Книга Любовница твоего мужа - Татия Суботина

— Уходи, Грач. Или я вызываю полицию, — не знаю, откуда у меня взялись эти стальные нотки в голосе, но они оказались как нельзя кстати.

— Вызывай! Надо будет, я и на коврике заночую, но мы поговорим.

Мне нужно было вернуть себя обратно. Слишком много власти надо мной Грач получил. Слишком серьезно мог теперь навредить. Слишком я стала от него зависима.

Я больше не хочу оказаться на дне той пропасти, где уже побывала однажды. Второй раз я точно не выживу.

— Дима, уйди, пожалуйста, — попросила его я после короткой паузы. — Ты пугаешь Богдана.

— Пацан не спит? — тут же отозвался Грач. — Хорошо, прости, я… не подумал. Тогда включи телефон, поговорим хоть так.

— Нет. Мне нужно время, чтобы побыть наедине с собой. Дай мне его.

— И потом мы все обсудим? — не уступал мужчина.

— Да, — соврала я. — А сейчас уходи.

— Спокойной ночи, Птичка.

Больше я его не слушала, прошла прямиком в спальню к сыну.

Свернувшись калачиком, Бодька мирно спал, обняв любимую книгу о лошадке. Сын бредил этими животными, мечтал стать ветеринаром. Кто из родителей серьезно относится к мечтам своих чад в столь юном возрасте? Вот и я не придавала этому заявлению особого значения, но потакала желаниям Богдана все-все знать о лошадях.

Положив книгу на стол, я укрыла малыша одеялом и присела рядышком. Не смогла отказать себе в удовольствии перебрать руками его золотые волосы. Яркий голубоглазый блондин, с теми же милыми ямочками на щеках и желтыми лучиками на радужке, как у отца.

Ничего от меня не взял, к сожалению. Оставалось надеяться, что характер будет моим.

Я положила ладонь на низ живота. Совсем плоский еще, без малейшего намека на интересное положение. Этого ребенка я не ждала, но ведь и Богдан оказался тем еще сюрпризом…

Мне совершенно не хотелось даже мысленно возвращаться в прошлое, но воспоминания поглотили и окунули в пучину памяти.

* * *

Семь лет назад

— Селезнева! Долго ты копаться там будешь?

— Не хмурься, Васька, — рассмеялась я. — Иначе морщины появятся.

— А мне лицом все равно работать не придется, — совершенно не испугалась моя лучшая университетская подруга. — Скорее ногами.

И она с грацией пантеры тут же продемонстрировала боковое равновесие. Платье девушки при этом задралось до неприличия, обнажив трусики, отчего парни сразу же заулюлюкали. Посыпались пошлые шуточки…

Только Ваську это не смутило. Отпустив ногу, она показала одногруппникам известный жест, выставив средние пальцы, и мило улыбнулась. Парни скривились, отвернулись, кое-кто даже сплюнул от досады, но с Роговой связываться никто не захотел.

— Ты неисправима, — покачала головой я.

— И вот даже не собираюсь меняться, — заверила Васька, собирая свои ярко-рыжие кудри в небрежный пучок. — Забирай давай свою сумку и пошевеливайся, а то я состарюсь скорее, чем мы дойдем до «Чоко-локо».

— Голодная женщина — страшная женщина, особенно если она ты, — заметила я, догоняя подругу на выходе из зала.

— Смейся, смейся, Ритка, а я, между прочим, уже вторую неделю на диете перед выпускным экзаменом. Если Хорек мне опять посмеет сказать, что у меня слишком толстая задница для танцев, то я за себя не ручаюсь.

— Хорек это каждой второй талдычит, — отмахнулась я. — Забей.

— Тебе не понять, Ритка. К твоей фигуре ни один препод за все годы учебы претензий не имел, — сказала Васька. — Прямо куколка ведь, а жрешь за десятерых.

— Зависть — плохое чувство, — хмыкнула я.

— Да я скоро завою и проглочу холодильник, — скуксилась Васька. — Целиком. Мне котлеты уже третью ночь подряд снятся!

— Так, может, не пойдем в «Чоко»? — предложила я. — Лучше в столовку? Там хоть ароматы выпечки соблазнять не будут.

— И не кофе, а настоящие помои, — поморщилась подруга. — Нет уж, я сильная, я выдержу. К тому же без кофе я на танцах нашего «синего чулка» Морковиной просто усну и дам позорного храпака. Она мне это припомнит на экзаменах.

— Ну ладно, как скажешь, — не стала спорить я.

На улице ярко светило солнышко, пели птички и было по-летнему хорошо. Я не отказала себе в удовольствии закрыть глаза и подставить лицо под лучики.

Эх, а жизнь прекрасна!

Несмотря на то, что ипотека не выплачена, мама что-то хандрит, через неделю экзамены, получение диплома, а работу я так еще и не нашла…

— Селезнева, харе мечтать, — гаркнула мне в ухо Васька и схватила за руку. — Хочешь, чтобы вместо салата я тебя сожрала?

Она потащила меня по площади в сторону Институтской улицы, до нашей любимой кафешки было два квартала.

— Рита! Можно тебя на минутку? — окликнул нас Сашка Велесов — одногруппник.

Васька даже не скривилась, что противоречило ее обычному выражению лица.

— Только быстрее, лады?

— Чего хотел? — Мою приветливость как ветром сдуло, стоило только подойти к парню.

— Рит, у меня с Лебедевой ничего нет — так, дурачились просто, — сразу начал с оправданий он. — Перестань меня игнорировать.

— А ты перестань лапшу на уши мне вешать, ладно? — Моим голосом можно было колоть лед. Я и сама не ожидала, что так могу. — Кристина уже всем рассказала, как ты неутомим в постели. Удачи вам в интиме.

Велесов изменился в лице.

— Вот если бы ты мне давала, так не пришлось бы брать на стороне!

Оплеуха получилась звонкой. Несколько студентов даже остановились, чтобы поглазеть на наши разборки.

— И хорошо, что я не совершила такую глупость, — поджала губы я.

— Рит, прости меня, ерунду сморозил, — заныл Сашка, держась за щеку. — Я же тебя…

— Не звони мне больше. И не подходи.

Я вернулась к Ваське, не оборачиваясь на уже бывшего парня.

— Что это сейчас было? — выпучила глаза подруга.

— Точка в отношениях. Или больше похожа на запятую?

Времени до следующего занятия было не так много, поэтому мы спешили. Нужно было успеть поесть, вернуться в универ и переодеться. Морковкина любила нагружать до седьмого пота.

— Мне показалось или ты только что бросила нашего красавчика? — склонила голову набок Васька.

— Спасибо Лебедевой, хоть глаза мне раскрыла на его кобелиную натуру, а то я губу раскатала, что особенная какая, раз он так красиво ухаживает. На самом деле просто в трусики хотел залезть. Первым быть.

— Все они такие, — пожала плечами подруга. — Только кто-то скрывается и лажает, а кто-то выступает в открытую.

— Мне такое не подходит, я хочу быть с парнем, для которого буду любимой, единственной и неповторимой.