Книга Не рискуй - Кристен Эшли

место, где, я знала, мог быть он.

Идиотка.

Это был тот же бармен. Большая копна густых, темных волос, почти такой же длины, как и мои, которые струились по ее плечам и спине. И хотя стоял январь, она была одета в обтягивающую майку и узкие джинсы. Думаю, так больше давали чаевых. Она была высокой и, как ни странно, очень подтянутой, ничего лишнего, хотя у нее была большая грудь. Она казалась натуральной, хотя, я, естественно, не знала этого. Либо кто-то сделал феноменальную работу, либо Бог ее очень любил.

Я решила, что Бог любил ее гораздо больше. При более близком рассмотрении, она была не на пять лет старше Грея, и не на семь-десять лет старше меня. Она была на десять лет старше Грея, но не выглядела на свой возраст. Она не скрывала свой возраст. А выглядела моложе своих лет.

Она чувствовала себя в своей тарелке. На своем месте.

Она либо владела этим баром, либо спала с его владельцем. Это было ее место, и ей нравилось находиться тут.

— Пять минут, дорогая, — сказала она мне с искренней, доброжелательной улыбкой. — Тебе повезло.

Я кивнула и улыбнулась в ответ, моя улыбка, возможно, не была искренней или приветливой, но мне хотелось, чтобы она такой была.

— Тогда, можно мне бутылку холодного пива и то, что проще приготовить, так как я не привередлива, и кухня сможет закрыться после приготовления моего заказа.

Ее улыбка стала шире.

— Сэндвич с рубленной свининой, — ответила она. — Не знаю, является ли он самым простым в приготовлении, но ты не можешь уехать из Мустанга не попробовав один из сэндвичей Rambler с рубленной свининой. И мы подаем картошку фри в виде спиралек, изысканное лакомство.

Моя улыбка тоже стала шире, и я снова кивнула.

— Звучит прекрасно.

Она склонила голову на бок,

— Никаких предпочтений, как прошлым вечером?

Да. Ее чаевые были огромными. Она обращала внимание на своих посетителей. Была середина недели, но в этом городке имелось два бара, и только этот находился в нескольких минутах ходьбы от главной площади и жилых кварталов, так что, я не сомневалась, что бывали вечера и даже дни, когда тут становилось довольно оживленно. На самом деле, бар располагался на площади суда. В другом баре мы с Кейси собирались заняться нашим делом. Он был все еще в черте города, но далеко от центра. Когда мы первый раз проехались по городу, я сказала Кейси, что не собираюсь работать в Rambler. Второй бар был злачным местом, не таким гостеприимным, и даже близко не таким славным, то же самое и с его посетителями. Я не возражала поднять там деньги. Однако, с любым, кто заходил в Rambler, совсем другая история.

Но она запомнила меня с прошлого вечера, пусть даже в баре было не многолюдно. Это было мило, позволить мне узнать о том, что меня запомнили.

Она была милой.

Ей нравился Грей.

Грею нравилась она.

Ее улыбки были искренними.

И снова я поймала себя на том, что мечтаю о другой жизни.

— Никаких предпочтений, — подтвердила я. — Любое пиво, которое под рукой.

— Хотелось бы мне, чтобы все мои клиенты были как ты, — не переставая улыбаться, сказала она.

Но она не знала. Она не знала меня. Если бы она знала меня, она, наверное, вышвырнула бы меня вон.

Она достала бутылку Короны, открыла ее и поставила передо мной.

— Пойду, передам твой заказ. К счастью для тебя, уже поздно, и они не будут возиться.

Я кивнула еще раз, а затем пробормотала,

— Спасибо.

Она направилась к середине бара и вышла через двустворчатые двери на кухню.

Я скользнула взглядом по помещению.

Было без пяти девять. В нашем номере имелось кабельное телевидение, но не так много каналов. Я этого не хотела, но мне стало скучно.

Мы с Кейси путешествовали налегке. Я читала три книги, которые держала при себе, по меньше мере раз десять. У нас не было денег, чтобы заскочить в книжный магазин, который я видела на площади, и купить еще одну. После телефонного разговора Кейси выскочил из номера злой и сказал мне не ждать его. Я подозревала, что это означало, что он заявится домой не раньше рассвета. Это также значило, что на следующий день первой машину поведу я.

Обычное дело.

Я должна была остаться в номере, в тепле, просто остаться.

Я этого не сделала. Я ушла. Я сглупила. Освежила свой макияж. Взбила волосы. Надушилась. Обула свои чуть более симпатичные ковбойские сапоги.

Затем я совершила еще большую глупость, придя в этот бар.

Я не делала глупостей. Вела себя осторожно. Не рисковала. Никогда.

Я не знала, что на меня нашло.

Но мне хотелось есть, и мне было скучно, и я провела в этом гостиничном номере весь день, и по телевизору ничего интересного не показывали, а в баре было тепло, прошлым вечером я чувствовала запах еды, и видела еду, и выглядела она вкусно.

И Грей мог бы быть тут.

Его не было.

Я сказала себе, что почувствовала облегчение.

Но это не так.

Этим вечером народа в баре было меньше, чем вчера. Толпа ужинающих (если тут такая была) рассеялась, люди находились дома перед своими телевизорами.

Двое мужчин сидели за квадратным столом, рядом друг с другом, а не напротив. Навалившись на стол, ссутулившись, бутылки пива на столе зажаты обеими руками. Их разговор был тихим и вероятно неинтересным. У них либо были женщины дома, с которыми они не хотели находиться, или, судя по их виду, у них не было ни женщин, ни перспектив. Они оба нуждались в парикмахере. Их одежда нуждалась в лучшем уходе и ей не помешала бы стирка. Их тела не были храмом души. Ссутуленные плечи означали, что они не хотели привлекать внимание и/или старались отвлечь его от нездорового объема своих тел. Они были здесь прошлым вечером. Они, возможно, являлись лучшими посетителями красивого, опрятного, пышногрудого, искренне дружелюбного, веселого бармена. Они, наверно, приходили сюда каждый вечер, в основном потому, что ничего хорошего их не ждало дома, и им не хотелось вспоминать об этом.

Я перевела взгляд и увидела ее у стойки бара. Я не хотела замечать ее, не хотела смотреть на нее, но сделала это. Я повидала много подобных ей вследствие своего ремесла. Слишком много косметики. Наложенной как попало, потому что она была пьяна, когда красилась, и