Книга Комендантский год - Александр Тамоников

– Грача могли склонить к двойной игре, а эту троицу подбросить нам в качестве затравки.

– Не велика ли жертва?

– Вот и я о том же думаю. Нет, не срастается, майор. Такими фигурами не жертвуют. В этом нет смысла.

– Я правильно понимаю, что список Грача со вчерашнего дня не пополнился?

– Ты правильно понимаешь. Грач не выходит на связь, и это начинает нервировать. Ждали мы информацию о важных фигурах. Их разоблачение способно изменить ситуацию на фронтах, понимаешь? Если заставить их работать под нашим контролем. Размечтался я. – Полковник горько усмехнулся. – Ладно, будем работать с тем, что есть. Это Буровская, Шнырев и Белоконь. По предварительным данным, они не связаны между собой. У каждого свои подручные, тайники с рациями и собственные задачи. Эти люди работали по нашему тылу. Посмотрим, есть ли возможность их использовать. Данные военного характера своим хозяевам они практически не передавали. Для этого есть другие фигуры, и добраться до них будет сложнее. О провале этой троицы хозяева узнают, и остальные агенты резко ограничат свою активность.

– Речь идет о наших штабах, о руководстве вспомогательных подразделений? Вы считаете, что эти люди находятся здесь?

– Курск большой город, – сказал Ломакин. – Здесь можно укрыться. Скоро начнется наступление в полосе Воронежского фронта, и эти фигуры, сводящие к нулю нашу секретность, будут крайне вредны. Время у нас есть, но оно ограничено. Не стоит забывать, что важные сведения военного характера ежедневно утекают за линию фронта. В структурах абверкоманды у нас только Грач. С ним что-то неладно. Грач не предатель. В противном случае противник использовал бы его, а не заставлял отмалчиваться. Мы обязаны выяснить, что с ним. Есть предложение забросить тебя в Локоть.

Что-то екнуло в груди у майора.

– Хорошая выдержка, – похвалил его Ломакин. – Четвертый зафронтовой отдел испытывает кадровый голод. Проще говоря, там некому работать.

– А у нас есть кому?

– Это нужно именно нам. У четвертого отдела свои проблемы. Ты – один из немногих, кто знает про Фрица Карлберга. Ты – уроженец Локтя, уехал с исторической родины много лет назад, и про тебя никому ничего не известно. Легенду можно придумать, это не проблема. Ты будешь хорошо ориентироваться в той местности. Другого способа добраться до списка Грача мы не знаем. Этот тоже не блестящий. Но бросить дело на самотек мы не можем. Есть проблема. Под каким соусом тебя подать?

– Вопрос решенный, товарищ полковник?

– Вопрос решается. Слишком много препятствий и незнания. Есть одна идея. К сожалению, исходит она не от нашего ведомства. Не буду тебя нервировать раньше времени, сам пока в тумане. Думаю, завтра появится ясность, и тебя вызовут. Ступай, майор!

На следующий день его действительно вызвали. Сухость в горле Вадима превращалась в пустыню. Ночь была неспокойной. Его преследовали призраки прошлого, мертвые родители вставали из могил, укоризненно качали головами.

Одним полковником в кабинете стало больше. Майор вошел, отдал честь, перехватил взгляд этого человека. Он был высокий, жилистый, волосы на голове практически отсутствовали. Живые умные глаза смотрели с любопытством.

– Проходи, не торчи как истукан, – проворчал Ломакин. – Познакомься, полковник Сырецкий Павел Федорович, управление армейской разведки.

Офицеры обменялись рукопожатием.

При чем тут разведка? Лучше не спрашивать. Сами объяснят.

– Вестей от Грача по-прежнему нет, – глухо проговорил Ломакин. – И что-то нам подсказывает, что уже не будет. Тема остается острой. Судьбу агента нужно выяснить. Товарищи из смежного ведомства планируют собственную операцию. Так уж совпало, что она связана с Локотским округом. Есть необходимость объединить наши действия и не распылять ресурсы. Присядь, майор.

Сидеть на стуле Вадиму было неудобно, но сохранить спокойствие ему в общем и целом удалось.

– Приятно познакомиться, Вадим Андреевич, – сухо сказал Сырецкий. – Виктор Семенович рекомендовал вас как грамотного, опытного и волевого сотрудника. Надеюсь, так оно и есть. Сейчас я прочту вам вводную лекцию, а вы прослушайте до конца, пусть даже многое для вас не новость. Повернитесь, пожалуйста, к карте. Очень вас прошу, не надо вскакивать каждый раз, когда я прохожу мимо. Вы в курсе, кто правит в поселке городского типа Локоть, а также на окрестных землях?

– В общих чертах, товарищ полковник. Это вотчина некоего Каминского.

– Хорошо. – Острие заточенного карандаша впилось в карту. – Вы родом оттуда и собственную малую родину представляете. Запад Орловской области, территория восьми районов, в центре которых Брасовский. Здесь же находится и поселок городского типа Локоть. Это десять тысяч квадратных километров, очень даже немало. В досоветские времена часть этой земли входила в состав Комарицкой волости, принадлежала императорской семье. В Локте находилось имение великого князя Михаила Александровича, брата последнего самодержца. Впрочем, об этом вы знаете. Там фактически не было крепостного права, крестьяне не разорялись после земельной реформы. Их жизнь текла спокойно и размеренно. С подачи, разумеется, добреньких императорских персон. Иногда они могли себе такое позволить. Это не относилось, разумеется, ко всей стране. Потом пришла революция, за ней – коллективизация, и эти неженки поголовно разорились. Дворцовые крестьяне, что с них взять. Печально признаться, но в районах были сильны антисоветские настроения, людей не устраивала новая власть. Вы же сами там жили…

– Разрешите перебить, товарищ полковник. В Локте я провел лишь детство и юность. Жил в городе, состоял в пионерской, а позднее в комсомольской организации. Мои родители точно не были антисоветчиками. Но большинство окружающих нас людей действительно страдало некоторой аполитичностью. Они неохотно вступали в партию, из-под палки участвовали в общественной жизни, не понимали, зачем выходить на субботники. Но смею вас уверить, это не было повальным явлением.

– К вам никаких претензий, Вадим Андреевич. Ваша биография выше всяческих похвал. В противном случае вы не служили бы в контрразведке и не сидели бы сейчас здесь. Но давайте смотреть правде в глаза. Речь не о вас. В Брасовском районе был самый высокий по стране процент раскулаченных. В начале двадцатых там действовали антисоветские банды, и органам ГПУ приходилось несладко. Процент людей, согласившихся в сорок первом сотрудничать с оккупационными властями, тоже зашкаливал. Да, в стране уже два года наблюдается общий патриотический подъем, идет мобилизация всех сил на отпор врагу. Но будем честны. Это не относится к западу Орловской области. Локоть немцы взяли в сентябре сорок первого. Советская власть же в тех местах самоустранилась задолго до этого. Чиновники просто бежали. Партийные организации там и раньше были разобщены, засорены сомнительными элементами. Несколько недель в районе творилось безвластие – грабежи, погромы, хозяйничали банды. Возвращались раскулаченные, присматривались к своим бывшим землям, занимали дома, которые у них отобрали. Откуда-то взялась фигура Константина Воскобойника, инженера со спиртового завода. Этот махровый антисоветчик обладал организаторскими способностями, сформировал так называемую народную милицию, стал наводить порядок. Уголовников, надо признаться, он прижал. В отряде милиции было сто человек. Собрал Воскобойник каких-то людей, назначил их старостами, депутатами, сформировал что-то вроде выборного округа. Эта вот компания и назначила его губернатором Локтя и окрестных земель. Проще говоря, сам он себя продвинул. Замом сделал Бронислава Каминского, своего дружка с того же завода. В Локте худо-бедно навел порядок. Потом нагрянули немцы. Воскобойник тут как тут, бьет челом, клянется в верности. И ведь уболтал он оккупантов. Командир авангардной танковой группы признал его полномочия и утвердил бывшего инженера в должности бургомистра всей Локотской волостной управы. Да, пробивных способностей этому типу хватало. Сначала немцы разрешили ему иметь двадцать вооруженных людей, а через две недели – уже двести. И пошла писать губерния. Он объявил местное самоуправление, создал отряды самообороны. Воскобойнику теперь подчинялись населенные пункты, прилегающие к Локтю. Там появилась вооруженная полиция. Оккупанты нарадоваться не могли. Он подпольщиков уничтожал, советских партизан загонял в глухую чащу. Войско его росло как на дрожжах. Воскобойника ценил генерал Бранд, командующий тыловым районом. Увы, у него была поддержка местного населения. Под ружье народ шел охотно. Округ разрастался, величался теперь Локотской республикой, автономией, особым округом. Крупная административная единица рейхскомиссариата Московия, надо же! Округ делился на уезды, те – на волости. Везде собственная администрация, вооруженные отряды. Надо признаться, Вадим Андреевич, это образование действительно особое. Такого еще не было на оккупированных землях. Власть в округе принадлежит не немецким оккупационным администрациям, а местным территориальным органам. Все начальство Воскобойник назначал лично. Немцы не имели права вмешиваться в работу местной власти, могли только советовать и помогать. На сей счет был издан специальный приказ.