Неподалеку от Бородино, станция со смешным названием Полушкино. Три километра пёхом – и вот они, дачные участки Тучково. Все знакомые у Кати оттуда. Первый школьный месяц занимали рассказы взахлеб – кто, куда, зачем. В этот раз – Ник. Очередное приключение.
– И что за Ник?
Редкий случай – Катя без книги. Смотрелась «Титаником», внезапно всплывшим со дна Атлантического океана.
– Мы с ним все лето провели.
Сергеенко замолчала. Судя по всему, комментарий по Нику на этом закончился.
– Вам надо познакомиться!
– Вроде бы уже.
– Вчера не считается.
– Не буду мешать вашему семейному счастью.
Катя загадочно хмыкнула, пропуская замечание мимо ушей.
– Он мне Южный Крест показывал.
– Где?
– На небе. Идем мы ночью, и он говорит: «Смотри, а это Южный Крест».
– Какой Крест? – От неожиданности Ира вслед за Катей посмотрела на пыльные лампы дневного света под потолком.
– Летом созвездие яркое, на крест похожее.
– Южный Крест в Южном полушарии. Вы что, в Австралии гуляли, что ли?
– Я же говорю – смешной. – По Кате было непонятно, то ли она и раньше знала, что такого созвездия на их северном небе нет, то ли сделала вид, что знала.
