Книга Затмение страсти - Дженис Мейнард

class="p1">Учитывая обстоятельства прошлого, у Броуди был очень серьезный долг, который нужно было выплатить. При мысли об этом сердце болезненно сжалось. Остаться в Кэндлвике означало бы иметь дело с Кейт и его запутанными чувствами к ней. Гораздо легче было жить на другом континенте.

Сон не шел, тяжелые мысли не давали покоя. Броуди встал с постели, принял душ и быстро оделся.

Когда он съехал с горы по извилистой дороге, Кэндлвик еще спал. Главная улица была пустынна. Он припарковал машину и набрал небольшую горсть мелкого гравия с ухоженной клумбы на обочине. Чувствуя себя идиотом, он выбрал подходящий камешек и прицелился в окно спальни Кейт.

Глава 3

Кейт застонала и натянула одеяло до ушей. Эта мерзкая белка снова скребется на чердаке. После ужина Кейт проследила, чтобы ее подруга благополучно добралась до постели и легла спать. Вернувшись к себе, она долго бесцельно бродила по книжному магазину. Когда она наконец поднялась наверх, то долго не могла уснуть. Встреча с Броуди выбила ее из колеи и лишила душевного спокойствия. И вот, стоило ей заснуть, раздался звон.

– Дзынь! Дзынь!

Характерный звенящий звук раздался дважды. А потом еще раз. Наконец пелена сна спала, и она поняла, что происходит. Броуди Стюарт. Она готова была поспорить на свой экземпляр первого издания «Унесенных ветром» с автографом, что это он.

В тот момент, когда она появилась в окне, град гравия прекратился.

Мужчина внизу жестами пытался донести до нее какую‑то мысль. Он что, сошел с ума? До рассвета оставалось еще несколько часов. Нахмурившись – и желая, чтобы на ней было что‑нибудь, более соблазнительное, чем фланель, – Кейт приподняла тяжелую деревянную створку, высунулась и уставилась на него.

– Чего ты хочешь, Броуди?

В комнату ворвался ледяной воздух, Кейт поежилась от холода.

– Нужно поговорить.

Неужели это завуалированный способ сказать, что он рассчитывает забраться в ее постель? Да, очень вероятно.

– Сейчас середина ночи.

– Я не мог уснуть. Пожалуйста, Кейт. Это важно.

Это были единственные слова, которые могли заставить ее в такой час открыть дверь этому мужчине. Им на самом деле очень нужно было поговорить. Причем как можно скорее. Тайна, которую носила Кейт, сильно тяготила ее, и времени на этот разговор становилось все меньше.

– Я спущусь через минуту.

Несмотря на то что фланель была самым несексуальным ее нарядом, она не хотела встречать Броуди в ночной рубашке. Схватив джинсы и свитер, она быстро оделась и сунула ноги в тапочки. Волосы были в беспорядке, но ей было все равно. Если бы она изначально не пыталась показаться Броуди Стюарту привлекательной, то не была бы сейчас в таком дурацком положении.

Она не стала включать свет, когда спускалась по лестнице. Вдруг кто‑то из ее соседей не спит? Вовсе не обязательно посвящать окружающих в то, что у нее на пороге ночной гость. Сплетни были основой жизни Кэндлвика, а ситуация Кейт и так уже переступала границы, одобряемые обществом.

Кейт пригласила Броуди в свой офис и разожгла камин.

– Располагайся, Броуди, и расскажи, что у тебя такого важного, что не могло подождать до утра.

Она позволит ему высказаться, а потом найдет в себе мужество раскрыть ему секрет, который скрывает от всех, включая его. Броуди сел, но его поза была очень напряженной. Кейт нарочно не включила лампу. Свет от камина успокаивал. Он придавал ощущение мира и спокойствия ситуации, в которой не было ни того ни другого.

– Я должен перед тобой извиниться, – хрипло сказал он, – за то, что собираюсь сказать.

Ее желудок сжался. Броуди продолжил:

– Четыре месяца назад у нас с тобой было что‑то чертовски восхитительное. Я бы солгал, если бы сказал, что не хочу прямо сейчас утащить тебя наверх и заниматься с тобой любовью три дня подряд.

Слова Броуди заставили ее сердце сжаться от тоски.

– Я чувствую, что грядет но. – Кейт старалась говорить непринужденно. Это отняло у нее все силы, сердце сковало льдом, еще немного – и оно разобьется вдребезги.

– Но я не могу развлекаться с тобой и при этом ухаживать за бабушкой Изабель. Я должен выполнить свой долг.

– Как это благородно, – передразнила его Кейт. Горло перехватило от слез, которые она изо всех сил старалась не выпустить наружу.

На скулах Броуди заходили желваки.

– Я не планировал возвращаться. Мой отец поддерживал связь с бабушкой с момента моего отъезда до прошлой недели. Каждый раз, когда он разговаривал с ней, она говорила ему, что все в порядке. Мы предполагали, что она уже выставила бизнес и дом на продажу. Ждали, что она вернется в Шотландию, как только сделки будут завершены.

– Прости меня за то, что я констатирую очевидное, но я не думаю, что кто‑либо из вас знает ее достаточно хорошо. Понадобилась бы динамитная шашка, чтобы вышвырнуть ее из этого города. Если Изабель хочет остаться, она останется.

– Ты права, Кейт. Я успел в этом убедиться. Как ты думаешь, могла бы ты поговорить с ней? В качестве одолжения мне?

– Я могла бы, но не буду. Это не мое дело. Она моя подруга. Мой долг состоит в том, чтобы поддерживать ее.

– Но ты же должна понимать, что ей лучше уехать?

– Почему никто из вас не может остаться здесь? – Кейт боролась за свое будущее.

Счастье Изабель было важно, но на карту было поставлено нечто большее.

Броуди яростно покачал головой:

– Это не имеет смысла. Бабушка прожила полную и замечательную жизнь. Времена меняются, и теперь ее время в Кэндлвике истекло.

– Тебе кто‑нибудь когда‑нибудь говорил, что ты высокомерный, слепой, глупый шотландский осел?!

– Не сдерживайся, Кейт.

Она вскочила.

– Я и не собираюсь! – Слова, которые ей были нужны, никак не могли сорваться с ее губ. «Я беременна, Броуди. Твоим ребенком!» Она уже собиралась – со дня на день – отправить письмо в Шотландию. Письмо краткое – только известить и снять с него всякую ответственность. Это казалось разумным планом, пока Броуди не заявился в Кэндлвик собственной персоной.

Ее цикл никогда не был регулярным, поэтому прошло двенадцать недель, прежде чем она обратилась к врачу. Тогда и подтвердилось, что ее усталость и тошнота вовсе не были временным недомоганием. Мысль о том, что у нее будет ребенок, не вызвала у нее отторжения. Она всегда любила детей. Она быстро привыкла к мысли о том, что станет матерью. Кейт знала, что сделает все возможное, чтобы окружить своего ребенка теплом и заботой, которых она никогда не знала. Ее мать и отец сделали