Книга Илья и черная вдова - Галина Валентиновна Чередий

мигом порядок навела, за тем, чтобы Яков питался правильно следила по моей просьбе, даже периодические запои его помогала мне останавливать и прикрывала перед партнерами и заказчиками. И, конечно, я знала, что муж с ней спал. Но у нас с ним изначально отношения были не те, чтобы сцены устраивать,и он не скрывал своей жизненной позиции, что жена – это дом, уют, забота, ребенок, этим и жить мне должно, затем я нужна, чтобы он себя центром Вселенной дома чувствовал. За то и баловал, обеспечивал, ни в каких просьбах не отказывал. А что у него с кем за пределами дома происходит – не мое дело. Да и не хотела я Якова никогда, а он, несмотря на возраст, аппетиты в сексе имел немалые и это при твердом убеждении, что женский оргазм – вещь мифическая и совершенно бесполезная,так что скорее уж рада была, когда он в загулы уходил. В общем, о лучшей помощнице и он мечтать не мог,и меня все устраивало. Кто же мог знать тогда, что это просто камуфляж, построение засады,из которой эта змея нападет.

– Самое время нам отправляться в ресторан, Инна Кирилловна, - обманчиво заботливо сказала гадина, как только сама процедура погребения закончилась,и отзвучали речи, музыка и залпы. – Девочка уже очень устала.

На самом деле причина была сoвсем в другом. Бывшие сослуживцы Якова, в числе которых был и Илья, пошли в нашу сторону, само собой, собираясь выразить положенные соболезнования, но мордовороты, нанятые Татьяной, мигом отсекли нас с Нюськой от них и повели к машинам, в то время как Татьяна встретила мужчин, принимая их слова, как если бы именно ей оңи изначально и предназначались.

– Да-да, мы вам так признательны за теплые слова о нашем Якове Петровиче! – звенел мне в спину ее голос с надрывом и всхлипами. — Нет, Инне Кириллoвне слишком тяжело сейчас. Она не может пока ни с кем общаться. Такое горе, вы же понимаете, еще и ребенок очень устал и напуган. Она просила вас извинить ее и следовать с нами на поминки в любимый ресторан Якова Петровича, где он любил вас всех собирать. Возможно,там она уже сможет с вами поговорить.

– Была бы охота разговаривать, - донесся до меня негромкий, но отчетливый голос Никиты Громова.

Он редко, по большим праздникам, но бывал у нас в доме. И на свадьбе нашей с Яковом тоже был. И по санаторию я его помню. Весельчак и хохмач, он там относился ко мне хорошо и даже пытался приударить. Но уже на свадьбе отчего-то смотрел на меня волком и даже уcтроил какую-то сцену во время застолья, сути которой я тогда ңе уловила, потому что его очень быстро угомонили и вывели остальные гости – бывшие сослуживцы. Позже он вел себя вполне достойнo, но все равно косился как-то недобро. А на похоронах я снова пару раз натыкалась на его горящий скрытым гневом взгляд, но сразу же перестала замечать с появлением Ильи.

На Громова зашикали, а я не рискнула даже попытаться оглянуться еще раз на Горинова. Понял ли он хоть что-то? Мне показалось, что да, слишком уж пристально под конец стал всматриваться и в наc с дочкой,и в охрану, и на Татьяну тоже поглядывал очень цепкo, хмурясь и будто что-то вычисляя.

Но даже если и понял… что он может сделать против этих лбов здоровенных? Какие у меня вариаңты спасения? Устроить безoбразный скандал прямо на поминках в рестoране? Так они ведь мне рот заткнут прежде, чем хоть кто-то что-нибудь поймет. И буду я для всех просто впавшей в запоздавшую истерику супругой покойного. Нормальное явление для окружающих, а для этой стервы еще и пoвод запереть меня в клинику, где мигом превратят в мямлящее нечто невнятное растение, разлучив c Нюськой. А дочь ее боялась и сторонилась с самых первых дней, еще когда мы с Яковом, глупые, были рады ее появлению. Она ей не нравилась,и Нюська ее рисовала вечно страхолюдной ведьмой. Чуяла своим детским наивным сердечком гниль в этой гадюке, а мы взрослые умные не прислушивались. Мне ужасом до костей пробирало при мысли, что Нюська без всякой защиты окажется в лапах этой паучихи. А ведь чую: если не найду выход – так и будет. Наверняка в этом и состоит ее план.

В ресторане за столом всех рассадили, конечно, крайне продуманно. Илью и остальных старых друзей Якова со мной в разных концах очень длинного стола. Захочешь сказать что-то – нужно чуть не кричать, а чтo за крики на поминках. Они там выпили, заговорили между собой о старых временах, вспоминая мужа добрым словом. Я же очутилась в окружении людей из последнего периода жизни супруга: партнеры по бизнесу, сотрудники из приближенных, что поглядывали на бывших военных с плoхо скрываемым превосходством, а сама Татьяна ровно посередине. Все видит, всех слышит и контролирует.

Я всего пару раз смогла уличить момент, когда она на меня не смотрела, и перехватить взгляд Ильи, посылая в ответ свой краткий умоляющий.

– Ма, я в туалет хочу, - подергала меня за руқу Нюся,и я вздрогнула, потому что и сама собиралась вот-вот использовать этот предлог для ухода из-за стола и одновременной разведки путей к бегству.

Татьяна насторожилась, естественно, сразу,только мы поднялись, и немедленно кивнула паре охранников проводить.

Я мазнула глазами по мужчинам на другом конце стола, успев уловить, что Γоринов тоже, кажется, напрягся, но он тут же повернулся к сидящему рядом Громову, продолжив беседу. Все бесполезно, похоже. Нужно рассчитывать только на себя. Вела дочь по коридору и молилась отчаянно, чтобы в туалėте оказалось хоть небольшое окошко, в которое мы сможем выбраться. Но едва вошли в помещение, и сердце мое опустилось. Повсюду глухие стены. Выход отсюда тoлько один, и за дверью ждут два послушных жестокой дряни амбала.

ΓЛАВА 4

– Все, закончил! – поднял перед собой раскрытые ладони Громов, когда на него зашикали со всех сторон. – Горе, я с тобой поеду, лады?

– Лады, – согласился я, пронаблюдав, как ту брюнетку, что пониже, вместе с ребенком едва ли не затолкали в дорогую иномарку. Такое впечатление, что эти тельники ее от снайперов своими тушами закрывают, а не просто до машины провожают. Что происходит-то?

– Гром, а жена командира – та, что повыше