Книга Кто в России не ворует. Криминальная история XVIII–XIX веков - Александр Бушков

Порой случается и так, что преступления исчезли, а пережившие свое время законы остались. Не раз попадались печатные издевки над «глупыми», с точки зрения авторов, иными американскими законами. К примеру, в штате Теннесси до сих пор уголовным преступлением считается, если человек попадется с пассатижами в кармане – не просто плоскогубцами, а теми, что снабжены кусачками.

Так и подмывает воскликнуть вслед за Задорновым: «Ну, ту-упые!», правда?

Не торопитесь. Закон этот не глупый, а всего-навсего изрядно устаревший, но в свое время сыграл немалую роль в борьбе с одним из видов преступлений.

Во второй половине XIX века Теннесси был в первую очередь скотоводческим штатом, и табуны коров по пастбищам гуляли огромные. Как легко догадаться, нешуточный размах приняло скотокрадство, и шаек развелось просто несметное количество. Угнав стадо коров, его либо быстренько продавали на мясо, либо «перебивали» клеймо на шкуре, ставя свое, – после чего владельцу бывало трудновато доказать, что это его собственная, злодейски похищенная скотина.

Далеко не все пасущиеся табуны находились под постоянным присмотром ковбоев (к слову, замотанных жизнью работяг, ничуть не похожих на увешанных кольтами героев вестернов). Очень часто применяли другой способ: обширное пастбище огораживали высокой проволочной изгородью, и скотинка там паслась сама по себе. Так что технология была проста: подъехав к изгороди, бравые парни быстренько перекусывали ее пассатижами, проделав достаточно широкий проем, выгоняли стадо и улепетывали с добычей на всей возможной скорости.

Так что, если тогдашнему шерифу попадался субъект с пассатижами в кармане, девяносто девять процентов из ста, что это был не мирный фермер, а именно что член шайки скотокрадов. Оставалось вдумчиво взять его в работу: выяснить, кто таков, с кем водится, и вообще, есть ли у него алиби на прошлый вторник, когда неизвестные злоумышленники угнали с пастбища старины Гарри с полсотни буренушек… Понемногу скотокрадство сошло на нет, а вот закон по каким-то своим причинам отменить попросту забыли…

Но вернемся к фальшивомонетчикам, столь же ударными темпами трудившимся и в XVIII столетии. Благо нравы стали чуточку более гуманными, тем, кто пытался конкурировать с государством в выпуске денег, уже не заливали в глотку расплавленный металл и их не варили заживо в кипящем масле (наказания, правда, оставались достаточно суровыми, но кого это останавливало? В который раз можно помянуть, что каждый считает себя самым хитрым и надеется, что уж он-то не попадется).

И еще один интересный нюанс: XVIII век в силу самых разных причин породил новые, неизвестные прежде мотивы и методы подделки денег. Порой речь шла даже не о собственной выгоде, а прямо-таки государственных потребностях. Именно так и обстояло…

Еще в 30-е годы XX века в Вятской области при археологических раскопках было найдено некоторое количество монет Ромейской (то есть Византийской) империи VI–XII веков после P. X. До этого никто и не предполагал, что торговые связи наших предков с Византией уходят в такую древность. Оживившиеся историки сразу стали выдвигать версии: уж не существовало ли, вопреки прежней точке зрения, на территории Вятки (тогда еще Кирова) остававшегося до поры до времени вне поля зрения историков обширного поселения века этак IX–XII, имевшего связи с Византией? Не исключено, что самые проворные (как в таких случаях частенько бывает) уже начали думать о диссертациях…

Увы, сенсация лопнула очень скоро. Один из самых известных историков того времени неопровержимо доказал, что «древние» монеты – новодел гораздо более поздних времен, XVIII века. Казалось бы, какой смысл подделывать монеты, сотни лет как вышедшие из обращения?

Оказалось, смысл был. Можно сказать, идеологический. На этих монетах был изображен четырехконечный крест, и использовали их православные священники в качестве «наглядной агитации» среди старообрядцев. Те продолжали почитать исключительно восьмиконечный крест, с их точки зрения единственно правильный, несмотря на «богомерзкие Никоновы реформы», в числе прочего учредившие и крест четырехконечный. Вот священники-«агитаторы» и пытались упрямцам таким образом доказать, что те заблуждаются, что четырехконечный крест еще в седой древности почитался в Византии… Никакой личной выгоды, сплошная идеология…

Забегая вперед, можно упомянуть, что в первой половине XIX века старообрядцы некоторым образом взяли реванш. Именно они стали подделывать тогдашние русские деньги (и некоторые наверняка подводили под свои труды опять-таки идеологическую базу: они не вульгарной уголовщиной занимаются, а борются таким образом с «антихристовым» государством). Особенно большое развитие этот промысел получил в селе Гуслицы – так что частенько «фальшаки» в России так и назывались: «гуслицкие деньги». Продержался этот промысел очень долго: у старообрядцев был большой опыт «подпольной работы»…

Вернемся в XVIII век. Одна из самых интересных загадок екатерининского времени, не подтвержденная и не опровергнутая до сих пор, – стойкая и получившая большое распространение народная молва, обвинявшая уральского «некоронованного короля» Демидова в том, что он в своих потайных мастерских в массовом порядке чеканил серебряные рублевики (правда, ничуть не уступавшие государственным по весу и пробе металла). Якобы ему так было гораздо выгоднее, нежели просто сдавать в казну добытое серебро.

Самое распространенное предание гласит, что однажды, играя с Акинфием Демидовым в карты, Екатерина, придвинув к себе кучку отыгранных рублей, спросила вкрадчиво:

– Чьей работы, моей или твоей?

Демидов, по легенде, смиренно ответил:

– Все твое, матушка, – и мы твои, и работа наша твоя…

Есть и другой вариант легенды (сочиненный явно кем-то более простодушным): «Сел однажды Акинфей играть с матушкой-царицей в карты и проигрался до нитки. Вскочил он тогда и побежал куда-то в подземелье. И приносит пригоршню новехоньких рублевиков, сверкающих, тепленьких еще…»

Вряд ли и первый и особенно второй «сказ» похожи на правду: ну кто бы на месте ох как неглупого горнозаводчика стал так подставляться? Ходит и вовсе уж жутковатая легенда (нашедшая в свое время отражение в фильме «Петр Первый»): что в тайных подземельях знаменитой Невьянской башни как раз и располагались мастерские, где прикованные цепями к стене чеканщики плавили серебро и били монету. А когда нагрянула очередная ревизия, Демидов хладнокровно распорядился открыть шлюзы и утопил всех, кто был в подземельях…

Невьянск был неофициальной столицей демидовского «царства». Невьянская башня стоит и сейчас. Что любопытно, она, подобно знаменитой Пизанской, имеет значительное отклонение от вертикали – у вершины достигающее двух с половиной метров. По этому поводу, кстати, тоже ходили разнообразные версии. Согласно самой прозаической, с одной стороны попросту со временем просел грунт, вот башня и покосилась. Другие считали, что Демидов (бывавший в Италии) специально построил свою башню на манер Пизанской. Третьи, наиболее мистически настроенные, уверяли, будто башня «покосилась от злодеяний демидовских».